Кофейня на углу торгового центра казалась Виктору подходящим местом для воскресной встречи с детьми. Стеклянные стены пропускали весеннее солнце, а в воздухе витал аромат свежей выпечки. Именно здесь, под взглядами случайных прохожих, он чувствовал себя образцовым отцом.
— Ну и как мама? — спросил он, подвигая дочери чашку горячего шоколада.
Лиза, его тринадцатилетняя копия с такими же пронзительными карими глазами, пожала плечами.
— Нормально.
— Просто нормально? — Виктор усмехнулся, разглаживая дорогой галстук. — А поподробнее?
Сын, восьмилетний Кирилл, болтал ногами под столом и ковырял ложкой мороженое.
— Мама плакала вчера, — выпалил он. — В ванной. Думала, мы не слышим.
Лиза толкнула брата локтем, но было поздно. Виктор сделал большой глоток кофе, скрывая неловкость. Он не любил сцены и проявления слабости — ни в себе, ни в других.
— Ну что ж, бывает, — произнес он с важностью психолога, дающего комментарий для телевидения. — Взрослые иногда грустят. Но вы не переживайте. С мамой мы все честно поделим, половину имущества ей оставлю — она же без меня не справится.
В этот момент к их столику подошла молодая официантка.
— Еще что-нибудь желаете? — спросила она, задержав взгляд на ухоженном мужчине в светлом пиджаке.
— Пожалуй, еще один капучино, — улыбнулся Виктор, и улыбка эта была той самой, которая когда-то покорила Галину. — И детям по пирожному.
Когда официантка отошла, он подмигнул детям.
— Видите? Папа знает, как о вас заботиться. И о маме тоже позабочусь, — он понизил голос. — Хотя по закону мог бы и не делиться. Все-таки это я зарабатывал.
В этот момент в другом конце города Галина стояла на стремянке в гостиной их общей — теперь уже почти бывшей — квартиры. Тонкие пальцы осторожно отклеивали от обоев последнюю фотографию. Теперь на стене остались только светлые прямоугольники — следы двадцати лет совместной жизни.
Фотография, которую она держала, была сделана пять лет назад. Их последний счастливый отпуск на море. Виктор обнимал ее за плечи, а за их спинами закатное солнце опускалось в воду. У нее тогда еще были длинные волосы, которые Виктор любил.
«Зачем ты их обрезала? — с раздражением спросил он месяц назад. — Ты же знаешь, мне нравились длинные».
Галина провела пальцем по лицам детей на фотографии. Они выросли. Лизе — тринадцать, Кириллу — восемь. Они знают только эту квартиру, эти стены с фотографиями, этот диван, на котором смотрели мультики субботними утрами.
Теперь Виктор смотрит мультики с ними в другой квартире. С другой женщиной.
Галина сложила фотографии в коробку и закрыла крышкой. Затем медленно спустилась со стремянки и подошла к окну. С пятого этажа был виден детский сад, где когда-то играли ее дети. Теперь там другие малыши. Женщина прижалась лбом к холодному стеклу и закрыла глаза.
В голове, как заевшая пластинка, крутились слова Виктора, сказанные при последнем разговоре: «Не переживай, я тебя не оставлю. Половину квартиры получишь. На лекарства и хлеб хватит».
Она открыла глаза и увидела свое отражение в стекле. Усталое лицо с тенями под глазами, короткие волосы, плечи, опущенные под тяжестью невидимого груза.
Но что-то еще было в этом отражении. Что-то новое, чего она сама не замечала. В уголках глаз, в складке губ — едва заметное, но отчетливое: решимость.
Пепел прошлого
Галина почти забыла про антресоли — давненько туда не лазила. Пришлось тащить с балкона табуретку. Хотела просто разобрать хлам перед продажей квартиры, а нашла неожиданное сокровище.
— Это ещё что? — пробормотала она, вытягивая пыльную синюю папку с надорванным уголком.
Ноги затекли стоять на табуретке. Галина спустилась и опустилась на диван, чихнув от поднявшейся пыли. Развязала потрёпанную бечёвку. Как давно она не видела этих документов! Вытащила верхний лист — свидетельство о браке. Горько усмехнулась. Потом ещё бумаги — первые квитанции за съёмную квартиру, страховки, что-то ещё... И вдруг — документы на их нынешнюю квартиру.
Галина протёрла глаза. На документах стояло её имя. Только её. Сердце забилось сильнее.
— Господи, как же я забыла...
Вспомнилось вдруг, будто вчера было. Душный кабинетик нотариуса, жара, окно нараспашку, а толку никакого. Она тогда на сносях ходила, восьмой месяц, живот огромный. Еле втиснулась в кресло. А Витька — тогда ещё Витька, не Виктор Андреевич — суетился рядом, всё подталкивал ручку:
— Галь, подпиши тут и тут. На тебя оформляем.
— Зачем на меня-то? — она тогда ещё удивилась.
— Безопаснее так, — объяснял он, вытирая лоб платком — тоже мучился от жары. — У меня бизнес только пошёл, мало ли, проверки какие, претензии. Если что — хоть крыша над головой останется. Для тебя, для малыша.
Ещё и пошутил тогда, помнится: «Что, трусишь ответственность брать?» И она, конечно, подписала. Куда ж ей деваться с подводной лодки — с пузом-то.
Галина уставилась в документ, как в портал в прошлое. Сколько воды утекло. Сколько слёз пролито. И вот, значит, как всё обернулось — он сам когда-то позаботился о её будущем, сам не зная того.
Часы в прихожей пробили два. Галина встрепенулась — через час встреча с юристом! Она наскоро умылась, переоделась и, бережно уложив документы в сумку, выскочила из квартиры.
Наталья Павловна, пожилой адвокат с цепким взглядом, уже ждала в своём кабинете. Осмотрела вошедшую Галину с ног до головы и кивнула на стул:
— Присаживайтесь. Все документы принесли?
Галинины руки дрожали, когда она выкладывала бумаги на стол. Юрист надела очки и погрузилась в изучение. Комната была тихая, только часы тикали да кондиционер шумел под потолком. Галине хотелось то ли в туалет, то ли сбежать куда подальше. Стул неудобный, спина заныла. А эта продолжала листать, черкать что-то в блокноте.
— Так, — наконец сказала Наталья Павловна, откладывая очки. — Квартира на вас оформлена. И дача, я смотрю, тоже. А что с машиной?
— Машина на нём, — Галина с трудом узнавала свой голос — таким твёрдым он вдруг стал. — Мне машина не нужна. Мне для детей важно жильё сохранить.
Адвокат скептически хмыкнула:
— Милочка, вы хоть понимаете, что по закону имеете право на половину всего? Включая бизнес, кстати, если он в браке был построен.
Галина замотала головой, как от зубной боли:
— Не нужен мне его бизнес! Пусть подавится. Я только хочу знать — может он квартиру отсудить? Эту, где мы с детьми...
Юрист подалась вперёд:
— По документам, которые вы принесли — нет, не может. Но он наверняка попытается доказать, что всё куплено на его деньги, поэтому должно делиться.
Галина неожиданно для себя усмехнулась:
— Пусть попробует. У меня все справки о зарплате сохранились. За пятнадцать лет! Я ж в школе работала, пока дети маленькие были. И потом в турфирме. Думаете, я просто так бумажки складывала? Нутром чуяла!
Она осеклась, смутившись своей горячности. Наталья Павловна смотрела с интересом, будто впервые её увидела.
— Что ж, — кивнула юрист. — Будем готовиться к суду.
— Тамарка, ты представляешь! — Галина сидела на кухне подруги, судорожно сжимая чашку с остывшим чаем. — Пятнадцать лет назад сам всё на меня записал! А теперь что? Попробуй отними!
Подруга, грузная женщина с добрыми глазами, только головой качала:
— Вот ведь как бывает... Семь лет я тебя не видела, Виктор твой всё не пускал. А теперь смотрю — похудела, а глаза-то живые стали. И хорошо, что ты пришла. Правильно всё делаешь.
Тамара подлила чаю, пододвинула варенье:
— Ты имеешь право, Галка. Всю жизнь на него положила. Детей одна тянула, по сути. А он думал — ты так, приложение к его успеху, да?
— Хуже, — горько усмехнулась Галина. — Я и сама так думала. Поверила, что без него — никто.
Тамара фыркнула:
— А помнишь, какая ты была до него? На сплавы ходила, в горы лазала. Детей в лагере тренировала. Кто там без кого никто ещё...
Галина подняла взгляд от чашки — и вдруг рассмеялась. Впервые за долгие месяцы — искренне, от души:
— А ведь и правда!
