Ветер в Алькино внезапно стих. Природа словно притаилась. Откуда-то налетела гроза. А потом началось светопреставление. День превратился в ночь. Непонятно почему сердце Верки сжалось от страха. Стало невыносимо тяжело дышать. Она замерла на мгновение и побледнела. Молнии сверкали совсем близко, разрываясь оглушительными ударами грома. Неожиданно выбило электричество. Ревизию пришлось приостановить. Не чуя под собой ног, Ворончиха спешила домой.
Николай просёлочной дорогой, петлявшей меж островков леса, то взбираясь на пригорки, то опускаясь с них, прибежал на бережок. Гроза кончилась так же мгновенно, как и началась. Земля, не успевшая насладиться влагой, принялась парить на жгучих солнечных лучах уже спустя пять минут от последней вспышки молнии. Над травой тотчас поднялись и загудели надоедливые насекомые. Будто небо не темнело вовсе и не разрезало его светящимися стрелами. Ливень прекратился мгновенно и был забыт сразу же. Складывалось впечатление, что гроза пришла всего на несколько минут, только для того, чтобы забрать жизнь Ванечки.
Под берёзками топтались испуганные дети. Малыш лежал на травке возле построенного своими руками песочного города, сжимая в руке металлический совок, который, по всей видимости, выполнял какую-то ответственную роль в строительстве города. Смерть малыша произвела на мальчишек сильное впечатление. Они впервые так близко столкнулись со смертью. Андрюшка вытирал ладошкой непрекращающиеся слёзы и не отрывал взгляда от любимого братишки...
Когда пришла Верка, Ванятка уже лежал дома. Она не слышала, что ей говорил Николай. В её голове зрели какие-то свои причины произошедшего, будто она их знала заранее...
- Ааааа... Ванечка... Что с тобой сделали? - крик отчаяния пронёсся эхом по селу. - Всё из-за тебя, всё из-за тебя! - выла, орала, рыдала, хрипела она, мысленно обращаясь к Степану и его матери, прижимая к себе холодное тельце ребёнка. - Зачем вы забрали моё дитя?
В дом приходили люди высказать сочувствие. Обезумевшая Ворончиха в какой-то момент притихла. Подхватила сыночка на руки и шатающейся, будто пьяная, походкой понесла его в свою комнату. Там она села на кровать и, покачивая Ванечку из стороны в сторону, принялась дрожащим голосом петь колыбельную, которую пела ему маленькому на ночь:
- Спи, мой воробышек, спи, мой сыночек,
Спи, мой звоночек родной. Спи, моя крошка, мой птенчик пригожий,
Баюшки-баю-баю...
Галина вошла в комнату, вытирая глаза кончиком головного платка. При виде Верки, качающей мёртвого ребёнка, слёзы потекли ещё сильнее.
- Вера, Ванечки больше нет... он умер… Дай мне деточку... - сказала она негромко.
- Он спит, мама... - ответила Ворончиха, от горя провалившись в какую-то другую реальность.
На пороге комнаты появился Николай. Лицо его было необычайно бледным, с заострившимися скулами и ввалившимися глазами.
- Отдай Коле Ванечку... - продолжила уговаривать Галина.
- Я с тобой, я всегда с тобой, маленький... Мама тебя любит... - упрямо твердила Верка, отказываясь принять действительность.
В избе, вокруг стола, на котором должен был лежать Ванечка, сидели женщины в чёрных платках, они плакали и тихо переговаривались между собой.
- За что ребёнку это? - то и дело возникал вопрос в комнате.
- Батюшка говорит, что дети платят за грехи родителей... - прошептала бабка Агафья своей подруге Фиме. - Сейчас малыш - Ангел на небесах, ему там хорошо...
Ребёнка у Верки удалось забрать. Когда его положили на место, женщины заголосили. Ворончиха от этого плача словно очнулась, шумно вдохнула, затем выдохнула воздух и зарыдала ещё громче. Женщины кинулись поить её валерьянкой. Зубы несчастной матери звонко стучали о стакан. Она села в изголовье Ванятки и запричитала:
- Мой ребеночек... мой любименький... мой дорогой человечек... Как ты мог меня оставить? Как мне теперь с этим жить?
Николай смерть Ванечки переживал так же, как жена, но только внутри себя. Его душа рыдала и билась, пытаясь, наконец, осознать ужас происшедшего. Это было не только Веркиным горем. Это стало болью для всей семьи.
Когда хоронили Ванятку, день выдался солнечным, но стоявшая до роковой грозы жара ослабла. Гроб несли на руках по широкой поселковой дороге до самого кладбища. Ворончиха шла отрешённо, поддерживаемая Николаем с одной стороны и Серёжей с другой. Галину вели под руку Ирина с Андрюшей. Многолюдная траурная процессия растянулась по дороге.
