Перелёт был долгим, но в этот раз высота страшила Навину меньше всего. Девушка была в ужасе от того, что ей предстояло сделать. Королева Вея рассчитала всё так, чтобы дракон Джамиса прилетел к перевалу на границе Хейнорма и Тсалитана к вечеру, когда придёт время для фальшивого ритуала прощания с якобы покойным Олафом и казни Дэнзета Уартхола. Она сказала, что тсалитанские провидцы не смогут увидеть того, что происходит в столице Акильфадии. «Я позаботилась о том, чтобы эти самоуверенные глупцы оставались слепы и глухи, но они будут злиться. Постарайся не злить их ещё сильнее. Держи ненависть при себе, потому что в твоих руках, Навина, в ближайшем будущем будет не только твоя судьба, но и наша тоже», - попросила самая могущественная ведьма Сальсирии. Это всё даже на словах выглядело пугающе, но отступать было поздно.
- Почему в Тсалитане нет драконов? - прокричала Навина провожатому, прижимавшему её спиной к своей широкой груди.
- Что? - переспросил Джамис, поскольку ветер пронёс вопрос мимо его ушей.
- Почему драконы не летают в Тсалитан? - спросила девушка громче.
- Не знаю, - так же громко ответил акильф. - Они там никогда не водились. Что-то их отпугивает.
- А чего они могут бояться?
- Понятия не имею. Не вертись, а то свалишься.
Навина покрепче вцепилась в костяной шип, торчащий из спины дракона, и подумала о том, что самые свирепые крылатые хищники могут бояться только богов. Драконы - самые сильные существа. Они даже магии не подчиняются и способны своим пламенем уничтожить всё живое. Что ещё может их пугать, если не создатели, дарующие и отнимающие жизнь?
Перелёт завершился уже после заката. Звёздная мгла быстро пожирала небо, тесня свет всё дальше на запад. В Акильфадии было прохладнее, чем в этой части Сальсирии, поэтому Навина попросила Джамиса забрать плащ - всё равно не пригодится. Их уже ждали - несколько тсалитанских воинов толпились у ворот постоялого двора, но не решались подойти ближе из-за дракона.
- Прости, но Вея велела изображать бесцеремонность, - виновато попросил Джамис и толкнул Навину в плечо. - Иди.
«Боги, и это только начало», - вздохнула девушка и с понурым видом зашагала к стражникам. Она и не рассчитывала на тёплый приём, но всё равно в глубине души надеялась, что тсаларе не будут обращаться с ней слишком грубо. Боли и страданий для себя не желает никто.
- Настой! - вспомнила она о зелье, которое обещала Вея для снятия эффекта любых других снадобий.
- Точно, - кивнул Джамис, сунул руку за пазуху и вытащил оттуда маленький хрустальный флакон. - Надо выпить всё.
Зелье оказалось не только невероятно горьким, но и дурно пахнущим. К счастью, его было не слишком много, и Навине удалось не только проглотить отвратительный настой, но и удержать его в желудке, который немедленно взбунтовался. «Боги, ну и гадость!» - думала она, продолжая путь к стражникам и часто сглатывая подступающий к горлу ком тошноты.
Воинов сопровождала провидица - немолодая уже женщина с цепким взглядом, облачённая в просторное тёмное одеяние. Она подошла к Навине первой. Прикоснулась рукой ко лбу девушки, закрыла глаза и через несколько мгновений уверенно произнесла:
- Да, это Навина Тир, но её, кажется, чем-то опоили. Не беда, это поправимо. Идём, девочка. Тебя уже заждались.
На Джамиса провидица даже не взглянула, будто бы его и вовсе не существовало. Она взяла Навину под локоть, помогла забраться в крытый экипаж, забралась туда сама и стукнула кулаком по стенке, подав кучеру знак трогаться в путь. Карета покачнулась, подпрыгнула на кочке, по каменистой дороге застучали копыта двух впряжённых в неё лошадей. Где-то позади громко закричал дракон.
- Чтоб тебе издохнуть, - проворчала провидица себе под нос, поднесла к лицу Навины масляный фонарь, сощурилась и язвительно спросила: - А королева акильфов не так добра, как кажется, да? Мне знаком этот запах. Она дала тебе настой, который превратит остаток твоей жизни в сущий кошмар. Если не вывести его из тела, то никакое другое зелье на тебя не подействует. Знаешь, зачем она это сделала?
