В тот вечер Галина готовила его любимый борщ. Привычно нарезала лук мелкими кубиками, натирала морковь и думала о том, что нужно не забыть постирать рубашки Виктора – завтра у него важная встреча.
Двадцать семь лет такой размеренной жизни научили её чувствовать мужа как саму себя. Она знала все его привычки, угадывала настроение по малейшему движению бровей, предугадывала желания.
– Нам нужно поговорить, – его голос прозвучал непривычно глухо.
Галина обернулась, вытирая руки кухонным полотенцем. Виктор стоял в дверном проёме, опираясь о косяк, будто ему требовалась дополнительная опора.
– Что-то случилось? На работе проблемы?
– Я ухожу, Галя.
Она не сразу поняла смысл этих слов. Продолжала механически вытирать руки, хотя они были уже давно сухими.
– Куда уходишь? В командировку?
– Я встретил другую женщину. Прости. Так получилось.
Полотенце выскользнуло из рук и упало на пол. Галина смотрела на мужа, пытаясь найти в его лице признаки шутки или намёк на розыгрыш. Но видела только решимость и что-то похожее на жалость.
– Как это – другую женщину? – её голос дрожал. – Ты же вчера говорил про отпуск в августе, про ремонт в спальне...
– Галя, я всё решил. Уже снял квартиру. Ольга... она работает со мной в отделе маркетинга. Мы встречаемся уже полгода.
Кухня поплыла перед глазами. Галина схватилась за край стола, чувствуя, как подкашиваются ноги. Полгода. Пока она стирала его рубашки, готовила борщи и планировала их совместное будущее, он встречался с другой.
– Тебе сколько лет, Витя? Пятьдесят восемь! Какая другая женщина? Опомнись! У нас же внук скоро будет – Анечка на пятом месяце.
– Я всё понимаю. Но я должен быть честным – прежде всего с собой. Эти чувства... они делают меня живым. Понимаешь?
Галина не понимала. Совсем не понимала, как можно перечеркнуть двадцать семь лет совместной жизни. Их первую квартиру, где они спали на раскладушке. Рождение Анечки и Игорька.
– Мама, он просто дурак! – Анна металась по кухне, её округлившийся живот делал движения неуклюжими. – Как он мог? Сейчас, когда я беременна! Когда вы должны стать бабушкой и дедушкой!
Галина сидела, безучастно глядя в окно.
После ухода Виктора прошла неделя.
Семь дней, которые превратили её налаженную жизнь в руины. Она почти не спала, механически выполняла привычные действия и всё ждала, что он позвонит, скажет, что это была ошибка.
– Мамуль, ну нельзя же так! – дочь остановилась перед ней. – Ты себя в зеркало видела? На тебе лица нет! И это из-за кого? Из-за этого... этого предателя?
– Анечка, не надо, – Галина поморщилась. – Он всё-таки твой отец.
– Какой он отец?! Отец так не поступает! Знаешь, что самое противное? Что ты сидишь тут и страдаешь, а он небось радуется жизни со своей... – Анна задохнулась от возмущения.
В прихожей хлопнула дверь – пришёл Игорь. Младший сын был более сдержан в проявлении эмоций, но Галина видела, как потемнели его глаза при виде матери.
– Мам, я договорился с хорошим адвокатом, – он присел рядом, взял её за руку. – Надо подавать на развод. Квартира приватизирована на тебя, так что...
– Нет! – Галина впервые за неделю повысила голос. – Никаких разводов. Я просто... просто подожду.
Дети переглянулись. Анна всплеснула руками:
– Господи, мама! Ты что, думаешь, он вернётся? После такого? Да пусть катится к своей...
– Аня! – Игорь оборвал сестру. – Не дави на маму. Ей и так тяжело.
Вечером, оставшись одна, Галина долго стояла перед зеркалом в ванной. Когда она успела так постареть? Морщинки вокруг глаз, седина в волосах... Наверное, эта Ольга молодая, красивая. Наверное, она умеет говорить о маркетинговых стратегиях и современных трендах, а не о борщах и внуках.
