Владик был уверен, что на сей раз вытянул свой счастливый билет! Дочь профессора – именно то, что ему нужно. А тут еще и симпатичная попалась.
Владик не был вымогателем или брачным аферистом. Он просто был парнем, которому судьба пожалела хороших условий для старта. А он при этом не желал тратить лучшие годы жизни на то, чтобы горбатиться ради туманных «перспектив».
Родиться в райцентре – уже так себе подарок судьбы. А если твои родители при этом еще и просто продавщица в магазине и водитель местного автобуса, а в доме, кроме тебя, есть еще старшая сестра с врожденным пороком сердца и бабушка с ревматизмом – это вообще безнадега.
Владику многие талдычили, в первую очередь учителя в школе – учись, развивайся, тогда собственными силами выбьешься в люди! Ага, знаем мы «выбивание» такое – сперва в школе жизнь пройдет мимо тебя, потом несколько лет впроголодь существуй в студенческой общаге, потом надрывайся в какой-нибудь конторе, КБ или лаборатории. Ну да, годам к сорока, может быть, у тебя что-то и будет. Только порадоваться этому ты уже не сможешь.
А как же огни ночных клубов, блики светомузыки, бокалы с коктейлем (ну ладно, хоть кружки с пивом)? Как же модные вещи, хорошая машина, приличные гаджеты, поездки за границу или хотя бы в Сочи для начала? Как же завлекательные красотки, столь падкие на все эти атрибуты? Разве может считаться нормальной в наши дни жизнь молодого человека, если он всего этого лишен?
В актив себе изначально Владик мог записать только один пункт – внешность. Ему иногда говорили, что он похож на молодого Тома Круза, если того в блондина перекрасить. А это уже аргумент.
Однако Владик, хоть и не интересовался всякими там геометриями, зоологиями и обществоведениями, совсем уж балбесом с межушным ганглием вместо мозгов не был. Он понимал – без некоторых навыков и знаний не проживешь. Например, таких: как и кому показывать себя в наиболее выгодном свете? Таком, чтобы в результате ему обеспечили те жизненные блага, которых ему так не хватает.
С «кому» все было понятно сразу – женщинам, кому же еще! Только в этом случае получится удачно монетизировать его природный актив. Но Владик понимал, что одной внешности все же мало для того, чтобы произвести впечатление на правильную девушку.
В его планы не входило становиться альфонсом для немолодой дамы – это может быть доходно, но слишком уж хлопотно и обременительно, да к тому же не доставляет удовольствия само по себе. А значит, надо было жениться, но невесту найти с толком, чтобы через нее продвинуться самому. То есть Владик твердо был намерен заключить классический брак по расчету. Именно брак – всякие интрижки без перспектив его не волновали.
И да, он был настроен отрабатывать в этом браке и расчеты своей гипотетической «половинки». То есть быть любезным, внимательным заботливым супругом, один вид которого вызывает черную зависть всех подружек. И вести себя смирно! Ну, может, и допускать иногда небольшие приключения на стороне, но ни в коем случае не наглеть! Оно того не стоит.
Еще лет в шестнадцать додумался он начать смотреть «бабские» сериалы и внимательно присматриваться к персонажам, вызывающим слезливый восторг у девчонок. Тошно было – слов нет, как! Но полезно. Владик изучал манеры, особенности поведения, словечки, даже жесты таких «суперлюбовников», пробовал их копировать. Кое-что начало получаться довольно быстро. Вскоре Владик уже дорабатывал сам найденные образцы, комбинировал и подправлял их. И получалось хорошо – он быстро стал в своем райцентре одним из самых популярных парней.
Но райцентр ему категорически не подходил – что там ловить? Владик немного напрягся, втихую продал кое-что из бабкиных старых золотых цацек, чуток подработал – и отправился покорять область.
Образования у Владика было чуть – закончил он колледж по расплывчатой специальности «туризм». Подрабатывал по мелочи то тут, то там – иначе было никак не оплатить съемную комнату, хоть и была она дыра дырой. «Прикид» тоже нужно было иметь определенного рода – девушка с положением никогда не клюнет на откровенного нищеброда. Таким идет интеллигентная «честная бедность», Владик это уже понял. Качалка опять же требовалась, пусть и самая примитивная.
