— Ты ж посмотри! Посмотри, что деется! Зараза! Г.адина!
Мария Макаровна, или в народе просто Макариха, проворно слетела с крылечка, по пути прихватив веник. Громко причитая, огрела им по хребту соседскую козу, которая от неожиданности и испуга подавилась сочной капустой, которую мирно употребляла в огороде Макарихи.
— Зинка! Зинка, корова старая! Ты иди посмотри, что твоя коза натворила!
Макариха громко кричала, но при этом не забывала обхаживать козу веником. Правда, коза не сдавалась. Откашлявшись, она оторвала от кочна большущий шмат сочных листьев и не спеша пошла к забору.
С той стороны забора появилась баба Зина. Точно так же не спеша, как ее коза, она подошла к забору и спросила:
— Ну, чего разоралась? Травы для животины жалко?
Макариха даже задохнулась от ярости:
— Травы? Это ты мою капусту травой называешь? А ты ее посади, эту траву! Да вырасти!
Зинаида пожала круглыми плечами:
— Делать мне нечего, как на траву время тратить. Я больше мясо люблю.
И так же неторопливо пошла от забора.
Макариха даже плюнула:
— Какая сама, такие и животные!
И вот тут она была совершенно права. Коза у Зинаиды была круглая, ладная. Собака тоже, как шар. А у кота так и вовсе лапы не сходились. Может, конечно, порода такая была, но у деревенских животных таких размеров обычно не бывало.
Зинаида вообще была не местная. Приехала в деревню, когда на пенсию вышла. Дом купила, потом рабочие его отремонтировали, а потом уж и сама она появилась. Деревенские судачили:
— Кто же едет отдыхать в деревню? Тут с утра согнулся, к вечеру разогнулся.
Зинаида делала круглые глаза:
— А зачем?
Та же Макариха снисходительно объясняла:
— В смысле зачем? Чтобы картошечка росла, чтобы зеленушка была.
Зина подумала и спросила:
— А почему не купить бы это все в магазине? Овощи стоят сущие копейки. Здоровье-то дороже.
Макариха тогда так растерялась, что не сразу нашлась, что ответить. А как нашлась, так развеселила Зину окончательно.
— Так вот и ешь магазинное, отраву всякую.
Зина прищурилась:
— То есть вы считаете, что где-то создают особенные, специальные поля, на которых работают специально обученные люди, и там специально выращивают отравленные овощи для магазина?
Зина рассмеялась и пошла к дому, а Макариха все думала, как бы ответить поумнее, но опоздала.
— Мда, однако уделала она тебя.. А не лезь, куда не понимаешь…
Мария Макаровна медленно повернулась. Дед сразу замолчал и сделал вид, что очень ему интересна муха, которая ползла по бревну.
— А ты чего тут расселся? Ты чего ухи свои лопоухие развесил? Или делов нет? Так ты смотри! Я мигом найду!
Дед подхватился с бревна.
— Чего-то нет? У меня полно делов! Присесть ужо нельзя ни на минуту! Так и помрешь в узде!
Он удалялся, а его бубнеж долго слышен был. Мария Макаровна погрозила ему вслед кулаком:
— Поговори! Я тебе устрою!
Она сердило пнула ведро и ушла в дом.
***
С тех самых пор Макаровна пристально следила за Зинаидой, и искренне не понимала, как так жить можно?
Первым делом, что сделала соседка, это заровняла все грядки и засеяла травкой. Макариха тогда чуть живот от смеха не надорвала. Это же надо настолько глупой быть, чтобы разделанные грядки засеять простой травой? Ведь полоть потом замучаешься! Но соседка полоть ничего не собиралась. Выставила на эту травку кресла, столик. А потом сидела в кресле, пила чай вечером, книжку читала или приемник слушала.
Дед Толик, который являлся законным супругом Марии Макаровны, вздыхал:
— Живут же люди… А тут смолоду, как встал в оглобли, так и в старости покоя нет…
Мария Макаровна злилась:
— Что ты несешь? Что ты несешь, старый? Или тоже хочешь так ничего не делать, бока растить?
— А почему бы и нет?
— А жрать ты что будешь? Зубы на полку положишь?