Галина достала старую фотографию – они с Виктором в день свадьбы. Молодые, счастливые, уверенные, что впереди целая жизнь. Как же так получилось? Когда она превратилась в приложение к его жизни, в обслуживающий персонал? И главное – почему позволила этому случиться?
Спустя месяц Галина впервые вышла в магазин не в старом спортивном костюме, а в платье.
Просто встала утром и поняла – хватит. Хватит прятаться от мира, хватит жалеть себя. Соседки перешёптывались за спиной, но она расправила плечи и шла, глядя прямо перед собой.
– Галочка, как ты похудела! – всплеснула руками продавщица Нина Петровна. – Прям осунулась вся...
– Просто худею к лету, – Галина выдавила улыбку. – Можно мне творог и... пожалуй, краску для волос. Русый пепельный.
Дома она долго красила волосы, потом завила их щипцами. В шкафу нашлись старые бусы – подарок мамы. Примерила – вроде ничего, освежают лицо.
– Мам, ты что творишь? – Игорь застал её за разбором гардероба. – У тебя всё нормально?
– Более чем, – она складывала в пакеты старые растянутые кофты. – Представляешь, нашла объявление – набирают группу на курсы английского. Всегда мечтала выучить язык.
Сын присел на край кровати:
– Ты точно в порядке? Может, к психологу сходим?
– К психологу? – Галина рассмеялась, впервые за долгое время искренне. – Нет, милый. Знаешь, я тут думала... Сколько лет я прожила для других? Всё боялась что-то упустить, кого-то обидеть. А в итоге – упустила себя.
Вечером позвонила Анна:
– Мам, папаша объявился. Звонил поздравить с будущим внуком. Представляешь, эта его... она на двадцать лет младше! Работает каким-то бренд-менеджером.
Галина почувствовала, как внутри что-то дрогнуло, но боль была уже не такой острой.
– Доченька, – перебила она, – а давай лучше о тебе поговорим. Как малыш? Толкается?
– Мам, ты правда не хочешь знать, как у него дела? – в голосе дочери звучало удивление.
– Знаешь, – Галина посмотрела на своё отражение в окне, – кажется, я начинаю понимать, что жизнь не заканчивается. Она просто... меняется.
В группе английского Галина оказалась не самой старшей – была там и пенсионерка Валентина Сергеевна, мечтающая общаться с внуком в Канаде. Постепенно они сдружились, стали вместе ходить в кафе после занятий.
– А я в бассейн записалась, – как-то поделилась Валентина. – Врач сказал – для спины полезно. Пойдём со мной?
Галина сначала отказывалась – стеснялась своей фигуры. Но подруга настояла, и вот уже месяц они плавали три раза в неделю.
– Галина Петровна, вы прямо расцвели! – заметила молоденькая учительница английского.
Дома тоже заметили перемены.
Игорь всё чаще заставал мать за учебниками или за просмотром сериалов в оригинале. Анна, хоть и ворчала про "седину в бассейн", но привезла маме новый купальник.
А потом случилась эта встреча.
Галина выходила из супермаркета, когда услышала знакомый голос:
– Галя? Ты... изменилась.
Виктор стоял перед ней – постаревший, какой-то потухший. Один, без молодой спутницы.
– Здравствуй, Витя, – она сама удивилась спокойствию своего голоса.
– Может, поговорим? – он кивнул на кафе через дорогу.
Галина помедлила. Три месяца назад она бы бросилась к нему, но сейчас...
– Прости, спешу на занятия. У нас сегодня важная тема, – она улыбнулась, заметив его растерянность. – Но ты звони, если что. Номер не менялся.
Всю дорогу до бассейна она чувствовала небывалую лёгкость. Вечером позвонила Анна:
– Мам, ты представляешь, папаша с этой своей расстался! Она его бросила ради какого-то бизнесмена.