В качестве места охоты Владик выбрал окрестности университета. Это логично – среди студенток непременно найдутся дочери солидных пап. Вычленял он их просто – по одежке. Таковая должна быть модной, откровенно недешевой и без всякого оригинальничанья (ибо с этими творческими личностями только свяжись!) Совсем уж страшных девиц Владик своим вниманием не удостаивал, чтобы не превратить свою будущую перспективную семейную жизнь в личный фильм ужасов. Но и за красотками не гонялся, там конкуренция велика. Ему годилось нечто среднее – чтобы не пугало, но ничего особенного.
***
Тактика была проста. Владик высматривал подходящий объект – с нужными общими параметрами и вне мужского общества (дамское допускалось). Подходил, извинялся, лучезарно улыбался, мило смущался, фирменным жестом Тома Круза отбрасывал со лба волосы. «Легендой» его был поиск знакомого, которому надо что-то передать. Чтобы никого не «найти», Владик сперва спрашивал у девушки, с какого она факультета, а затем огорченно «записывал» гипотетического знакомого на другой. А дальше – как пойдет.
Немало кандидаток «сорвались» уже на первых шагах, не задерживаясь в обществе Владика сколько-нибудь долго. Пару раз попались обманки – девушки в недурном прикиде на поверку оказывались вовсе не блестящего происхождения. Имеются такие упрямицы, готовые по ночам булки печь или по выходным посуду в кафе надраивать, лишь бы прибарахлиться для похода в храм знаний. Но уже несколько раз Владик преисполнялся надежд – попадались кандидатки, подходящие во всех отношениях, и свести с ними близкое знакомство удавалось.
В таких случаях он предпочитал использовать максимум правды в рассказах о себе. Не скрывал райцентровского рождения. С приличествующей грустью повествовал о скромных родителях, больных сестре и бабке. Скромно говорил о своем намерении пробиться в жизни и выражал робкую надежду на то, что его усилия рано или поздно дадут результат. Это хорошо работало. А богатым и успешным без гроша в кармане все равно притвориться невозможно, как ни старайся.
Но все равно до желаемого результата не доходило. Один раз Владика забраковали родители потенциальной невесты – там папа был тот еще держиморда, и дочка его слушалась. Потом попалась заучка, и отношения сошли на нет из-за неспособности Владика поддерживать беседу о диотомовых водорослях. Или какие они там были? Он и не запомнил. Третья кандидатка, подумав, предпочла Владику другого красавчика, своего круга.
Но он не терял надежды.
И вот, встретил Аню, и дело у них дошло уже до знакомства с родителями.
Аню он сам не «кадрил», все получилось случайно. Владик высматривал себе кого-нибудь, а девица, незнамо на что засмотревшись, попросту в него врезалась. Оба еле удержались на ногах, недотепа принялась извиняться, Владик посмотрел – а симпатичная! И упакована неплохо.
Дальше все пошло стандартным путем. Познакомились. И не просто познакомились, но и начали знакомство развивать.
Аню нельзя было назвать хрупкой. Но она была не пухленькой, а спортивной – крепенькой такой, энергичной, и с формами. Очень даже ничего. И личико милое – глаза зеленые, носик курносый в веснушках, волосы красивые. Заметно выше среднего уровень. Но такие среди девушек с положением тоже встречаются; видать, судьба подсунула такую из чувства вины перед Владиком.
Аня училась на историческом факультете. И была дочерью профессора. Бинго, как говорится!
Владику уже представлялась огромная тихая квартира со старомодной, но такой удобной мебелью. Куча книг, понятно, но они интерьер украшают. Хозяйственная мама в аккуратном передничке. Запах кофе. И папа – в костюме даже дома, в очках с толстыми стеклами. Спокойный, не склонный к скандалам, со сдержанными манерами. Не тесть, а мечта!
Такой человек вряд ли станет спорить и возражать, он наверняка доченьку любит без памяти и ради ее счастья не замедлит зятя продвинуть. Ну, дипломчик ему какой-нибудь поможет нарисовать, местечко присмотрит. Опять же, и жить можно будет комфортно, и машина, чай, образуется. Красота!
А отношения развивались. И вот нынче, на майские выходные, Аня пригласила его навестить с нею вместе ее родителей!
