Должен сознаться: я получил комплекс неполноценности. Как? Почему? Об этом потом, хотя надеюсь, что вы поймёте сами.
На дзене есть немало каналов, посвящённых книгам. Честь и хвала людям, которые много читают. В то же время у меня возникает вопрос: какой смысл в таком объёме чтения? Конечно, бывают случаи, когда захватывает сюжет. До сих пор вспоминаю, как в отрочестве я решил на ночь почитать “Непобедимый” Станислава Лема. Сюжет развивался медленно, глазки уже начали было слипаться, и я собрался отложить книгу. Вдруг в самый последний момент события начали развиваться стремительно, как говорят математики по экспоненте. Какой сон! Книгу я положил уже глубокой ночью, дочитав до конца.
Только одна проблема: помню общее содержание, а вот детали ушли напрочь. Что не удивительно. Ссылаясь на Андре Моруа, я уже писал, что серьезную литературу надо читать не раз, и лучше с карандашом в руках. Хорошо бы ещё и осмыслить, что хотел сказать автор своим произведением, на что нужно время (и голова, конечно). Увы, серьёзная литература встречается не часто просто законам математической статистики. Ведь всё в мире распределяется по гауссиане (точнее, по нормальному распределению). Истинно хороших вещей, как и откровенно плохих, мало, зато середнячка в избытке. К тому же “серьёзность” литературы зависит от ваших потребностей и интересов. Например, людям, никогда не имевшим дело с дровами или деревянным строительством, вряд ли зайдет “Норвежский лес” (не Мураками, а Ларса Миттинга). Мне же было интересно проверить свои знания и даже узнать что-то новое. При упоминании Ричарда Баха у большинства читателей на ум приходит “Чайка по имени Джонатан Ливингстон”, но я больше ценю “Мост через вечность”. Почему? Отдельный разговор, надеюсь и об этой книге написать статью.
Вернёмся к смыслу чтения книг. Есть ли резон их читать, если через неделю вы с трудом можете вспомнить общую канву сюжета, про детали я даже не говорю? Особенно, если содержательных деталей там и нет. И есть ли смысл обязательно читать что-то новенькое, когда есть море очень достойного непрочитанного старенького? И можно ли об этом достойном где-то прочитать? Наверно есть, но я знаю только один такой канал Архивариус Кот. Правда, со “стареньким” иногда возникают проблемы. В нём иногда рассматриваются события, о которых мы в лучшем случае имеем очень смутное представление, нередко не знаем совсем ничего. Например, вы можете мне сказать, какого года вино имел в виду Пушкин в строке “Вина кометы брызнул ток…”? Правда, для понимания Александра Сергеевича этот факт несущественен. Когда же дело касается некоторых сторон поведения героев, то здесь уже без знания норм поведения и психологии той эпохи обойтись невозможно.
Именно поэтому я решил обратиться к книге Юрия Лотмана “Беседы о русской культуре”. Это даже не книга, а монография, научное исследование объёмом почти в 400 страниц. Вопреки привычной для нас заумности научной работы, книга читается легко. Автор подробно рассматривает формы и причины поведения дворянства второй половины XVIII – начала XIX веков, сплав культуры, истории и психологии того времени. Попробуем разобраться, чем же дворянство той эпохи отличалось от нас сегодняшних, а в чём мы схожи.
Многие из вас согласятся с мнением, что в большинстве современное поколение в мыслях и по поведению заметно отличается от “советского поколения”, что не удивительно. Проблема “отцов и детей” в той или иной степени существовала всегда, и XVIII-XIX века не исключение. Особенность того периода, как и нынешнего, заключалась в очень быстрой смене такого поведения. Самое удивительное, что, по мнению Лотмана, основы такой трансформации были заложены ещё в петровскую эпоху. При правлении Петра I дворянство было поставлено на службу стране, что давало возможность при способностях и настойчивости выдвинутся не только на самой службе, но и получить материальные выгоды. Предок Пушкина тому пример. Михайловское, Петровское, Воскресенское было подарено Абраму Ганнибалу за его службу отечеству. При Екатерине II обязанность служить начинает отходить на второй план и полностью уходит при Павле. Однако необходимость образования, введённая Петром, остаётся, и теперь культура – литература, живопись, театр – начинают играть главенствующую роль. В эпоху классицизма культура и реальная жизнь существовали параллельно, не пересекаясь. С приходом романтизма ситуация меняется кардинально. Теперь уже литературные, театральные примеры задают манеру поведения людей. Именно этим можно объяснить появление людей типа Онегина, “москвича в Гарольдовом плаще”. Почему? Хороший вопрос. Здесь можно только догадываться. По крайней мере объяснения у Лотмана я не увидел. Возможно образование в большей или меньшей степени дает толчок работе ума, который теперь не занят обязательной службой. Но работать головой может не каждый, для этого нужно определённое воспитание, что получали далеко не все представители дворянства. Нужен был очень сильный исторический пинок, чтобы что-то изменилось. И вот здесь я перейду к самому большому для меня открытии.