Поздно вечером, вернувшись домой, она достала с дальней полки пыльный фотоальбом. Открыла наугад. Молодая женщина с выгоревшими на солнце волосами стоит на фоне гор, обветренное счастливое лицо, в руках — связка карабинов. Лыжный инструктор с третьим разрядом по альпинизму. Было же!
— Ты самая сильная женщина, которую я встречал, — вспомнились вдруг слова Виктора. Давние, забытые. Когда они только познакомились в том лыжном лагере.
Галина захлопнула альбом и впервые за много месяцев заснула без снотворного.
В зале суда
Галина еле заставила себя войти в здание суда. Внутри всё было обшарпанным, скучно-казённым, пахло дешёвым освежителем воздуха. До слушания оставалось полчаса, а у неё уже тряслись колени.
— Всё будет нормально, — шепнула Наталья Павловна, поправляя очки. — Главное, говорите только по делу и не заводитесь.
Галина молча кивнула. За углом вдруг послышались знакомые шаги. Виктор. В дорогущем костюме, выбритый до синевы. А рядом — холёный адвокат с кожаным портфелем. Бывший муж замер, увидев её, но тут же взял себя в руки и даже улыбнулся:
— И зачем было доводить до суда, Галочка? Неужели не могли по-человечески?
Она только головой покачала. Секретарь распахнул двери. Пора.
Судья — замотанная женщина с морщинами от недосыпа — заняла своё место, глянула на часы. В носу защипало от нервов. Галина сжала под столом кулаки так, что ногти впились в ладони.
— Дело о разделе имущества супругов Смирновых... — монотонно зачитывала судья. — Истец — Смирнов Виктор Андреевич...
Адвокат Виктора вскочил первым — холёный, уверенный, с брезгливой ухмылкой:
— Уважаемый суд! Мой доверитель требует признать недвижимость совместно нажитым имуществом и разделить её в равных долях. Да, формально квартира и дача записаны на жену, но фактически приобретались исключительно на средства моего доверителя...
Наталья Павловна слушала спокойно, изредка черкая что-то в блокноте. Когда пришёл её черёд, она говорила тихо, но чётко:
— Собственность была оформлена на мою доверительницу по инициативе самого истца. И это не единственное, что подтверждает её законные права...
Галина вдруг поймала взгляд Виктора. Он смотрел с каким-то недоумением, будто впервые её видел. Или впервые понял, что она может сопротивляться.
— Гражданка Смирнова, — голос судьи вернул её к реальности. — Объясните, на чьи средства приобреталась квартира?
— На общие, — ответила Галина. — Я работала все эти годы. Сначала в школе, потом в турфирме. И никогда не сидела на шее у мужа, хотя он это любил повторять.
— А оформление на ваше имя?
— Виктор сам настоял. Чтобы «обезопасить семью от проблем в бизнесе», как он говорил. Все документы есть.
Бывший муж дёрнулся, открыл рот, но адвокат придержал его за рукав.
Они ещё полчаса перебирали бумаги, доказательства, справки. А потом судья объявила перерыв для решения.
В коридоре Виктор пыхтел сигаретой, бросая злые взгляды. К нему подошла какая-то размалёванная девица — видно, новая пассия. Галина отвернулась. Сейчас важно другое.
— Смирновы! — раздался голос секретаря. — На оглашение!
В зале пахло пылью и духотой. Судья встала, держа листок:
— Рассмотрев материалы дела... суд постановил... в требованиях Смирнова В.А. к Смирновой Г.П. о разделе имущества — отказать. Квартира и дачный участок признаются личной собственностью ответчика.
— Как?! — Виктор не сдержался. Вскочил, лицо побагровело. — Этого не может быть! Она всё украла у меня!
— Тише! — стукнула судья карандашом. — Нарушаете порядок!
Галина медленно поднялась. Неожиданно для себя посмотрела прямо в глаза человеку, которого боялась пятнадцать лет.
— Нет, Витя, — сказала она негромко. — Я это не украла. Я это сохранила — несмотря на тебя.
Вкус свободы
Банковское отделение пахло свежим ремонтом и кофе. Галина сидела в удобном кресле напротив девушки с идеальной укладкой и ослепительной улыбкой.
— Вот ваша новая карта, Галина Петровна, — менеджер протянула глянцевый прямоугольник. — И выписка с начислением кредитного лимита. Распишитесь здесь и здесь.
Галина взяла ручку. Имя на карте — «Галина Смирнова» — вдруг показалось ей странным, почти чужим. Как будто эта пластиковая карточка принадлежала другой женщине.
— Что-то не так? — обеспокоилась менеджер.
— Нет-нет, всё в порядке, — Галина быстро расписалась в документах.
Уже на улице она остановилась и достала карту из сумки. Погладила пальцем выпуклые буквы имени. Почему-то именно сейчас, с этим кусочком пластика в руке, она окончательно поверила: этот бракоразводный кошмар закончился, и она действительно свободна.
Галина огляделась. Вокруг кипела обычная жизнь — школьники с рюкзаками, мамочки с колясками, пенсионеры с сумками на колёсиках. Весенний ветер трепал листья на деревьях. Обычный вторник обычного марта.
— Куда пойти? — спросила она себя вслух и вдруг улыбнулась: да куда угодно!
Через полчаса Галина уже бродила по рынку. Не спеша выбирала свежую зелень, пробовала клубнику, вдыхала запах парного молока. В какой-то момент она остановилась у цветочного ряда.
— Тюльпаны? Нарциссы? — предложила румяная продавщица.
— Давайте... — Галина на секунду задумалась, — давайте фиалки. Вон те, в горшочках.
— Себе берёте или в подарок?
Галина улыбнулась:
— Себе. В подарок.
Дома она поставила фиалки на подоконник, включила чайник и открыла окно. В квартиру ворвался свежий весенний воздух. Галина поймала себя на мысли, что теперь, без постоянного напряжения, связанного с Виктором, даже стандартная хрущёвка казалась ей просторнее и светлее.
Пришли дети из школы, и она накормила их обедом. Лиза рассказывала про контрольную, Кирилл — про какую-то игру на телефоне. Обычный домашний шум, который она вдруг услышала заново.
— Мам, ты какая-то другая сегодня, — вдруг сказала Лиза, убирая тарелки.
— Какая? — удивилась Галина.
— Не знаю... — девочка пожала плечами. — Спокойная. И красивая.
Галина только улыбнулась в ответ.
Вечером, когда дети уже спали, она включила ноутбук. Поколебавшись, ввела в поисковике: «Финансовая независимость в любом возрасте». Система тут же выдала десятки курсов и вебинаров. Галина выбрала один, оплатила с новой карты и скачала первые уроки.
Ей вдруг вспомнилось, как Виктор всегда морщился, когда она просила объяснить, куда уходят деньги: «Не женского ума дело, Галь. Ты в своих тряпках разбирайся».
«Ничего, разберусь», — подумала она, закрывая крышку ноутбука.
Виктор приехал в новый дом поздно вечером. Его любовница — теперь уже жена — Кристина валялась на диване с телефоном в руках.
— Ужин в холодильнике, разогрей сам, — бросила она, не отрываясь от экрана.
Виктор молча прошёл на кухню. Достал бутылку виски, налил на два пальца и залпом выпил. Потом ещё. И ещё.
Особняк, который он снимал в престижном пригороде, был почти пуст. Половина мебели ещё не доставлена, а часть денег теперь придётся потратить на адвокатов — он решил подавать апелляцию.
«Не может быть, чтобы Галка выиграла, — думал он, наливая четвёртую порцию. — Не может она быть умнее меня».
— Витя! — раздался голос Кристины из гостиной. — Мне нужны деньги на салон! Завтра запись!
Он поморщился. После суда из «солнышка» и «зайки» она резко превратилась в требовательную особу, которая всё время что-то хотела: шубу, машину, отпуск на Мальдивах...
Виктор подошёл к окну. За стеклом чернела весенняя ночь. В этой темноте где-то была его прежняя жизнь — налаженный быт, домашний борщ по воскресеньям, тёплые тапочки и любимое кресло...
— Ви-и-итя! — снова протянула Кристина. — Ты оглох, что ли? Говорю, на салон нужно!
— Сейчас! — отозвался он и вдруг понял, что потерял не просто квартиру. Потерял гораздо больше.
В эту же ночь на другом конце города Галина выключила свет и присела на кровать. За окном светила луна, и прямо под её лучом стояли новые фиалки. Женщина протянула руку и осторожно коснулась нежных лепестков.
Оказывается, жизнь может течь совсем по-другому, когда ты сама выбираешь её русло.