***
Он тщательно продумал свой наряд для этого события. Было очень тепло, прямо не май, а июль какой-то. И Владик изящно облачился в классические легкие брюки темно-голубого цвета, чистейшую белую футболку, а на плечи кокетливо набросил стального цвета джемпер, связав спереди рукава узлом. Эдакая провокационная смесь простоты, небрежности и изящества. И очень идет к его светлым волосам и серым глазам.
К его немалому удивлению, Аня явилась на встречу в старых джинсах и какой-то невнятной обдергайке. Но потом Владик успокоился – оказалось, что ехать придется за город. Автобус снова его смутил, но Аня только плечами пожала – конечно, машина есть, но родители-то на чем уехали? И то верно.
Владик понятия не имел, где могут располагаться профессорские дачи. А зачем еще профессору с семьей выезжать на праздники за город, если не ради дачного отдыха? Но когда расхлябанный пригородный автобус привез их с Аней в какое-то всеми забытое село, у него в груди ожил червячок сомнения. Этот червячок стал зубастым крокодилом, когда Аня потащила его мимо деревенских домов к окраине, где высились какие-то кучи земли.
– Папа, это мы! – закричала она с расстояния и замахала руками.
И тут из большой ямы выбрался дядя в порванной на груди фуфайке, невозможно выгоревших армейских штанах и такой же линялой кепке задом наперед. Физиономия у него была ярко-малиновая, очевидно, от воздействия солнца. Но очень добродушная. Ее украшали очки в пластиковой оправе под черепаху с залепленной лейкопластырем дужкой.
– Михаил Иванович! А это, очевидно, Владик. Очень рад! – он фамильярно пожал Владику руку. Собственные руки у него были в земле.
– Однако зачем, Владик, ты вырядился, словно на бал? Аня, ты что, человека не предупредила? Ладно, сейчас найдем что-нибудь переодеться!
– П-профессор... – нерешительно выдавил Владик. И получил жизнерадостный ответ:
– Ну да, ко мне часто так обращаются. Ибо это соответствует реалиям. Я и есть профессор и даже доктор наук и заведующий кафедрой. Археологии. Аня, не стой столбом! Работы по горло.
Не успел Владик опомниться, как его обрядили в немилосердно растянутую выгоревшую футболку и шорты из обрезанных джинсов. «Гардероб» выдала Анина мама – довольно крупная тетя, наряженная в военное хэбэ и по-пиратски завязанную набок косынку на голове. А потом Владику сунули в руки огромную лопату:
– Пошли, отвал двигать надо! – весело сказала ему Аня, вооруженная такой же лопатой.
Вечером Владик уехал в город один. В автобус он еле забрался – все тело ныло так, словно его били. Он натер на руках водянки, сжег на солнце кожу на носу и щеках, а его ногти обзавелись траурными черными каемками. Пересушенные волосы торчали, как попало.
Он даже не помнил, какое объяснение своему отъезду придумал для Ани. Это не имело значения. Он не для того бежал из своего темного райцентра, чтобы превратиться в землекопа в какой-то непонятной яме в каком-то задрипанном поселке! Это, что ли, жизнь зятя профессора? Нет уж, спасибо. Лучше в альфонсы, это безопаснее, и внешность не портит.
Или стоит обратить внимание на родню разного рода предпринимателей. Вот только как их отличать от всех прочих и где ловить? В университете они в теории тоже водятся. Но каковы особые приметы?
Однозначно ясно одно: ученые девицы точно не его. Надо придумывать какую-то новую тактику.
***
– Ну что? – поинтересовался Михаил Иванович у дочери после отъезда кавалера.
– Предсказуемо, – вздохнула она. – Я что-то заподозрила еще тогда, когда поняла, что он не отличает Гоголя от Гегеля, в прямом смысле. Но все же была надежда, что это поправимо. Мало ли, рос человек в темной среде. Но здесь чистая охота за приданым. Ему профессорская дочка потребовалась, и представления о профессорах у него... В общем, именно такие, какие они могут быть у альфонса. Я еще не в том возрасте, чтобы альфонсов покупать! Хотя красивый, ничего не скажешь.
Михаил Иванович ободряюще похлопал дочку по плечу.
Ноздри им защекотал приятный запах березового дыма. За раскопом, в лагере, разгорался вечерний костер. А потом к небу взвился чистый, затейливо выплетенный перезвон струн – кто-то опробовал гитару.
