Октябрь выдался на редкость промозглым. Низкие тучи цеплялись за верхушки елей, окружавших небольшой аэродром под Москвой. В утренней дымке едва виднелись очертания диспетчерской вышки.
— Ну и погодка, чёрт бы её побрал, — пробурчал генерал-лейтенант Савицкий, поднимая воротник шинели. — В двух шагах ничего не видно.
— Так может, отложим? — осторожно предложил кто-то из свиты.
— Какое там "отложим"! — генерал сердито махнул рукой. — Сверху торопят с результатами.
Группа военных и учёных стояла на краю взлётной полосы. Все напряжённо всматривались в серое небо. Только что диспетчер доложил о взлёте экспериментального самолёта, но никто не мог его разглядеть. Главный конструктор Михайлов, невысокий человек в потёртом кожаном пальто, не отрывал взгляда от портативного радара:
— Борт на высоте 300 метров, идёт точно над полосой...
— Не морочьте мне голову, Александр Петрович! — взорвался генерал. — Где самолёт? Я же не слепой!
И тут это случилось. В разрыве облаков мелькнул силуэт странной машины. На мгновение все увидели необычные очертания крыльев, а потом... самолёт словно растворился в воздухе.
— Вот теперь верю, — тихо сказал генерал. — Чёртова машина действительно невидимая...
Так заканчивался проект, о котором до сих пор ходят легенды. А начиналось всё несколькими годами ранее, когда наша разведка добыла сведения о секретных американских разработках.
Как всё началось
Весна 1975 года выдалась тёплой. В кабинете Генерального секретаря были открыты окна, но Леонид Ильич всё равно промокал платком лоб.
— Значит, говорите, американцы научились прятать самолёты от радаров? — генсек задумчиво постучал карандашом по столу. Глава КГБ, положивший перед ним папку с донесениями разведки, кивнул:
— Технология пока сырая, но они движутся в правильном направлении. Если мы сейчас упустим момент...
— Ясно, — Леонид Ильич тяжело поднялся. — Готовьте постановление. Только без лишнего шума.
Через неделю в закрытом НИИ-108 под Жуковским началась странная суета. Сотрудники службы безопасности проверяли каждый угол. В коридорах появились новые люди в штатском.
— Слыхал? — шептались в курилке. — Говорят, какой-то особо важный проект начинается.
А тем временем по всей стране в конструкторских бюро и научных институтах лучшие специалисты получали неожиданные предписания.
Молодому физику Саше Михайлову такая бумага пришла прямо на защиту диссертации.
— Александр Петрович, — председатель учёного совета отвёл его в сторону, — тут за вами... приехали.
В коридоре ждал немногословный майор КГБ:
— Собирайтесь. Машина внизу.
— Но позвольте, у меня же защита...
— Уже защитились. Единогласно. Поздравляю с успешной защитой и званием кандидата наук, — майор протянул ему диплом. — А теперь — едем.
Всю дорогу до Жуковского Михайлов пытался разговорить попутчика, но тот только отмалчивался. Лишь когда въехали на территорию института, обронил:
— Забудьте всё, чем занимались раньше. Здесь вас ждёт настоящая работа.
В тот же вечер в общежитии института Михайлов познакомился с другими "призванными" — молодым теоретиком из Новосибирска Виктором Лебедевым и инженером-практиком из КБ Сухого Климовым.
— Ну что, коллеги, — Лебедев разлил по стаканам чай, — как думаете, что за секреты нам предстоит разгадывать?
— Да какая разница, — махнул рукой Климов. — Главное — работа интересная будет. Они и не подозревали, насколько окажутся правы. И что эта работа изменит не только их жизни...
Интересная работа
Весной 1976 года в специально построенном ангаре №7, больше похожем на бункер, начались первые эксперименты. Территория вокруг него была огорожена тройным периметром колючей проволоки, а доступ осуществлялся через подземный тоннель с тремя контрольно-пропускными пунктами.
— Товарищи учёные, — обратился к собравшимся начальник режимного отдела полковник Северов, — даже ваши жёны не должны знать, чем вы здесь занимаетесь. Для всех вы работаете над новой системой противовоздушной обороны.
Первые месяцы ушли на теоретические расчёты. Михайлов и его команда практически жили в лаборатории, забывая про сон и еду. На столах громоздились горы исписанных формулами листов, а в углу стояла нетронутая раскладушка.
— Александр Петрович, — как-то обратился к Михайлову его молодой ассистент Виктор Лебедев, — а что если использовать не только радиопоглощающие материалы, но и преломляющие конструкции?
Эта идея оказалась прорывной. После трёх месяцев экспериментов появился первый опытный образец — небольшая модель размером с футбольный мяч, покрытая особым составом. При включении экспериментальной установки она становилась практически невидимой для радаров.
Но радость оказалась преждевременной. На совещании у генерального конструктора выяснилось, что американцы продвинулись гораздо дальше.
— Вот данные разведки, — генерал-лейтенант бросил на стол папку с грифом "Совершенно секретно".
— Они уже испытывают полноразмерный прототип. Нам нужно ускориться. В лаборатории установили круглосуточное дежурство. Учёные работали в три смены. К концу 1976 года появился первый полноразмерный макет фюзеляжа, но главные трудности были впереди...
Первый прорыв
Зимой 1977 года в проекте произошёл неожиданный поворот. Молодой инженер Виктор Лебедев, перебирая архивные материалы времён войны, наткнулся на любопытный документ. В нём описывались эксперименты немецких учёных с электромагнитными полями и их влиянием на отражающие свойства металлов.
— Александр Петрович, взгляните! — Лебедев ворвался в кабинет Михайлова посреди ночи. — Кажется, мы всё делали не так. Дело не в покрытии, а в структуре самого материала!
Михайлов несколько часов изучал документы:
— Невероятно... Они были так близко к разгадке. Но почему прекратили исследования?
Ответ нашёлся в последних строчках отчёта: "Эксперимент остановлен из-за чрезмерного расхода энергии и нестабильности результатов".
— А что если совместить их наработки с нашими композитными материалами? — предложил Лебедев.
Следующие три месяца группа работала без выходных. Были созданы десятки экспериментальных образцов. Каждый новый состав испытывали в специальной камере, где мощные радары пытались обнаружить тестовые модели. И вот однажды...
— Товарищ генерал-лейтенант! — голос оператора РЛС дрожал от волнения. — Объект пропал с экранов... Все три радара показывают отсутствие цели!
В испытательном боксе находился небольшой беспилотный аппарат, покрытый новым составом. При включении экспериментальной установки он действительно исчезал с радаров. Правда, держалось это состояние всего 47 секунд, но это был настоящий прорыв.
— Доложить в Москву! — приказал генерал. — Пусть готовят постановление о расширении финансирования.
Уже через неделю в НИИ прибыла правительственная комиссия. После демонстрации технологии проект получил высший приоритет и неограниченное финансирование.
— Только помните, товарищи учёные, — сказал на прощание член комиссии из КГБ, — если хоть слово просочится за пределы института... — он многозначительно замолчал.
Но никто и не думал о разглашении. Все понимали: они стоят на пороге величайшего открытия в истории авиации...