Она дернулась, попыталась оглянуться, и тут же больно стукнулась макушкой о металлическое дно вагончика. Никого не было рядом с ней, но кто-то ее звал. Одновременно Оксана увидела, что на небольшой площадке, которую вагончики окружали со всех сторон, в этот момент было пусто.
Тогда она решилась вылезти.
…Эта клетка была прямо над ней, над тем местом, по которому она только что проползла. Иначе как клеткой вагончик не назовешь– потому что – передняя стенка представляла собой частую решетку, а внутри сидел человек. Мальчик примерно одним лет с нею. Он смотрел на Оксану, но губы его не двигались, она же снова услышала отчетливое:
— Выпусти меня. Открой задвижку…
Никто не должен сидеть в клетке, ни одно живое существо. Мама рассказывала, что когда-то, в ту пору, когда Оксана была еще маленькой, и ее возили на море, каждый раз, проходя мимо рыбаков – она пыталась спасти хоть одну рыбешку. Незаметно похитить ее из ведерка и выпустить в море.
Но сейчас она была совсем не уверена, что справится с замком.
— Просто потяни задвижку в сторону. Она иногда заедает. Сильно потяни, одним рывком…
Этот нетерпеливый голос…Звучал ли он на самом деле, или она слышала его «в голове»?
Оксана обеими руками тянула задвижку, морщась от усилий. А потом встала на цыпочки и налегла на нее всем своим худеньким телом. И вот тогда задвижка наконец поехала в сторону. Плавно как по маслу.
Мальчик уже стоял рядом с дверцей и, услышав щелчок, молниеносно открыл ее. И быстрее, чем Оксана успела понять, что происходит, он скользнул под вагончик, и всё – нет его.
«Кто ты? Как тебя зовут? — это прозвучало уже будто издали, и раньше, чем она успела ответить до нее донеслись последние слова, — Я тебя найду, Оксана!»
Ей нужно было выбираться отсюда с той же быстротой, с какой исчез бывший пленник. Но в тот же момент она увидела пожилого человека, даже, скорее, старика, – высокого, худого, в голубой рубашке и джинсах. Он нес два ведерка – наверное, шел кормить зверей. Увидев открытую клетку, он не поставил, а точно уронил свою ношу и поднял ладони.
— Я пришел только сейчас…Я опоздал…Не сумел тебя остановить….Ах, девочка, что ты сделала?!
— А за что этого мальчика туда посадили? Он наказан, да? — спрашивала Оксана, пытаясь установить со стариком какие-то добрые отношения.
Но тот лишь качал головой:
— Может быть, это и хорошо, то что ты это сделала, но…Что теперь будет! Беги отсюда, если успеешь…
Оксана не успела последовать его совету. На маленькую площадку, окруженную вагончиками, и скрытую от посторонних глаз, вошла женщина. Было ей лет тридцать пять, и чувствовалось в ней столько внутренней силы, что даже её шаг был танцующим. Темные волосы вились по плечам, и вообще незнакомка была очень хороша собой, но впечатлило Оксану не это.
Женщина ела розу. Да-да, она держала красную розу на длинном стебле и пожирала ее сладострастно, точно мороженое. Казалось, старик затаил дыхание в тот момент, когда женщина увидела открытую дверцу и пустую клетку. Она удивленно подняла тонкие брови и обернулась к старику. Это без слов говорило, что она ждет объяснений.
Старик замахал руками:
— Я пришел только сейчас! Я сам увидел то же, что и ты…
Бежать было поздно. И Оксана приготовилась к тому, что ее сейчас отчитают. Наверное, этот мальчик заслужил суровое наказание, а она его освободила.
Женщина передала старику истерзанный цветок и направилась к Оксане. Причем чем ближе она подходила, тем больше девочке было не по себе. Когда же незнакомка склонилась над ней так, что Оксана могла ощущать на себе ее дыхание, девочку охватил какой-то иррациональный ужас. Женщина держала ее за плечо, и пальцы ее были сильны, точно сделаны из металла.
— Ты обокрала нас, голубушка.
Оксане потребовалось собрать все свое мужество, чтобы ответить:
— Но если… если этот мальчик живет с вами… он вернется. Погуляет и вернется.
— Он не вернется, — на губах женщины появилась улыбка, Оксане же показалось, что она сейчас разделит судьбу розы. Вот незнакомка нагнется, и…
Вырваться нет никакой возможности.
Ярко-зеленые глаза, того светящегося оттенка, какого не может быть у живого человека, смотрели прямо на нее.