– Да? – Галина рассеянно листала учебник. – Знаешь, доченька, у меня тут домашнее задание. Давай завтра поговорим?
Виктор начал звонить каждый день. Сначала спрашивал про детей, потом – как она, чем занимается. Однажды робко поинтересовался:
– А правда, что ты английский учишь?
– Правда, – Галина как раз готовилась к контрольной. – И плавать научилась, представляешь? Оказывается, никогда не поздно начать что-то новое.
В его голосе появились заискивающие нотки:
– Галя... может, встретимся? Поговорим? Я многое понял за эти месяцы.
Она помолчала, вспоминая, как ещё недавно молилась об этих словах.
– Знаешь, Витя, давай пока просто созваниваться. Мне нужно время.
Анна была в ярости:
– Ты что, собираешься его простить?! После всего, что он сделал?
– Не кричи, – Галина спокойно помешивала чай. – Я пока ничего не собираюсь.
Просто... знаешь, я поняла одну вещь. Когда он ушёл, мне казалось – жизнь кончена. А оказалось – она только начинается.
– Что значит "начинается"? – дочь недоверчиво покачала головой. – Мама, тебе пятьдесят шесть!
– И что? – Галина достала из сумочки помаду, подкрасила губы. – Валентина Сергеевна в шестьдесят три на курсы кройки и шитья записалась. Говорит, всю жизнь мечтала научиться.
Вечером позвонил Виктор. Голос был странный:
– Галя... мне плохо. Сердце... Скорая едет.
Она примчалась в больницу, не думая ни о чем. Просто не могла иначе – двадцать семь лет не сотрёшь из памяти. Врачи сказали – микроинфаркт, вовремя успели.
– Ты с ума сошла! – Анна ворвалась в больничную палату. – Опять за ним ухаживаешь? После всего?!
Галина спокойно меняла воду в вазе с цветами:
– Тише, доченька. Ему нельзя волноваться.
– А тебе можно было волноваться, когда он ушёл? – дочь перешла на злой шёпот. – Когда ты ночами не спала? Когда похудела на десять килограммов? Ему было дело до твоего здоровья?
– Аня, – Галина повернулась к дочери, – я здесь не потому, что я половая тряпка или безвольная жертва. Я здесь потому, что так решила. Это мой выбор – помочь человеку, с которым прожила большую часть жизни.
– Но он же предал тебя!
– Да. И это его выбор, за который он сам будет отвечать. А я отвечаю за свои решения. И сейчас я решила помочь.
Вечером, когда Виктор задремал, она вышла в больничный сад. Присела на скамейку, достала учебник английского. Странно, но впервые за эти дни она чувствовала абсолютную правоту своих действий.
– Галя, – Виктор смотрел на неё умоляющими глазами, – может... может, я домой вернусь? Когда выпишут?
Она покачала головой:
– Нет, Витя. Пока нет. Знаешь, за эти месяцы я многое поняла. Главное – научилась жить без тебя. И если мы когда-нибудь снова будем вместе, это будет совсем другая история. Не потому, что я не могу без тебя, а потому что мы оба этого захотим.
Прошло полгода.
Виктор выздоровел, снял квартиру недалеко от их дома. Они начали встречаться – сначала в кафе, потом он стал заходить в гости. Галина не спешила с решением – продолжала ходить на свои курсы, плавать в бассейне, встречаться с подругами.
– Ты изменилась, – сказал он однажды, глядя, как она готовит кофе. – Стала... другой.
– Конечно, изменилась, – она улыбнулась. – Знаешь, когда ты ушёл, я думала – всё. А потом поняла: либо я действительно не поднимусь больше – как личность, либо начну жить по-новому.
В дверь позвонили – пришла Анна с трёхмесячным Мишенькой. Увидев отца, замерла на пороге:
– А, ты здесь... – она по-прежнему не могла его простить.
– Анечка, – Галина забрала у дочери малыша, – давай без противостояний. Проходи, я чай заварила.