– Кто это у тебя так лихо развлекается? – поинтересовалась Аня у отца.
– Сережка Рыжиков, – с готовностью ответил Михаил Иванович, хотя имя это ровным счетом ничего не объясняло. О чем дочь не замедлила профессору сообщить.
– Свенцицкий прислал, на пробу. Вроде как парень собирается в магистратуру по моему профилю. Вот Свенцицкий и предложил присмотреться.
– И как, поступит?
– Можно считать, что уже поступил. Строго говоря, магистратура парню без надобности, его уже сейчас смело можно за кандидатскую усаживать. К сожалению, бюрократию не отменишь. Не положено! Но Свенцицкому я за такой презент по гроб жизни еще должен буду.
Они вдвоем подошли к костру. При их приближении гитарист поднял курчавую рыжую голову. Он был совсем не красавец, лицо немного обезьянье. Но яркие, живые глаза и широченная улыбка искупали многое.
– Привет! Я Аня, – представилась девушка без докучливых формальностей и уселась рядом с новичком. Тот усмехнулся, и ловкие пальцы помчались по струнам бешеным галопом:
– Я потомок хана Мамая,
Подо мною горячий конь...
– Похож! – согласилась Аня.
Да, Свенцицкому определенно причитается за такой презент. Во всяком случае, вечерами в экспедиции теперь точно не будет скучно. А дальше посмотрим...
---
Автор: Мария Гончарова
Заклятые соседи (рассказ)
Дачный посёлок «Поречье» встретил июльскую жару сонной тишиной. Воздух дрожал над плитами раскалённого асфальта, а вдоль заборов раскинулись заросли малины — этот негласный символ летних войн между соседями. Одни жаловались на корни, ползущие под забор, другие хрустели ягодами с чужих кустов, третьи, как Галина Петровна и Дмитрий Семёнович, десятилетиями вели перестрелку колючими взглядами через зелёную границу, проросшую между их участками.
Галина приоткрыла форточку магазина, обмахиваясь газетой. Даже в тени деревянного прилавка воздух казался горячим, как на кухне рядом с печью. Из динамика над дверью лилась «Крыша дома твоего» — её вечный компаньон с тех пор, как год назад умер Василий. Музыка заполняла пустоту между полками с консервами и витриной, где Саша, высунув язык, выводил фломастером на этикетках: «Скидка от бабушки Гали!».
— Не порть товар, сорванец! — окликнула она внука, поправляя банку с гречкой. — Что это за каракули?
Саша, подняв голову, — Это не каракули! У меня в школе по рисованию пятёрка. Вот, — показывая на лист бумаги, — ты стоишь у кассы, это Лунтик, наш кот, а это…
Дверь со скрипом распахнулась. В проёме стоял Дмитрий Семёнович в выгоревшей тельняшке. Шрам на щеке — наследство морских штормов — дёрнулся, когда радио заиграло громче.
— Опять этот грохот! — выдал он, хлопая дверью. — Людей мучаете, у вас тут рок-концерт что ли?!
Галина привычно подкрутила регулятор громкости вниз.
— Вам бы, Дмитрий Семёныч, слух проверить. У нас не так уж и громко, можно сказать как в библиотеке.
— Проверял! — огрызнулся сосед, хватая буханку ржаного. — Вы мне ещё плеер купите, и к голове пришейте, чтоб я с вашей музыкой не расставался вообще никогда.
Саша фыркнул в ладонь. Дмитрий метнул на него острый взгляд:
— Чего ржёшь, парень? У деда твоего в детстве вместо интернета гармонь была — вот и вырос человеком, а у вас сейчас…
. . . ДОЧИТАТЬ>>
Фальшивое солнце
То лето выдалось жарким и сухим. Дождей не было вот уже третью неделю, и вся листва в городе пожухла, покрылась пылью. Где-то на западе каждый вечер клубились тучи, делая воздух тяжелым и влажным, как в парной. Там, далеко, сверкали молнии и проливался ливень на чьи-то счастливые головы. Мрачные, наполненные водой, тучи, как стадо огромных коров, разгуливали сами по себе и не хотели идти в город со своего приволья — так и уплывали дальше, в суровые карельские края, не оставляя людям никакой надежды.