— Да вон, в магазине нашем, теперь всего, чего только душа пожелает! А если нет, то скажи — тебе все привезут! Пенсия нам позволяет, так что, неужели мы отдых не заработали?
При словах мужа о пенсии, Мария Макаровна быстро обернулась -не слышит ли кто. Все-таки не у всех пенсия хорошая, еще придут в долг просить.
— Чего разорался-то на всю улицу, как оглашенный!
Дед махнул обреченно рукой и подхватил лейку. Все равно ведь, пока весь огород не польют — домой не уйдешь.
Мария Макаровна подобрала свои юбки, а меньше трех она никогда не носила, и всегда все чуть не до земли были, и бросилась в сторону сельской администрации, как теперь называли их сельский совет. Бежать было неудобно, потому что была она в дедовских тапках, а они размеров на пять больше, чем ее нога. Ну, переобуваться домой заходить было некогда, так что побежала так.
Сельсовет-то вон он, рукой подать, четыре дома и магазин, а пока дошлепала, так устала, что еле на крыльцо поднялась.
— Светлана Николаевна! Света!
Женщина лет сорока пяти поднялась навстречу Макарихе.
— Здравствуйте, Мария Макаровна! Что случилось? На вас лица нет! Садитесь, сейчас я водички налью.
Макариха, после того, как осушила пластиковый стаканчик воды, ответила:
— Чего ж лица-то нет? На месте! А вот капусты у меня в огороде теперь нет! Потому как, соседская коза все пожрала! И вы, Светлана Николаевна, должны принять меры!
Женщина села на место, вздохнула:
— Как коза попала в ваш огород?
— Как? Знамо как! Через дырку в заборе.
— А забор чей?
— Так мой.
— А почему у вас в заборе дырки?
Макариха изумленно посмотрела на Светлану Николаевну:
— Так дорого ремонтировать! Надо новый, а он сто́ит…
— Так коза же животное. Видит дырку и лезет…
Макариха помолчала, потом спросила:
— Так это что получается? Зинкина коза сожрала мою капусту, а я еще и виновата?
— Мария Макаровна, а давайте представим, что это была не коза, а зайцы лесные. С кого бы тогда спрашивали?
— Тогда деду по шапке! Что дырки не заделал!
И тут Макариха изумленно посмотрела на Светлану Николаевну.
— Вон оно что… Но все равно… Плохая из тебя власть, Светка. Зря мы тебя выбирали!
Бабка привычным движением подобрала юбки и бросилась к дому. По дороге составляла смету — что нужно купить, чтобы забор отремонтировать.
Дед был дома. Сосредоточенно подшивал валенки. Мария подозрительно посмотрела на него.
— Чего это ты посреди лета за валенки взялся?
Дед поднял вверх палец:
— Готовь сани летом!
Бабка замерла, а потом сделала шаг к деду. Один, потом еще один. Но дед Толик был начеку. Как только увидел, что расстояние между ними сокращается, сразу встал и сказав, что «нужно ему там», быстро двинулся к двери.
У двери его немного повело, и Мария, схватив с ноги тапок, запустила им деду в спину:
— Налакался ужо, гад! Вот только на секунду глаза отведи — ужо налакался! Ну, придешь ты домой!
Мария Макаровна растерянно села за стол. Ну что за день сегодня такой? Ну все наперекосяк.
В дверь постучали:
— Да кого там черти принесли?
На пороге, собственной персоной стояла Зинаида.
— Здравствуй, Маша. Я мириться. За козу извинения попросить.
Макарихе даже как-то неудобно стало.
— Да ладно, чего там… Животина же безмозговая.
Зинаида обрадовалась, улыбнулась, и только сейчас Мария увидела, насколько Зинка лучшее ее выглядит. Полная, морщин совсем мало. Губы подкрашены, руки белые. Незаметно окинула себя взглядом — носки сто раз штопанные, руки черные, потрескавшиеся, юбкам лет по сто. Они ей еще от бабки достались. Ну, а седая култышка на голове не шла ни в какое сравнение с крашеными волосами Зинаиды. А ведь Зинка моложе всего на два года…
— Маша, я вот подумала, а приходите ко мне завтра в гости. Посидим, выпьем немного. У меня есть замечательное вино. Я салат с креветками сделаю, мяса пожарю. А? Соседи ведь, а совсем не общаемся, ничего друг про друга не знаем…
Маша хотела сразу отказать. Нет времени по праздникам шляться, но уж очень хотелось ей посмотреть все изнутри, так сказать. Она была уверена, что грядки у Зинки есть. Просто она их от всех прячет.