За столом Виктор неловко молчал, поглядывая на внука. Потом не выдержал:
– Можно... можно мне его подержать?
Анна дёрнулась, но Галина опередила:
– Конечно, держи своего внука. Только вот так, головку поддерживай.
Когда дочь ушла, Виктор долго смотрел в окно:
– Знаешь, Галя... я ведь тогда думал – вырвусь на свободу, начну новую жизнь. А оказалось – сам себя в клетку загнал. Там, с Ольгой, всё было красиво, как в кино. Только... ненастоящее.
Галина молчала, давая ему договорить.
– Я все эти месяцы думал: вот вернусь, и всё будет как прежде. А теперь вижу – не будет. Да и не надо, наверное...
– Не надо, – согласилась Галина. – Знаешь, я ведь тоже виновата. Растворилась в семье, в быте. Забыла, что я не только жена и мать, но и просто женщина. Человек со своими мечтами.
Виктор осторожно взял её за руку:
– Ты мне дашь шанс? Я понимаю, что не заслужил, но...
– Шанс? – она задумалась. – Нам обоим нужен шанс, Витя. Только теперь всё будет иначе. Я не брошу свои занятия, не откажусь от подруг. И ты... ты должен принять меня такой.
Через неделю он переехал домой. Игорь помогал перевозить вещи, хмурился, но молчал. А вечером позвонил:
– Мам, ты уверена? Может, рано?
– Сынок, – Галина как раз собиралась на занятия английским, – я первый раз в жизни абсолютно уверена. Знаешь почему? Потому что это осознанное решение, а не попытка удержать то, что разваливается.
Виктор учился заново – быть мужем, отцом, дедом. Ходил с Галиной в бассейн, хотя плавал хуже неё. Пытался разобраться в её учебниках английского. Робко налаживал отношения с детьми.
– Представляешь, – сказал он как-то, – я ведь думал, что искал любовницу. А оказалось – искал нас настоящих. Тебя – живую, не служанку. И себя – не босса, а просто мужчину, который любит свою женщину.
Галина улыбнулась:
– Знаешь, что я поняла за этот год? Любовь – это не когда один растворяется в другом. Это когда два человека растут вместе, оставаясь собой.
В тот вечер они сидели на кухне втроём – Галина, Анна и Игорь. Дети приехали на традиционный воскресный обед.
– Никогда не думала, что скажу это, – Анна качала на руках уснувшего Мишу, – но папа правда изменился. Вчера сам предложил посидеть с малышом, чтобы мы с Сашей в кино сходили.
Игорь усмехнулся:
– А помнишь, как ты кричала, что никогда его не простишь?
– Да, было дело, – дочь смутилась. – Знаешь, мам, я ведь злилась не столько на него, сколько на тебя. Думала – как можно быть такой... всепрощающей?
Галина помешивала чай:
– А я не прощала, Анечка. Я заново училась – жить, любить, уважать себя. И его тоже – заново узнавала. Мы оба изменились.
В прихожей хлопнула дверь – вернулся Виктор с вечерней прогулки. Заглянул на кухню:
– О, семейный совет? А я тут билеты купил... – он достал из кармана конверт. – В Прагу, на майские. Галя давно хотела, да и английский её пригодится.
Дети переглянулись. Раньше все путешествия планировала мама, а отец только ворчал о потраченных деньгах.
– Кстати, – Виктор присел к столу, – я тут подумал... может, тоже на курсы запишусь? А то неудобно – жена по-английски шпарит, а я как медведь...
Галина спрятала улыбку в чашке. Год назад она и представить не могла, что предательство может стать... нет, не подарком, но толчком к новой жизни. Что можно потерять себя, чтобы найти заново – другую, сильную, настоящую.
А главное – что любовь не уходит. Она просто меняется, как меняемся мы сами. И иногда нужно отпустить прошлое, чтобы построить новое будущее.
Друзья, спасибо, что вы со мной! Ставьте лайки и подписывайтесь на мой канал- я стараюсь для вас!
Еще интересные рассказы: