Встретилось в сети упоминание романов ДЭНА СИММОНСА «ГИПЕРИОН» и «ПАДЕНИЕ ГИПЕРИОНА». В своё время это была легендарная сага. Журнал фантастики «Если» даже высказывался, что в зарубежной фантастике 1990-х было два события десятилетия: это выход романов А.Сапковского о Ведьмаке Геральте и появление космической саги Дэна Симмонса.
Собственно, цикл Дэна Симмонса состоял из четырёх романов. Вернее, из двух дилогий, между которыми по сюжету проходит пара столетий. Это «Гиперион» - «Падение Гипериона» и «Эндимион» - «Восход Эндимиона», но дилогия об Эндимионе была чуть послабей дилогии о Гиперионе, хотя и закрывала все незавершённые линии первой пары романов.
Комментарии в сети под текстом с упоминанием саги принадлежали в основном тем, кто читал романы ещё тогда, четверть века назад. Но была одна реплика некоего молодого человека: мол, читал, но роман сложный, скучный, заумный, ничего в нём не понял… Да, роман – не простой… не банальный.
Я-то, например, знал одного интеллигентного человека, врача, который как-то сказал мне: «Вы – кто? Писатель-фантаст? Я не люблю фантастику. Хотя, знаете, читал одну историю: «Гиперион» Симмонса – вот это была вещь!»
Сага Дэна Симмонса – это вещь, требующая от читателя определённого культурного багажа, несколько побогаче «Вселенной Марвела». Тут неплохо бы знать, что такое «Кентерберийские рассказы» Джефри Чосера – цикл загадочных средневековых историй, которые странники-паломники рассказывают друг другу. Эту форму взял Симмонс для первого романа – шесть разножанровых сногсшибательных фантастических повестей, рассказанных шестью персонажами, паломниками загадочной религии будущего.
Неплохо бы знать, кто такой Джон Китс – поэт-романтик. Собственно, он и «подарил» Симмонсу названия романов. «Гиперион» и «Эндимион» — это его, Джона Китса, поэмы. Китс умер в 25 лет, но у Симмонса в «Падении Гипериона» он как бы воскрешён, реконструирован в форме ИскИна, искусственного интеллекта. Кстати, религиозная тема воскресения – одна из главнейших в дилогиях. Чтобы до конца её понять в романе, надо хоть чуть-чуть быть знакомым с историей философии и религиозных учений. Иначе – да: скучно, сложно, заумно. Это вам не комикс.
Лично для меня «Гиперионы» совпали с завершением моего идейного становления. Несколько сюжетных тем зацепили меня особенно. Помню Ленора Хойта, миссионера-иезуита, проповедовавшего отсталым инопланетным племенам Христа и Воскресение. А у тех, у туземцев, уже были «крестоформы» - этакие симбионты-паразиты, параллельная форма жизни, которая, присосавшись к груди носителя, дарила ему бессмертие. Вернее, подлинное, реальное телесное восстановление после каждой смерти. Это ли не повод для религиозного кризиса? Это ли не соблазн вечной жизни? Не об этом ли говорят все религии мира? Как слабому душой иезуиту не принести этот «дар» остальному человечеству под видом осуществлённой мечты! А заодно и самому стать вечно правящим Папой.
По Симмонсу, главная религия будущего – это дзен-гностицизм. Весьма, я бы сказал, провидческое наблюдение. «Дзен» — это от дзен-буддизма в американском его понимании времён хиппи. Вера, в которой в принципе нет Того, Кто бы чего-нибудь от тебя ждал или требовал. Религия без бога. А «гностицизм» — это уже от неистребимого человечьего желания залезть туда, куда не просят – в самые глубокие мистические астральные дебри, откуда нет выхода. Все прочие религии, включая католичество и иудейство, в мире «Гиперионов» скорей экзотичны, чем популярны.
Помню Сола Вайнтрауба – он-то как раз «старовер», правоверный еврей. Взрослая его дочь, археолог, в экспедиции облучилась, и теперь с каждым днём один день её жизни стирается. Она как бы растёт наоборот. В обратном порядке стирается её память о прожитых днях, а сама она с каждым днём «молодеет». Ей 20 лет. Это значит, что день за днём превращаясь в ребёнка, она через 20 лет исчезнет. Отец бросается с ней в паломничество к Шрайку – к неизведанному чужому то ли богу, то ли феномену, то ли машине. У него на руках уже грудной младенец вместо взрослой дочери, и его терзает одна-единственная религиозная проблема: как мог Авраам принести любимого сына в жертву Богу и как мог Бог потребовать от Авраама такой жертвы?
Подняв этот вопрос, могущий на самом деле послужить и соблазном, и поводом к потере веры, Дэн Симмонс ответа на этот вопрос не даёт. И это правильно. Ни в рамках попсового «дзен-буддизма», ни в рамках иудаизма – веры Сола Вайнтрауба – этот вопрос решения не имеет. Ответ-то лежит там, где знают то, что жертвоприношения просил Тот Бог, Который Сам принесёт в жертву Своего Сына, и то, что спас ребёнка Тот Самый Бог, Который спасёт человечество. Но в мире «Гиперионов» - «Эндимионов» нет христианства! Да, есть неокатоличество, есть вечно воскресающий Папа, есть оживляющие покойников крестоформы-паразиты, есть огромный Собор, в котором может поместиться даже космический корабль. Но нет Христианства.
А нет Христианства в том мире потому, что Земля в этой вселенной умирает. Мартин Силен – самый колоритный персонаж романа с самыми похабными шуточками – пишет поэму «Умирающая Земля». Дэн Симмонс страницами цитирует его шикарные верлибры – нерифмованные строки об угасающей планете. По логике сюжета второй дилогии, именно из этой поэмы вырастет то, что стало первой дилогией цикла. То есть Мартин Силен это и есть как бы Джефри Чосер будущего – автор повестей о шести паломниках к страшному божеству.
Дэн Симмонс не отвечает на все вопросы, не даёт готовые ответы. Он не видит выхода из истории гибнущей Земли, но, с другой стороны, он не делает из этого трагедию. Человечество продолжает существовать в сотнях новых миров. Но… прекрасно ли это будущее или оно ужасно? Строго говоря, на это тоже ответа нет, но этим-то романы и прекрасны.
От души рекомендую тем, кто читал эти романы, перечитать их. Тем, кто не читал, найти и познакомиться с ними. А тем, кому романы Дэна Симмонса сложны, скучны и непонятны… ну, тем желаю как можно больше читать – всего-всего, и старого, и нового. Чтобы, наконец, накопить багаж, и осилить эту сагу, ставшую когда-то литературным событием десятилетия.