— За то, что ты сделала, ты получишь подарочек, — голос женщины стал вкрадчивым, воркующим, словно у хищницы, наслаждающейся добычей, — О, не сейчас… Но придет час – и непременно получишь. Ты не сможешь отказаться от моего подарочка, и тогда уж ничто тебя не спасет…. Пошла вон!
Пальцы разжались на плече Оксаны, но боль осталась. Девочка чувствовала, что правая рука подчиняется ей еле-еле, просто плетью висит. Старик поспешно, подталкивая ее в спину, вывел со двора и дальше – в калитку, за которой толпился народ с билетами.
Отойдя на несколько шагов, Оксана обернулась. Старик все еще смотрел на нее, и качал головой. И выражение лица его было таким, словно он прощался с безнадежно больным.
**
— Может быть, не ходить? — спрашивала Оксана у мужа уж в который раз, — Это, скорее всего, развод…Ну кто мне может завещать дом? Ни отец, ни мама такого бы не сделали. И потом, здесь речь идет о завещании, а они еще, слава Богу, живы…Это развод, точно!
Она надеялась на то, что Виктор послушается ее. Он сам любил порой развлечься, беседуя с мошенниками. Получив очередное предупреждение о том, что кто-то получил доступ к его банковскому вкладу, устраивался на диване поудобнее, и говорил, изображая тревогу, что на счету у него лежат миллионы и он, конечно, за них очень переживает. Поэтому, конечно, он готов выполнять все распоряжения следователя… Затем следовала получасовая беседа, в ходе которой Виктор прикидывался иди-отом, которому требовалось все объяснять по двадцать раз. И лишь, доведя мошенников до белого каления, он неприлично громко ржал, посылал их по матушке и давал отбой.
Но сейчас муж был непривычно серьёзен.
— Давай туда сходим, и все узнаем, — предложил он, — По этому адресу действительно принимает нотариус, причем уже много лет, — Если это глупая шутка, нам всё объяснят. Мы ничем не рискуем. А вдруг… ну, чем черт не шутит?
Пришлось соглашаться, скрепя сердце. Причем получилось так удачно, что в день, выторгованный Оксаной, они оба были свободны. Молодая женщина даже наметила для себя путь отступления. Если «наследство» окажется розыгрышем, они в знак моральной компенсации зайдут в маленькое «бистро» неподалеку. Коктейли с мороженым были там очень хороши.
А они вместе с Виктором так давно уже не выбирались куда-то «в свет»….
Собственно, Оксана была готова к тому, что у нотариуса им укажут на дверь прямо с порога, как только она скажет свою фамилию:
— Первый раз слышим. Никакого наследства для вас нет. И никто вам не звонил.
Но их вежливо пригласили подождать в приемной. Пришлось занять очередь и просидеть час. Оксана все больше нервничала, время от времени брала руку мужа и крепко ее сжимала. Потом отпускала и смотрела на Виктора с виноватой улыбкой. А тот лишь успокаивающе кивал – мол, подожди, сейчас все выяснится.
Наконец, подошел их черед, и вот уже нотариус – цветущая женщина лет пятидесяти, достает из файла бумаги и привычной скороговоркой зачитывает, что согласно завещанию Нестерова Ксения Игоревна становится собственницей дома, расположенного по адресу…
Лицо Виктора отразило полное изумление. О том, чтобы поселиться в таком месте можно было только мечтать. Старинный бульвар, который тянется через центр города и заканчивается у подножия гор. Никогда не надеялись они поселиться в одном из здешних особняков. Это было просто невозможно. Наверное, речь все же идет о каком-нибудь сарайчике-курятнике на задворках…
Оксану же волновало другое.
— Как-как? — переспрашивала она, — Повторите, пожалуйста, фамилию женщины, которая оставила мне это всё?
— Дворникова Вера Филлиповна, — по складам прочитала нотариус, — Я ее знала, она не раз ко мне обращалась. Внук у нее был непутевый, пьющий. А сама бабушка замечательная. Почти до последнего дня сама по магазинам бегала, с этими палками скандинавскими ходила. Блокаду, между прочим, пережила…
Всё сделалось совсем непонятно. Нотариусу в том числе. Женщина сдвинула очки на нос, и переводила глаза – с Оксаны на Виктора и обратно:
— То есть, вы хотите сказать, что вообще ее не знали?
— А как этот ее сын? — спросил Виктор, чтобы перевести разговор, — Он не станет с нами судиться? Ведь, наверное, надеялся на наследство от матушки….