***
Ленка чуть не плакала, глядя вслед ленивым предательницам.
— Ну что вы там забыли! Там и без вас слякоти хватает! — и обессилено падала на скамейку, с трудом переводя дух.
Она чувствовала себя абсолютно несчастной! Все плохо! Дождя нет, жара такая, муж — дурак, мама вечно на работе, а Ирку отправили отдыхать в лагерь. И что теперь? Умирать ей тут одной?
Да еще этот живот, коленок не видно! Ноги отекли, а лицо раздулось так, что глаза превратились в две щелки как у китайца. Лене было стыдно за свой вид: и куда подевалась тоненькая девочка с распахнутыми ланьими очами — по городу переваливалась огромная, толстая, беременная бочка!
Врачиха предупреждала: много пить категорически запрещено! Но Лена разве кого слушала? Ей постоянно, до дрожи хотелось томатного сока. Наверное, так алкоголики не хватали стакан с пойлом, как она — стакан с красной, прохладной жидкостью. Сок, соленый, пряный, с легкой остринкой, тек по горлу, оставляя после себя восхитительное послевкусие. Постояв с минуту около лотка, она опять просила продавца повторить. Баба в белой косынке, кокетливо повязанной, недовольно зыркала на Елену, кидала мелочь в жестяную коробку и открывала краник конусообразной емкости, наполовину заполненной соком, и через несколько секунд стакан снова оказывался в Ленкиных цепких ручках.
Здесь, в парке, она проводила все последнее время: поближе к воде, к деревьям, дающим хоть какую-то тень. Ленка бродила по дорожкам, усыпанным сосновой хвоей, слушала визги ребятни, катающейся на аттракционах, охи и ахи мамаш и бабулек, волновавшихся за своих дитять, видела, как парочки катаются на лодках и катамаранах и… ненавидела весь белый свет. Потому что ему, всему белому свету, было хорошо и весело, в отличие от несчастной Ленки Комаровой, жительницы маленького городка, любимой дочери, молодой жены, и будущей матери нового советского человека. Этот новенький пинал родительницу маленькими ножонками, не давал спать в любимой позе и заставлял свою юную маму с отвращением отворачиваться от всего, что она раньше так любила. Зачем ей это все, господи? За каким бесом она вышла замуж за дурака Витальку? И к чему ей, собственно, этот ребенок?
Наручные часики, свадебный подарок матери, показывали четыре. Пора ползти на автобус — к пяти явится Виталик и будет просить ужин. А ей не хотелось стоять у плиты и вдыхать эти отвратительные запахи супа с килькой и жареной картошки. Лена хотела спать. Спать долго и не просыпаться никогда. Но ведь нет: на кухню обязательно притащится соседка, бабка Паня, и начнет свою песню:
— Ленушка, доченька, у тебя живот огурчиком — парня Виташе родишь. Уж так и знай, у меня глаз наметанный!
Виталик будет смотреть на Ленку счастливыми глазами, еще и начудит: брякнет ложкой и бросится целовать жену. Бе-е-е! Целоваться совсем не хотелось, потому что от усов мужа сильно пахло табаком!
Она думала, что он — сильный. А он влюбился и сделался круглым дураком. Бегает следом и в глаза заглядывает, как пес цепной. Лена не любила слабаков.
***
С Виталиком она познакомилась год назад. Нечаянно, на танцах. В клуб Лену затащили подруги. Вышло так случайно. Лена совсем не собиралась на танцульки, она ждала парня из армии.
Долго ждала. Осталось столько же. Конечно, было скучно и грустно. Но ведь слово дала… Сашка возил Ленку в Устюжну, где жила его мать — знакомиться.
Красивый старинный город, с его тихими улочками и купеческими домами, с многочисленными церквушками покорил Лену с первого взгляда. Она уже представляла, как уедет с мужем сюда, в Вологодчину, тихий русский северный край. На площади, заполненной народом: зареванными мамашами и девчонками, пьяненькими батями и дядьями, они стояли перед автобусом и держались за руки. Саша достал из кармана малюсенький футляр, щелкнул замочком и достал тоненькое золотое колечко. Венчал его маленький топаз.
Саша надел кольцо на пальчик Елены.
— Вот. Окольцевал. Жди и не рыпайся. . .
. . . ДОЧИТАТЬ>>