Кто не знает замечательного романа Дюма-отца «Три мушкетера»?! В котором для усиления эффекта присовокуплены громкие имена короля и королевы Франции, кардинала Ришелье и герцога Бэкингема.
Начать, пожалуй, надо с всемогущего министра Франции кардинала Ришелье. Из исторических личностей в повествовании Дюма он занимает места больше всех остальных.
Родное его имя – Арман-Жан дю Плесси. Ришелье он стал именоваться по названию одного из семейных поместий. Такая практика в дворянской среде в те времена существовала повсеместно. Да и в «Мушкетерах» нечто подобное встречается, достаточно вспомнить Портоса из второй части книги, где он присвоил себе титул де Брасье де Пьерфон как раз в знак того, что данные замки принадлежали ему.
Однако вернемся к Ришелье. В молодости духовная карьера юношу не прельщала. Он желал быть армейским офицером, поэтому, достигнув подходящего возраста, отправился в одно из лучших военных заведений страны – академию кавалерии Плювинеля. Оно славилось тем, что наряду с военными знаниями, курсантам прививали еще и светские манеры. В дальнейшем Арман-Жану эти уроки очень пригодились.
Только вот не довелось ему покомандовать кавалерийскими эскадронами. А помешал Ришелье обычай, существовавший тогда в дворянских семьях Франции. Практически каждая фамилия французских дворян старалась заполучить своего человека в рядах духовенства, имевшего на светскую власть сильное влияние. Так и семейство дю Плесси решило заслать туда своего сына, благо, таковой уже имелся – старший из сыновей Альфонс. Он с детства увлекался религией и только в церкви видел свое будущее.
И Альфонс немного перестарался. Вместо того чтобы стать обычным священником, он подался в монахи, а это семье не помогало никак. Ситуация требовала отправить в духовенство другого сына. Следующий по счету Анри отпадал сразу. Этот ладно скроенный молодой человек уже начал делать придворную карьеру. Оставался только Арман-Жан. Особого выбора у него, в общем-то, и не было, поэтому и отправился служить Богу.
Свой сан епископа получил не без труда – мешал слишком молодой возраст. Но зато, пока решалась его судьба, успел ознакомиться в Риме со всем, что было связано с искусством. Учитывая то, что уроки в кавалерийской академии для него даром не прошли, все узнанное в Риме сделало Ришелье весьма утонченным мужчиной. В дополнение к обширным знаниям о живописи и скульптуре он занимался стихотворством, неплохо танцевал. Только вот в том городе, в котором Ришелье получил епископство, его знания не слишком-то и ценились.
Казалось бы, все рухнуло, и молодого священника ждет банальная рутина жизни. Однако в дело вмешались очень далекие от Арман-Жана события, отголосками своими кардинально изменившие его судьбу.
И связаны они были с Людовиком Справедливым. Королем Франции он стал рано, когда ему не было еще и 9 лет от роду. Отца Людовика убил религиозный фанатик. Но так как новоявленному самодержцу было слишком мало лет, делами королевства стала заниматься его мать Мария Медичи. А правой рукой королевы-матери был ее любовник – авантюрист Кончино Кончини.
В те времена более-менее мирное сосуществование стран строилось на межгосударственных браках державных правителей. В какой-то момент Мария Медичи, решив замириться с Испанией, сосватала за сына одну из принцесс. В качестве ответного жеста испанцы прислали в Париж 13-летнюю Анну Марию Маврикию. Там быстро сыграли свадьбу, и девочка стала женой 14-летнего короля Людовика.
Увы, как это часто бывает, победа на внешнеполитическом поприще влечет за собой проигрыш во внутренней политике. По законам Франции женившийся король автоматически начинал считаться совершеннолетним, а значит, и вся власть в стране переходила в его руки. И юный самодержец немедленно избавился от всех тех, кто правил Францией через его голову. Кончини был убит. По отношению к матери Людовик поступил более гуманно – ее просто сослали в Блуа.
