— Какой дядя? — голос мужа звучал обманчиво спокойно.
Вера почувствовала, как холодеет всё внутри.
— Ксюша, солнышко, доедай суп, — торопливо перебила она, но дочь было уже не остановить.
— У него такой большой бассейн! — восторженно продолжала девочка. — И он учил меня плавать.
Григорий резко повернул голову к жене. Он словно хлестнул её взглядом.
— Ксюша, — почти умоляюще произнесла Вера, чувствуя, как пересыхает горло, — пойдём, я тебе десерт дам.
— А потом мы пили лимонад! — щебетала дочь. — Мама, помнишь...
Каждое невинное слово дочери отзывалось внутри болью вины.
Вера на мгновение прикрыла глаза. Как она могла быть такой беспечной? Ведь всё началось так невинно, со случайной встречи в кафе. Она помнила всё до мельчайших подробностей.
«Так будет правильно. Нужно остановить всё прямо сейчас», — думала она в ту бессонную ночь, отложив телефон.
Семь дней. Семь бесконечных дней она пыталась стереть его из своего сердца. Каждое утро, проходя мимо их кафе, замедляла шаг. Пальцы сами тянулись к телефону, набирали его номер. И каждый раз она заставляла себя пройти мимо.
А на восьмой день сдалась. «Просто выпью кофе. Случайно зашла», — убеждала она себя, толкая стеклянную дверь кафе.
Андрей сидел за их столиком. Чёрный кофе и миндальный круассан. Словно знал, что она не выдержит.
Их взгляды встретились. И в этот момент она поняла, что уже не сможет остановиться. Не хочет останавливаться.
— Я знал, что ты придёшь, — тихо сказал он, когда она опустилась напротив.
Вера молчала, судорожно разглядывая узор на чашке с привычным капучино. Они оба понимали, что это точка невозврата.
— Мы можем просто... — она запнулась, отчаянно подбирая слова.
— Быть друзьями? — в его голосе слышалась горькая усмешка. — Нет, Вера. Уже нет.
Он накрыл её руку своей. Она должна была отдёрнуть ладонь. Должна была встать и уйти. Но вместо этого переплела свои пальцы с его, чувствуя, как предательски бьётся сердце.
— Я сходил с ума эту неделю, — признался он. — Каждый день ждал тебя здесь.
— А я каждый день говорила себе, что не приду, — прошептала она, не поднимая глаз. — И вот...
— И вот ты здесь, — его большой палец рисовал круги на её ладони, от этих прикосновений по коже бежали мурашки, а в горле стоял ком.
— Мы не должны…
— Разве это имеет значение? — перебил он её. — Ты же чувствуешь то же, что и я.
Вера подняла глаза. В его взгляде читалось столько нежности и желания, что перехватило дыхание.
— У меня встреча через час, — сказал он после паузы. — Но завтра я свободен целый день.
Он не спрашивал прямо, но они оба понимали — это приглашение. Искушение, которому невозможно было противостоять.
А теперь этот взгляд мужа, требующий объяснений.
Она столько раз представляла этот момент в кошмарах, но реальность оказалась страшнее. Её тайна раскрывалась устами собственного ребёнка.
— И у него такие классные качели в саду! — радостно продолжала Ксюша. — Большие-пребольшие!
Вера физически ощущала, как тяжелеет взгляд мужа.
— Так кто этот дядя? — голос Гриши стал жёстче. — И почему я впервые о нём слышу?
Вера лихорадочно соображала, что ответить. Солгать? Но Ксюша уже столько рассказала.
— Доченька, иди в свою комнату, — произнесла она дрожащим голосом. — Поиграй пока.
— Но я не доела! — запротестовала Ксюша.
— Пусть останется, — отрезал Григорий. — Интересно узнать, чем ещё моя семья занимается, пока я на вахте вкалываю.
Вера почувствовала, как к горлу подступает ком. Она никогда не видела мужа таким.
— Объяснишь? — он невесело усмехнулся.
— Что именно?
— Как ты водила мою дочь к какому-то дяденьки? Или как...
— Не при ребёнке, — выдохнула Вера, бросив умоляющий взгляд на мужа.