— Сын, насколько я знаю, умер раньше нее. С алко-голиками нередко так бывает – родители их переживают. Может быть, это Веру Филлиповну и подкосило.
— А откуда у бабушки-блокадницы такой дом? — продолжал допытываться Виктор, — Такие старушки, насколько я знаю, себе на похороны успевают накопить и только…
— У нее муж был известным человеком, — голос нотариуса стал суше, будто излишняя подозрительность Виктора была ей неприятна, — Ну что… Подписывайте здесь… теперь здесь…
Похоже нотариусу даже в голову не пришла мысль, что от такого наследства можно отказаться. Виктор тоже нетерпеливо ждал, пока Оксана распишется «вот тут, тут и там, где галочка»
Так что на улицу молодая женщина вышла уже домовладелицей.
Оксана с Виктором переглянулись. Обоими завладела одна и та же мысль – поехать, посмотреть.
— Подожди, я позвоню маме, — сказал Виктор и достал телефон.
Оксане не хотелось лишний раз видеть Елену Дмитриевну, но она понимала мужа. Мама была с ним всю жизнь, а Оксана – только три года. Так что радостью он хотел поделиться с человеком, с которым сросся диффузно. Оксана мысленно чертыхнулась – опять эти научные термины – ну не умеет она думать и говорить иначе.
Елена Дмитриевна, судя по всему, была настолько потрясена, что пошла на небывалый шаг – вызвала такси. Обычно она считала это мотовством, и подсчитывала какую часть пенсии может съесть такая «игра в миллионершу».
Но когда супруги подошли к дому, Елена Дмитриевна уже была там. Они и особняк-то узнали издали по тому, что знакомая фигура ходила по тротуару. И заламывала от восторга руки. Она сразу поверила в это чудо, свалившееся на их головы. Может быть, потому что всю жизнь ждала чудес. Мечтала выиграть в лотерею. Или найти клад. Ждала, что таким образом Бог скажет ей, как в рекламе: «Ведь ты этого достойна».
— Вы привезли ключ? — первое, что спросила Елена Дмитриевна забыв поздороваться.
Виктор развел руками:
— Мы хотели только посмотреть…
Это был дом из старого кирпича, какого-то пригашенного багрового цвета. Окна – арками, мезонин, балкончик с кованной решеткой. И лужайка перед домом, как и у соседних особняков.
— Ну как так было можно, даже не узнать про ключ?! — выговаривала Елена Дмитриевна, — Мы же должны прикинуть фронт работ…
Оксана посмотрела на нее с недоумением, и отметила, что свекровь впервые, наверное, воспринимает ее, как равную… До этого Оксана была в опале, и часто, когда они встречались, свекровь говорила только с сыном, а невестки будто и не было рядом.
Официальная причина, конечно, находилась. «Чужих детей принимает, а своего завести не способна», — один раз сказала свекровь, а Оксана услышала.
Но в душе Оксана думала, что просто не нравится свекрови. Бывает так, что человек вызывает антипатию, и хоть он в лепешку разбейся….
Сейчас же Елена Дмитриевна взволнованно объясняла именно ей:
— Что окна тут нужно поменять – я уже вижу… Можно сегодня же измерить и заказать пластиковые. Я знаю одну фирму, где пенсионерам скидка.
— Разве можно портить такую старину? — удивилась Оксана.
И тут их окликнула соседка. Елена Дмитриевна поспешила к ней, спрашивая про ключ, и оказалось, что ключ -есть, и соседка сейчас его вынесет.
Оксана же медлила, до последней минуты оттягивала момент, когда не будет выхода и придется войти в дом. С другой немолодой сосед косил свою лужайку, и время от времени с любопытством поглядывал на новых жильцов. Оксана сделала несколько шагов в его сторону.
— Вы купили дом, что ли? — уточнил сосед.
— В наследство достался, — к удивлению Оксаны, тон у нее получился каким-то извиняющимся.
Старик не только не поздравил ее, не сказал ничего приветливого, как можно было ожидать. Напротив, он покивал головой, словно выражал сочувствие.
— Сдавать будете? — спросил он, будто еще надеясь на что-то.
— Да нет, — Оксана оглянулась – дверь была открыта, значит, муж и свекровь уже осматривали новые владения,— Судя по всему, сами сюда переедем.
Старик потерял к ней интерес и снова взялся за свою газонокосилку.
— А почему вы спросили? — поинтересовалась Оксана перед тем, как уйти.
Он пожал плечами:
— Потому что ничем хорошим это не кончится. Тут никто долго не живет.
Продолжение следует