И вот здесь две линии судьбы, Ришелье и Марии Медичи, сходятся воедино. Личным секретарем королевы-матери тогда был никто иной, как Ришелье. Чисто духовная карьера, судя по всему, его изначально не прельщала. А вот жизнь в парижском высшем обществе сулила много интересного. Первым шагом Ришелье на этой дороге как раз и стало место секретаря при королеве-матери. А вторым – смена Кончини в постели королевы Марии. Его не смущала разница в возрасте (Медичи была старше на добрый десяток лет). Главное, что это была королева, что сулило большие перспективы.
Отличное чутье подсказало Ришелье, что в королевское семейство надо внести мир. Он сумел примирить мать с сыном, после чего вместе с Марией Медичи появился в Париже. Там он и пробыл с королевой-матерью до конца ее дней и даже получил в наследство ее любимого попугая. Только вот она, одаряя столь щедро своего фаворита, не знала, что Ришелье уже заприметил другую женщину – ее невестку Анну Австрийскую. Причем королева-мать, сама того не подозревая, сблизила любовника с Анной.
Дело в том, что юный король был еще слишком молод для семейной жизни. Несмотря на то, что миловидная принцесса Людовику понравилась с первого взгляда, делить с ней постель он не собирался. Правда, уступив нажиму матери, сблизился с Анной, но любовные утехи его тогда не привлекли, и следующий раз он пришел делить ложе с женой очень нескоро. А чтобы в постель к молодой королеве не забрался кто-то посторонний, к Анне и был приставлен Ришелье. И это послужило стартом для целой цепочки событий, так романтично описанных Дюма-отцом.
Ришелье влюбился в Анну, как отмечали современники, не на шутку. Его тяга к молодой королеве выходила далеко за пределы классического адюльтера. Только вот шансы получить ответную любовь у кардинала были не слишком высоки. И дело тут не в разнице статусов (кого это тогда останавливало), а в возрасте. На тот момент молодая королева едва перешагнула 20-летний рубеж и считалась первой красавицей королевства. Кардиналу уже было под 40, что по тем временам считалось солидным возрастом.
Тем не менее, мечты об одной-единственной женщине переполняли Ришелье. При встречах он смотрел на Анну влюбленным взором, бормотал галантные фразы, а наедине писал для нее стихи. Понятно, что королева не могла этого не замечать. Дабы отделаться от столь навязчивого кавалера, она придумала для него крайне оскорбительную шутку. Ришелье было предложено в королевских покоях станцевать лично для Анны танец сарабанду. Оскорбление здесь было собственно не в исполнении танца, а в том виде, в котором его танцуют в Испании. Для этого требовались коротенькие штанишки и масса колокольчиков.
Тем не менее, Ришелье пошел на это, но уже в ходе исполнения танца он заметил, что в помещении находится не только он с королевой. За гобеленами прятались молодые фрейлины, от смеха которых занавески начали покачиваться. Тем не менее, танец был исполнен до конца. Память об этом унижении кардинал сохранил, хотя скандала на первых порах и не развил. И, собственно, с чего бы ему раздувать скандал? Королева показала себя благонравной женщиной, полностью преданной своему мужу – королю Франции.
Мало того, Ришелье сам регулярно успокаивал королевскую чету, когда между ними вспыхивали ссоры. Когда же против него Анна Австрийская устраивала какой-нибудь заговор, он никогда не поднимал по этому поводу шума, а просто принимал дополнительные меры безопасности. Кстати, те самые гвардейцы кардинала из книги Дюма являлись одной из таких предпринятых им мер. Только вот ситуация кардинальным образом изменилась, когда на арене появился настоящий претендент на любовь королевы Анны. Это был британский министр, щеголь и распутник герцог Бэкингем.
Понятно, что в «Трех мушкетерах» писатель не мог его показать неблагородным человеком. На самом деле из благородства в нем был только статус. И когда, приехав во Францию, герцог предложил создать союз между Англией и Францией, Ришелье отказал ему в этом, а своему королю сказал, что Бэкингем мошенник и шарлатан. Однако пройдоха-англичанин уже положил глаз на Анну Австрийскую, и теперь искал лишь повода, чтобы вновь попасть в Париж. Такой повод вскоре нашелся: английскому королю требовалось доставить невесту – французскую принцессу.