Ксюша растерянно переводила взгляд с мамы на папу, чувствуя, что происходит что-то нехорошее.
— А разве этот дядя не наш друг? — вдруг спросила дочь.
Девочка посмотрела на маму, хлопая ресницами.
Григорий глубоко вздохнул, пытаясь взять себя в руки.
— Солнышко, — голос его заметно смягчился, — поиграй пока в своей комнате, хорошо? Нам с мамой нужно поговорить.
Когда за дочерью закрылась дверь, тишина на кухне стала почти осязаемой.
— Я жду, — произнёс Григорий. В его голосе звучала такая боль, что у неё защемило сердце.
— Это... это клиент, — начала она дрожащим голосом. — У нас была проверка документации, и часть встреч проходила на его территории. У него домашний офис.
— Домашний офис с бассейном? — перебил муж. — И ты брала с собой ребёнка на деловые встречи?
— Я не могла оставить Ксюшу одну, — Вера чувствовала, как путается в собственной лжи. — А он предложил... он сам отец, понимал ситуацию.
— Какой заботливый клиент, — Григорий криво усмехнулся. — И что, много у вас таких деловых встреч было?
— Гриш, это просто... — она запнулась, подбирая слова. — Всё не так, как ты думаешь.
— А как? — он встал, оперся руками о стол. — Объясни мне, как я должен думать? Моя жена водит нашу дочь к какому-то мужику, пока я на вахте. Он их в бассейне купает, кормит, удивляет, ухаживает...
— Пожалуйста, тише, — Вера бросила испуганный взгляд в сторону детской. — Ксюша услышит.
— Ксюша, — он горько усмехнулся. — А знаешь, что самое паршивое? Если бы не она, я бы вообще ничего не узнал. Сколько ещё «клиентов» у тебя было?
— Прекрати, — прошептала Вера, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. — Ничего не было.
— Не ври! — он с силой хлопнул ладонью по столу, отчего посуда жалобно звякнула. — Хватит врать! Я же вижу, всё вижу.
В этот момент из детской донёсся испуганный голос:
— Мамочка?
— Всё хорошо, зайка! — крикнула Вера, пытаясь, чтобы голос звучал как можно беззаботнее. — Играй!
Григорий тяжело опустился на стул и закрыл лицо руками.
— Десять лет, — глухо произнёс он. — Десять лет я вкалывал на этих вахтах, чтобы вам хорошо жилось.
— Гриша, послушай, — Вера протянула руку к мужу, но он резко отстранился.
— Не трогай меня, — его голос дрожал. — Я всё думал, почему ты в последнее время такая странная по телефону. Отговорки, недомолвки. А ты, значит, развлекалась.
— Я не...
— Сколько раз? — перебил он. — Сколько раз ты была у него?
Вера молчала, опустив глаза. Что она могла сказать? Что почти каждый день после работы заезжала к Андрею? Что впервые за долгое время чувствовала себя живой, желанной, настоящей?
— Понятно, — он встал. — Всё понятно.
Григорий прошёл в прихожую. Вера услышала, как он снимает с вешалки куртку.
— Ты куда? — она вскочила следом.
— Проветрюсь, — бросил он, натягивая ботинки.
— Гриша, пожалуйста, — она схватила его за рукав. — Давай поговорим.
— О чём? — он резко обернулся. — О том, как ты... — он осёкся, увидев в дверях детской испуганное личико дочери.
— Я скоро вернусь, принцесса. Мне просто нужно прогуляться перед сном.
— Я с тобой хочу! — Ксюша бросилась к отцу, крепко обняв его за ноги. — Папочка, возьми меня на прогулку!
Вера смотрела на дочь, и сердце разрывалось. Ксюша никогда не боялась отпускать отца, даже когда он уезжал на вахту. А сейчас в её голосе звучал настоящий страх.
— Нет, малыш, — он мягко отстранил дочь. — Уже поздно. Тебе пора спать.
Вера стояла, прислонившись к стене. Десять лет брака, доверие, общий дом — всё рухнуло по её вине. Она сама всё разрушила своими руками, а теперь не знала, как это исправить.
— Гриша... — снова попыталась она.