— А и придем. Часам к семи жди.
Зинаида расплылась в улыбке:
— Вот и хорошо, я очень рада.
***
Собираться Толик и Мария начали с утра. Никакой работы, все брошено. Мария Макаровна вытащила все свои наряды из шкафа да из сундуков. Все перемерила, даже устала. Толик топил баню. Жена приказала. Сказала, руки отмочить надо. Выбрав, наконец, платье, Мария отправилась в баню. Да, никогда они не топили по четвергам, да еще и днем. А теперь вот топят! Когда хотят, тогда и будут топить.
Часов в пять, расчесанные, принаряженные, они сидели друг напротив друга. Дед ежился:
— Ненавижу этот чертов пинжак! Маш, ну можно я его сниму?
— Нельзя! Не хватало, чтобы люди подумали, что у нас надеть нечего!
В шесть Мария спохватилась:
— Ты давай-ка, наливки нашей достань. Что мы, как нищие, с пустыми руками пойдем, что ли?
Дед, кряхтя, спустился в подвал, крикнул оттуда:
— Какую брать-то? Большую?
— Вот еще! Большую! Все готов разбазарить! Среднюю бери!
Они кое-как выдержали еще минут десять, и вышли на улицу.
Обидно, конечно, что Зинка рядом живет… Так бы прошлись по деревне, отвечая на вопросы — куда это они такие нарядные…
Зинаида тоже была принаряжена. Мария Макаровна внимательно осмотрелась. Маленькая зеленая травка, цветов много. Дорожки красивые. Там скамеечка, там качели, там кресла и стол.
— Зина, у тебя что, и правда, ничего не посажено?
— Почему же? Цветы вот… Красивые, правда?
— Цветы в рот не положишь…
Мария Макаровна скорбно поджала губы, а Зина рассмеялась:
— Ну, ты же по мне видишь, с голоду не сохну?
Столик был сервирован, как в кино. Макаровна про себя подумала-ну и дура баба… Столько посуды пачкать, а потом мыть… Совсем не соображает. Поставила бы общие тарелки с едой и все. Кому надо — достанет…
Но промолчала. Как-то неудобно ей стало замечания делать. Да и за дедом с интересом наблюдала. Тот на одном кресле посидел, на другом… К ящику железному подошел, на ногах такой, на котором мясо жарят, понюхал, одобрительно покивал. Улыбался, бормотал что-то…
Пиджак скинул. И даже на гневный взгляд жены никак не отреагировал. Суетился, Зинке помогал.
И вот это последнее вообще не понравилось Марии Макаровне. Толик как будто забыл, что он пришел с женой. Все вокруг Зинки шуточки свои несмешные сыпал, а Зинка хохотала, только телеса колыхались.
Макаровна поджала крепче губы. Ну, устроит она дома этому ловеласу старому. Ишь, разошелся. Забыл, наверное, что самому уже за семьдесят!
Мария старалась не показывать виду, что что-то там замечает. Мясо попробовала, салата, бутербродик съела. Потом винца испила, сморщилась:
— Ну и кислятина! Дед, давай нашей, сладенькой!
Зина наливочку оценила. Мария даже Толика еще за одной послала. Расходились уже по темноте. Слегка захмелевшая Макаровна на прощание сказала Зине:
— Хорошо у тебя, красиво… Только ведь скучно отдыхать-то столько?
Зина рассмеялась:
— Ой, скажешь тоже! Отдыхать — не работать! Я по деревне прогуляюсь, в лесочек схожу. Кино посмотрю, если погода плохая… А так, я уж наработалась, теперь и отдохнуть заслужила.
Толик кивал:
— Правильно, Зина, говоришь… С малых лет все работаем и работаем… Так и помрем, жизни не видя…
Макаровна огрела деда по хребтине рукой:
— Иди ужо! А то я тебе поплачусь!
Дед как-то сник сразу и пошел в сторону дома. Макаровна следом, по пути придумывая, как ей деда наказать.
Автор: Ирина Мер