Будучи во Франции, Бэкингем практически не отходил от Анны, не стесняясь оказывать той знаки внимания. По протоколу невесту требовалось сопроводить до границы. Королева лично отправилась в путь, и во время одной из остановок ее заметили в объятиях герцога. Скандал замяли, сославшись на несдержанность англичанина, а по поводу Анны заявили, что она активно сопротивлялась притязаниям герцога. Только вот злые языки утверждали, что королева вовсе не противилась напору Бэкингема, а издаваемые ею звуки было не зовом о помощи, а сладострастными вскриками.
Кстати, история с алмазными подвесками, так красочно описанная Дюма, берет начало именно из этого случая. Прощаясь с герцогом, королева, якобы, и передала ему те самые украшения. Учитывая, что у кардинала везде были свои глаза и уши, случай с подвесками сразу же стал ему известен. И тут настал звездный час Ришелье. Об этом немедленно было доложено королю, а также добавлено, что Бэкингем передарил королевский подарок своей английской любовнице, а та их вообще уничтожила, порезав и распродав по одной.
После этого случая Ришелье и Анна Австрийская рассорились всерьез. Зато у кардинала оказались развязанными руки, и он теперь спокойно мог начать борьбу со своими соперниками. Естественно, первым пал Бэкингем, которого убили. Следом ушел в мир иной некий молодой дворянин Сен Мар. Казалось бы: кто такой Сен Мао и кто такой кардинал? Однако цепочка здесь оказалась, хоть и длинней, но все равно упиралась в Ришелье. А дело здесь в том, что кардинал вовсе не был сторонником целибата.
Параллельно с обеими королевами Ришелье имел связь с еще одной женщиной – Марион де Лорм, считавшейся самой красивой куртизанкой Франции. Эта дамочка, имея необычайно худощавое телосложение, переодевшись в мужскую одежду, под видом юноши-курьера посещала кардинала. Только вот таким образом создавалась лишь видимость тайны. На самом деле все вокруг прекрасно понимали, что за курьер ходит в кабинет к министру. Однако тонкость момента заключалась в следующем. Как выяснилось, ее же, только по ночам, посещает молодой дворянин Сен Мар. Только вот оплату за его посещения Марион де Лорм не берет.
И еще один неприятный для Ришелье факт. Ту же Марион де Лорм «осчастливил» своим присутствием и вышеупомянутый герцог Бэкингем. А вот он оставил даме буквально сказочный гонорар, после чего размер суммы вознаграждения моментально разнесся по Парижу. С чего бы после этого нахальному англичанину оставаться в живых? С Сен Маром ситуация оказалась одновременно и проще, и сложней. Проще, потому что он француз. Сложнее же, из-за того что, заглядывая в будуар женщины Ришелье, он сам стал предметом обожания самого короля Людовика. И об этом знал Париж. Подобные вещи в те времена карались строго. Как итог, кардинал, найдя подходящий повод, отправил блудливого дворянина на плаху.
В Париже существовала и еще одна женщина, судьба которой оказалась тесно связанной с Ришелье. Это герцогиня д’Эгильон. На самом деле она была племянницей кардинала, а титул герцогини для нее Ришелье просто купил (такое во Франции тез времен было вполне возможно). Дама потеряла супруга и даже думала податься в монастырь, но кардинал убедил ее не делать этого, а поселиться в Париже. Деньгами и жильем он обещал ее обеспечить. Интересно, что мадам д’Эгильон была дамой умной, и Ришелье пользовался ее советами. Однако для Парижа они считались любовниками. Правда, существует версия, что слухи о любовной связи этих людей шли из покоев королевы Анны Австрийской.
Кстати, спустя некоторое время королева Анна и кардинал помирились. Причем мир этот был вполне прочным. Подтверждением тому стал едва ли не последний в жизни Ришелье благородный жест. Незадолго до своей кончины кардинал представил Анне итальянского священника Мазарини. Дюма описал его во второй книге похождений мушкетеров. Так вот, представляя его Анне, Ришелье заметил, что он буквально вылитый Бэкингем.
Как выяснилось, выбор Ришелье был удачным. После смерти всесильного министра Мазарини занял его место на государственном посту, а также стал любовником Анны.