Самая интересная и неожиданная для меня мысль Лотмана касается движения декабристов. Ещё со школы у меня в памяти отложилось мнение, что его возникновение связано с европейским походом русской армии. Мол, насмотрелись как там. Почему-то мы забываем, что и ранее русская армия воевала в Европе, где война фактически не прекращалась с начала 90-х годов XVIII века. Вспомните переход Суворова через Альпы, печальной памяти Аустерлиц, но о возникновении каких-то серьёзных тайных обществах после тех событий мы не знаем. К тому же на что было смотреть? Кроме Англии и Франции, все остальные страны оставались монархиями, да и последняя в начале XIX века вовсе скатилась обратно к империи. Разве что почти везде уже было отменено крепостное право, но форма правления оставалась прежней: самодержавие.
Вспомним, что подавляющее большинство декабристов были офицерами, минимум гражданских и всего один крестьянин, и тот бывший. Армия времён Павла и Александра, в отличие от петровской и суворовской, была преимущественно парадной, вышагивание под оркестр стройными рядами ставилась как главная задача. Соответственно, офицеры проводили на службе минимум времени, а основная муштра возлагалась на фельдфебелей. Нельзя исключить варианта, что офицерам всё-таки была известна солдатская жизнь, но это знание было опосредованным и не подкреплённым практическим опытом.
С началом войны ситуация изменилась кардинально. Роскошная жизнь в виде колясок, ресторанов, балов, портных куда-то пропала. Пищу теперь приходилось добывать самому. И здесь офицеры в полной мере ощутили на себе “прелести” солдатской бивуачной жизни. К тому же без доверия солдат невозможно качественно провести ни одну боевую операцию, что вынуждало идти на контакт со своими подчинёнными. То есть всю прелесть солдатской жизни офицерство почувствовало на собственной шкуре. Иногда даже буквально. Вот что писал Денис Давыдов. “Тогда я на опыте узнал, что в Народной войне дОлжно не говорить языком черни, но и приноравливаться к ней и в обычаях, и в одежде. Я надел мужичий кафтан, стал отпускать бороду, вместо ордена св. Анны повесил образ св. Николая и заговорил с ними языком народным”. Неудивительно, поскольку первое же появление его гусар в русских деревнях чуть не кончилось плачевно. Мундиры, что русские, что французские, были одинаково чужими для крестьян, и они чуть было не перестреляли партизан Давыдова.
В этой цитате показательно то, что часть офицерства познакомилась воочию не только с жизнью солдат, но и крестьянства. И уже в 1812 году часть офицеров начала задавать себе неудобные для правительства вопросы. Например, такие вопросы можно встретить в дневнике 19-летнего (!) А.Чичерина. Он ещё не в состоянии отойти от надежды на просвещенного государя, но уже думает об изменениях в жизни страны. Если вспомнить, что какое-то время ему довелось жить в одной палатке с Сергеем Трубецким, и Иваном Якушкиным, часто встречаться с Михаилом Луниным – яркими представителями декабризма, то можно не сомневаться, где бы он оказался 14 декабря, если бы не погиб в той войне.
Конечно, у таких масштабный событий не бывает одной единственной причины. Здесь и книги французских просветителей, и примеры европейских государств, но главный толчок по мнению Лотмана дала именно сама ОТЕЧЕСТВЕННАЯ война 1812 года. Видимо такая мысль сидела где-то глубоко и у меня в подсознании, иначе я бы вряд ли с ней сразу согласился.
Нет смысла описывать все подробности книги. Во-первых, потому, что она уже написана. А главное – в отличие от Лотмана, я не специалист в этом вопросе. Количество его ссылок и цитирований самых разных людей и документов той эпохи не просто огромно – можно сказать почти бесконечно. Именно поэтому я и ощутил комплекс неполноценности (“и тем я начал свой рассказ…”). Возможно в области рентгеновской дифракции и рентгеноструктурного анализа я знаю немало, но пока что меня хватило лишь на одно пособие в 160 страниц, а у Лотмана, помимо данной книги, есть и другие работы. (Впрочем, у меня тоже – статьи в научных журналах).
Самый же главный вывод касается дня сегодняшнего. У меня постоянно возникали какие-то ассоциации с нашим временем. Да, форма разная, но сущность поведения при этом остаётся прежней. Было бы полезно, изучая историю и культуру (причём, совместно), сделать выводы о собственном поведении. Увы, такое случается нечасто.
К сожалению…