Последний платёж по ипотеке я сделала месяц назад. Но каждое утро — и в субботу, и в воскресенье — я по-прежнему вскакиваю в семь ноль-ноль. Будто страхует меня от катастрофы, которой уже нет.
Меня зовут Ольга, мне сорок два, и я слишком много лет посвятила одной цели — закрыть ипотеку и перестать жить в постоянном стрессе. Кажется, такую сказку себе в голове выстроила: вот сделаю «последний взнос», и жизнь наладится. Представляла, как ровно в тот день сброшу все тяжкие мысли, начну высыпаться, перестану хвататься за любую подработку. Но, забавно, как вышло: деньги переведены банку, квитанция подтверждена, а в душе словно ничего не изменилось.
Живу я одна: ни мужа, ни детей. Когда-то думала, что всё это ещё впереди, но затянувшаяся гонка за финансовой стабильностью вытеснила прочие желания. Моя двухкомнатная квартира в новостройке — долгое время главный объект тревоги. Каждый месяц копила на взнос, урезала расходы, работала и на основной должности в бухгалтерской фирме, и брала «левые» заказы: разносить отчётность, оформлять документацию. Словно всё, что я делала, имело только один смысл: не потерять жильё, не остаться на улице.
Когда квартиру наконец «выплатила», коллеги смеялись: «Ну всё, Оля, теперь ты — свободный человек!» Но я почему-то не чувствую свободы. Просыпаюсь до будильника, в выходные не могу спокойно пить кофе — сразу тянет проверить, не пришла ли новая подработка. Раньше меня «спасал» термос: заваривала в него кофе рано утром и бежала на метро, попивая на ходу. Теперь вроде торопиться некуда, но привычка осталась. Пью кофе из термоса даже дома. Вот такая нелепость.
В прихожей на стене я прилепила конверт с уведомлением о последнем платеже (банковское письмо, мол, «Все обязательства выполнены»). Когда получила его, хотела в торжественном порыве порвать или сжечь в духе «Еее, свобода!» Но рука не поднялась. Теперь каждый раз, проходя мимо, ощущаю укол в душе: «Зачем ты упорно оставляешь его тут?» Может, потому что боюсь вдруг обнаружить, что свободы не существует?
Пока люди видят меня как трудолюбивую, дисциплинированную женщину, которая держит жизнь под контролем. Но я сама с некоторых пор не уверена, так ли это. Мне всё время кажется, что стоит расслабиться, и всё покатится в пропасть: потеряю работу, меня сократят, деньги растают, а кредит (пусть и закрыт) снова навалится (вдруг допсчёт?), и я окажусь на улице с чемоданом. Логикой понимаю, что это абсурд. Но страх не уймётся.
На работе я сохраняю ровный тон, сдержанность. Начальник мне доверяет, иногда хвалит за аккуратность. Могла бы попросить отпуск (годы три уже не отдыхала), но не прошу. Сама не знаю, зачем. Может, боюсь куда-то уезжать и тратить деньги. Вечерами дома сижу над лишними шабашками, будто без них не проживу. Но после погашения ипотеки всё это лишено смысла. И всё же я не могу остановиться.
Сегодня случился сбой интернета. Я как раз села вечером завершать один из своих «леваков»: вбивать бухгалтерские данные для небольшой строительной фирмы. Вроде пустяк, ничего жизненно важного, дедлайн под вечер воскресенья, хотя я успевала. Но когда пропала связь и я не смогла отправить им файл, у меня началась паническая атака.
Сердце затарахтело, руки вспотели, появилась одышка — как будто меня заперли в тесной комнате. «Что, если я не сдам работу вовремя? Меня перестанут нанимать, потом меня уволят с основной…» — какие-то нелепые мысли, но они меня заполонили. Села на пол, сжав колени. Пыталась дышать глубоко, повторять «Всё уже хорошо, у меня нет долгов» — но слова никак не доходили. Паника бушевала, напоминая о старых ночных кошмарах, когда я боялась опоздать на работу и потерять квартиру.
Прошло минут десять, пока я не выпила воды, не открыла окно и не увидела, что wi-fi уже починился. Меня вдруг накрыло облегчение, но и осознание: «Боже, я до сих пор так боюсь остаться безденежной, что моя психика взрывается от любого сбоя.» Села за компьютер, файлы быстро загрузились, заказчик поблагодарил. Но я поняла: всё, хватит. Надо перестать хвататься за эту подработку, раз ипотека давно закрыта. В тот же вечер пообещала себе «сократить левые заказы», но в душе боялась: «А вдруг я пожалею? Надо хотя бы заменить их чем-то ещё…» Как по наитию, я открыла сайт по поиску работы и разом откликнулась на пятнадцать вакансий. Абсурд, ведь мне не нужна новая работа. Но таков мой рефлекс: «Если не одно, то другое. Иначе потеряешь всё.»
На следующий день, в обеденный перерыв, я решила поделиться переживаниями с подругой — Ирой, которая работает в соседнем офисном центре. Мы пересеклись у кофейного автомата. Я тихо пробормотала: «Ир, я не понимаю, что со мной. Ипотека закрыта, я мечтала об этой свободе столько лет. А сейчас чувствую себя ещё более загнанной.»
Ира приподнимает брови: «Так, погоди, ты же большую победу одержала! Почему не расслабиться?» Я пожимаю плечами: «Не получается. Мне всё время снится, что теряю работу, что меня выгоняют из квартиры, хотя она уже моя. Или что вдруг откроется долг, проценты… Не знаю, будто страх засел во мне.»
Ира вздыхает: «Видать, ты слишком привыкла жить в режиме выживания. Может, тебе надо отпуск взять? Уехать? Или психотерапию? Ипотечный стресс — это реальная штука!»
Я отмахиваюсь: «Вроде логично, но жалко денег. Да и что, меня за неделю психотерапевт вылечит? Да не смеши.» — «Ну, хоть попробуй! Ведь так нельзя продолжать, Оль. Ты сама говорилa, что ночами вскакиваешь…»
Вечером, когда возвращаюсь с работы, в голове всплывают воспоминания: как десять лет назад я осталась без работы — фирму, где трудилась, закрыли. Я тогда бегала на биржу труда, стояла в очереди вместе со многими другими. Запомнилась женщина, лет 55, которая шёпотом рассказывала, что она «бывшая директор банка», но теперь не может найти работу и «жить не на что». Я тогда оцепенела: если её, с таким опытом, жизнь вышвырнула, то что говорить обо мне? Именно тогда я вцепилась в идею «быть лучшей, успевать везде», а потом пошла в ипотеку, думая: «Вот повод напрячься и никогда не расслабиться.»
Теперь, когда за мной нет долгов, страх потерять работу остался, как фантомная боль. И картина той женщины на бирже не отпускает: «А вдруг я так же окажусь?»
Утром прихожу в офис, коллеги смеются, обсуждают, кто куда поедет летом. Меня спрашивают: «Оля, а тебе бы в Сочи или за границу, давай!» Я машинально улыбаясь отвечаю: «Нет, я лучше дома побуду, дела…» — «Ты уже свободна, ипотека-то закрыта!» — кто-то подшучивает. А я чувствую укол. Понимаю, что не могу признаться: «Страх не пускает меня в отпуск.» Начальник, проходя мимо, говорит: «Оль, твоя ответственность уже избыточна, хочешь — возьми пару дней отгула!» Я киваю, но внутри думаю: «Если я отгул, а потом меня вдруг…» — даже логически нет предпосылок, но паника нашёптывает: «Не вздумай расслабляться.»
Поздний вечер, дома. Я открываю ноутбук и захожу на сайт HeadHunter, бездумно просматриваю сотни вакансий, хотя у меня стабильная работа. Потом натыкаюсь на старое письмо — «Мы были впечатлены вашим резюме, но выбрали другого кандидата.» Помню, как тогда плакала, чуть не срываясь… И сейчас холодок пробегает по спине: «А если завтра мой работодатель выберет «кого-то другого»?» Абсурд, но сердце колет.
Час ночи. Не могу уснуть. Хожу по квартире. Упираюсь взглядом в то самое уведомление «Поздравляем, ваш ипотечный договор закрыт!», прикреплённое на стене. Стою, прикасаюсь к бумаге пальцами. Сама с собой говорю: «Ты не должна ничего, Оля. Ты свободна!» Но внутри звучит встречный голос: «Да ладно… на тебя может свалиться новая беда. Говорят, сломался водопровод — нужна куча денег на ремонт. Или здоровье даст сбой. А ты израсходуешь все средства…»
Понимаю, что схожу с ума. Сажусь на диван, пытаюсь успокоиться. «Зачем ты так себя изводишь? — спрашиваю мысленно. — Может, ты не умеешь жить без страха?»
Следующим вечером приходит посылка: я заказала в интернете рамку для диплома. Думала, вставить в неё тот банковский документ «последний взнос», повесить над рабочим столом, чтобы напоминать себе о моей победе. Но когда достаю из коробки рамку, внутри у меня всё переворачивается: «А зачем? Мне это напоминает о былой панике. Может, я ещё сильнее зациклюсь?»
Тем же вечером интернет снова подводит, в итоге я получаю от одного заказчика письмо: «Ваша неактивность приводит к отмене контракта, извините.» На автомате хочу ужаснуться, но вдруг осознаю: «А может, это и к лучшему? Пусть отменят, мне всё равно не нужна эта подработка.» Однако страх внутри привычно поднимается. Я беру ту рамку и решаю устроить «ритуал»: сжечь воспоминания о старых отказах, страхах.
Достаётся из папки старое письмо об отказе в работе, которое когда-то стало для меня триггером паники. Я вглядываюсь в него, в каждую букву: «Спасибо за внимание к нашей вакансии, но…» — эта фраза была как приговор. Сейчас, держа этот лист, я чувствую, как годами таскала этот груз. Порывшись в кладовке, нахожу старую металлическую миску (или кастрюлю), выхожу на балкон. Там, приоткрыв окно, поджигаю письмо зажигалкой и бросаю в миску. Огонь лижет бумагу, чёрные хлопья разлетаются. А я смотрю, как всё уходит в пепел, и впервые так глубоко дышу… Мне кажется, сгорает не только эта бумага, но и часть моего страха.
В этот момент я решаю сделать ещё один шаг: на всю ночь оставить окно балкона открытым. Странно, но я годами спала, закрыв все форточки, чтобы «не упустить тепло», «не простудиться»… но на самом деле, будто боялась вторжения. Теперь же пускай ветер гуляет, пусть завывает, если хочет. Я лягу в постель и попробую довериться этому миру. Если что-то и произойдёт, ну… бывает. Всё равно вечная тревога не спасёт от случайностей.
Наступает утро. Впервые я не просыпаюсь в семь ноль-ноль, а чуть позже. Гляжу на часы: 7:48. На душе странная лёгкость. Не вскакиваю, не хватаю термос, не бегу к ноутбуку. Тихо иду на кухню, наливаю кофе не в походный термос, а в любимую фарфоровую чашку (подарок подруги, который годами пылился в шкафу).
Компьютер выключен. Раньше я уже читала бы рабочие почты, искала заказы. Но сегодня просто сижу и грею руки о чашку. На телефоне появляется уведомление: «Ваш заказ на доп. работу отменён из-за вашей неактивности.» Я читаю это, и… никаких острых эмоций. Словно камень, который я столько лет тащила, вдруг стал невесомым.
Я потягиваю кофе и смотрю в окно — в ветвях деревьев рассыпается солнечный свет. В голове всплывает мысль: «Иногда свобода приходит не в виде громкого салюта, а в виде простого “ничего”.» Я ставлю чашку на стол и чувствую, как улыбка сама появляется на губах. Этот день я проведу, как захочу. Может, зайти в парк, потратить пару часов на чтение, позвонить Ире и предложить встретиться просто так, без повода. Прежде я бы подумала: «Нет времени, надо работать.» Но теперь пусть будет «ничего» — а за ним, возможно, «что-то» новое и доброе.
И вот я завершаю свой первый после долгих лет «пустой» утренний ритуал, поднимаю голову и повторяю про себя: «Всё. Я больше не должна».