- Зачем вы, изверги, его закопали? Нелюди. Ванечке там темно и холодно... - причитала Ворончиха, под всхлипывания пришедших попрощаться односельчан, а сочувствующие женщины пытались её успокоить:
- Родненькая, крепись, держись, надо жить дальше... Ты нужна семье... Ты нужна детям...
Пожелания хоть и дежурные, но верные. Только сказать легко, а вот как это исполнить? Передать словами катастрофу, постигшую семью, и особенно сердце матери, невозможно. Сразу не осмыслить то, что произошло, понимание должно прийти значительно позже. И даже тогда, до самого конца, трудно поверить в жестокую реальность. Утрата ребёнка - самая тяжелая, к которой невозможно подготовиться, это боль, сжигающая душу дотла.
После похорон жизнь в семье Ворончихи словно замерла. Медленно приходило осознание горькой потери. Верке всё это время казалось, что Ванечка всё ещё с ней, она слышала топот ножек, его звонкий голосок… Очень тяжелый период! Из оцепенения и зацикливания, сменяющихся приступами горя и истерики, вывести её удавалось с трудом.
Николай с Галиной поддерживали как могли, взвалив на себя хозяйство, детей и её саму. Ребята больше не бегали купаться на речку. Даже поселковая молодёжь больше не собиралась на берегу под берёзами. Это место им казалось мрачным и зловещим. Гроза стала символом трагедии, и каждый раз, когда небо затягивали тучи, люди с тревогой вспоминали о том роковом дне, когда молния убила Ванечку.
Собираясь всей семьёй за столом, домочадцы старались разговаривать на отвлечённые темы. Верка хоть и находилась рядом, но душой была где-то совсем в другом месте, любое обращение к ней вызывало раздражение и злость, особенно если это были Николай, Галина и старший сын - Андрюшка. К ним она была нетерпимой и резкой, чувствовалось, что носила камень за пазухой.
Время шло, но боль не отступала, и ничего особо не менялось. Тёмно-серое утро, тёмно-серый день, тёмно-серый вечер и чёрная-чёрная ночь, когда обнажались чувства, мысли и страхи.
Конец августа. Уже второй день моросил дождь, небо сплошной завесой было затянуто тяжёлыми свинцовыми тучами. Ветер временами то утихал, то усиливался, клоня ветви и срывая листья с деревьев. Ненастная погода вводила Ворончиху в ещё большую тоску…
По прошествии сорокового дня Верка в сельпо впервые увидела в зеркале своё отражение и с ужасом вскликнула: осунулась, похудела, опухшие глаза с тёмными кругами вокруг, какая-то царапина на щеке, волосы взъерошены... Горе, страх и жалость к себе опять заставили её затрястись от рыданий...
- Мамочка, вот выпей капли! - попросила Ирина, тотчас накапала капель и протянула стакан. С момента похорон дочка ходила на работу вместе с матерью, чтобы помогать и приглядывать за ней. Смысл в том был. Ворончиха, преисполненная злобой на весь мир, хамила покупателям. Хамила она и дома, всё чаще срываясь на детях. Особенно доставалось старшему. Галина, которая находилась всегда рядом, самоотверженно вставала на защиту внука.
- Вера, ты бы не срывалась на близких. Злость - это тоже грех, за который может последовать расплата...
Эти слова, словно спичка, поднесённая к маслу, вспыхнули пожаром.
- На что это ты намекаешь? Думаешь, смерть Ванечки - это расплата? - озвучила она мысль, которую в себе носила, но боялась раньше озвучить.
- Это не мои слова. Это ты сказала... - спокойно ответила Галина. - Что на Андрюшку всех собак спускаешь? В чём он провинился?
- Так ты не понимаешь? - крикнула Верка в ярости. - Все вы виноваты в его смерти... Вы недоглядели... Ненавижу вас!
Андрей испуганно смотрел на орущую мать. Галина, стараясь сохранить спокойствие, сказала мальчику:
- Андрюша, пойди воды в баню натаскай!
Дождавшись, когда за ним закроется дверь, она снова обратилась к Верке:
- Смерть Ванечки - горе не только твоё, а наше общее. Ни я, ни Николай ни разу тебя словом не попрекнули за твои измены, мальчонку приняли, как своего родного и любили не меньше других детей. Что случилось, то случилось... Это трагическая случайность. Молния могла ведь ударить в любого ребёнка, но выбрала именно Ивана. А вот почему, вопрос к Господу или к тебе... Семью тебе в обиду не дам... Запомни это! Разберись сначала в себе, вымаливай у Бога прощение, учись искать счастье в мелочах жизни, глядишь, станет полегче... Ты либо прими смерть ребёнка и успокойся, либо уходи...
Сказала это Галина так уверенно, что Ворончиха впервые поверила. Если её выгонят из дома, то идти будет совсем некуда. Бросить справное хозяйство и нажитое годами добро она не могла. С трудом, но Верка сдержалась и промолчала. Как ни крути, жизнь продолжается. Нужно смириться с ситуацией и жить дальше. Другого варианта в запасе у неё не было...