— Уложи дочь, — холодно бросил он и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Ксюша подняла на маму заплаканные глаза:
— Мамочка, почему папа сердится? Я что-то сделала не так?
Вера опустилась на колени перед дочерью, крепко обняла её.
— Нет, зайка, ты ни в чём не виновата, — прошептала она, чувствуя, как предательски дрожит голос. — Папа просто устал. Пойдём, я уложу тебя спать.
— А он точно вернётся? — Ксюша шмыгнула носом.
— Конечно, вернётся, — Вера провела рукой по волосам дочери, пытаясь успокоить больше себя, чем её.
В детской она механически выполняла привычные действия: помогла дочери переодеться в пижаму, почитала сказку. Но мысли были далеко. Где сейчас Гриша? Куда пошёл? Что будет дальше?
Следующие два часа растянулись в вечность. Вера ходила из угла в угол, замирая от каждого шороха за дверью. Что сказать мужу? Любые оправдания звучали фальшиво. Правда уже вырвалась наружу невинными устами ребёнка.
Когда в замке наконец повернулся ключ, она замерла. Григорий вошёл в квартиру, и по одному его виду она поняла — решение принято.
— Собирай вещи, — тихо, но твёрдо сказал он. — Прямо сейчас. И уходи к своему... кому ты там нужна.
— Что?! А как же Ксюша?! — вскрикнула она и тут же зажала рот рукой, испуганно глянув в сторону детской.
— Ксюша остаётся со мной. К чужому мужику я свою дочь не отпущу. Сможешь навещать, если захочешь, — он помолчал и добавил: — Но нас больше нет. Я измен не прощаю.
— Ты не можешь так поступить, — она схватила его за руку. — Я же мать!
— Мать? — он усмехнулся, стряхивая её ладонь. — Хорошая мать не таскает ребёнка к ухажёрам. Собирай вещи и уходи. И тихо, чтобы Ксюша не слышала.
— Я никуда не пойду! — в отчаянии прошептала Вера. — Это мой дом, моя семья.
— Уже нет, — отрезал он. — У тебя полчаса. Иначе я сам соберу твои вещи и выставлю за дверь. И поверь, скандал разбудит не только Ксюшу, но и всех соседей.
Вера смотрела на мужа и не узнавала его. Куда делся тот мягкий, уступчивый Гриша? Перед ней стоял чужой, жёсткий человек.
— А если я не хочу к нему? — голос её дрогнул. — Если я хочу быть с вами.
— Поздно, — оборвал он. — Двадцать пять минут осталось. И да, — он достал из кармана её телефон, который она оставила на кухне, — можешь позвонить своему... предупредить, что едешь. Надеюсь, у него найдётся для тебя местечко. Раз уж вы так близки.
Она стояла, беспомощно глядя на мужа, но в его глазах была только холодная решимость.
Как во сне, Вера пошла в спальню. Руки дрожали, когда она доставала из шкафа вещи. В голове билась одна мысль: «Это конец. Всё кончено».
Сзади раздались шаги. Григорий стоял в дверях, наблюдая за сборами.
— Я... я могу попрощаться с дочерью? — спросила она, с трудом сдерживая слёзы.
— Нет, — он покачал головой. — Не буди ребёнка. Завтра позвонишь, объяснишь всё сама. Как хочешь объясняй, только не впутывай меня.
Андрей встретил её на пороге своей квартиры. Выслушал молча, налил вина.
— Я поговорю с хорошим адвокатом, — сказала Вера, комкая в руках салфетку. — У матери всегда больше прав на ребёнка. Мы заберём Ксюшу и...
— Вера, — мягко перебил он, — девочке будет лучше с отцом.
— Что? — она замерла, не веря своим ушам.
— Нам нужно строить свою жизнь. Новую семью. А с дочерью будешь видеться.
Его слова обрушились на неё как ледяной душ. Только сейчас она поняла, что всё это время жила в придуманном мире. Сумка с вещами у двери, прежняя жизнь осталась за порогом, и пришло горькое осознание — назад дороги нет, а впереди полная неопределенность.
Продолжение:
В предыдущей части:
Благодарю за прочтение, лайки и комментария!