Навина отрицательно качнула головой и вжалась в спинку жёсткого сиденья, чувствуя себя из рук вон плохо. Провидица искривила губы в ядовитой усмешке и поведала:
- Она хотела, чтобы ты страдала. В Храме тебе дали бы другое снадобье, и тогда твоя смерть была бы лёгкой, а так… Но не бойся. Мы милосерднее самозваных акильфийских владык. Промоем тебе нутро так, что и следа от яда не останется.
- Меня убьют? - спросила Навина, хотя и так знала ответ.
- А ты как хотела? - удивлённо вскинула брови её попутчица. - За убийство высокородного лорда только одно наказание полагается, и это смерть.
- Я никого не убивала, - возразила девушка.
Провидица снова усмехнулась и потеряла к ней интерес. «Если предпримешь попытку сбежать, тебя накажут, поэтому не подвергай себя опасности без нужды. Не провоцируй их на жестокость», - вспомнила Навина наставления Веи Колехорт и вздохнула. Куда бежать? Вокруг только песок, камни и хищные звери. Да, можно было бы напасть на провидицу и выскочить из кареты, но там шесть стражников на лошадях. От такого эскорта без магии не убежишь, как ни старайся. А с магией… Да и не собиралась она никуда убегать. В самом начале пути предать друзей ради того, чтобы спасти себя - верх лицемерия. Но друзья ли ей Колехорты? Приютили, рассказали о смерти родителей, пообещали защиту, но сразу же послали на верную смерть. Разве друзья так поступают?
Сомнения… Когда на них есть время, многое начинает выглядеть иначе. Друзья начинают казаться предателями, враги - добрыми друзьями, а в коварных замыслах можно увидеть не только рациональное зерно, но и спасение тоже. Пешкой в чужой игре быть неприятно, да, но если хорошенько подумать, если соизмерить деяния игроков, сравнить последствия их поступков, то всё снова перевернётся с ног на голову. И опять начнутся сомнения.
«Они убили моих родителей и хотят убить меня, а Колехорты не сделали ничего плохого. Попросили о помощи, предоставили выбор. Я сама сделала этот выбор, меня никто не заставлял», - убеждала себя Навина, но чем ближе становились огни вечерней столицы, тем сильнее страх и сомнения терзали её душу.
Но её везли не в Тсалар, а в Храм Даар, как и в прошлый раз. На развилке, немного не доехав до города, экипаж свернул налево. Конские копыта зацокали уже не по каменистому грунту, а по гладкой брусчатке. Карету перестало трясти и подбрасывать на ухабах. В темноте было сложно что-либо разглядеть. Навина много слышала о величественной архитектуре Храма, но через маленькое окошко в двери кареты увидела только грубые каменные стены, факелы и двух стражников, дежуривших у ворот - ничего величественного и привлекательного. Она вытянула шею, пытаясь увидеть больше, но, увы, позволять ей такую роскошь никто не собирался - провидица бесцеремонно натянула на голову пленницы плотный мешок.
- Я же всё равно умру. Какая разница, что я успею перед этим увидеть? - возмущённо тряхнула девушка головой.
- Помолчи, - сурово приказала ей попутчица.
Экипаж снова свернул влево, потом вправо и через пару минут остановился. Стражники вытащили Навину на улицу, какое-то время вели её под руки, а потом передали кому-то ещё. Коридоры, переходы, лестницы, запахи еды и благовоний, приглушённые голоса… Поначалу девушка пыталась запомнить путь, но потом бросила это бессмысленное занятие - всё равно ведь велено уходить подземельями. И её вели не вниз, а наверх - значит, в жертву принесут не сразу.
- Стой, - пробасил над ухом мужской голос.
Скрипнули дверные петли. Под полотняный мешок забрался приятный аромат женских духов. Навину толкнули в спину, и по повторному скрипу позади она поняла, что дверь за ней закрылась. Звуки исчезли. В наступившей тишине остались лишь запахи и неприятное, скребущее душу волнение.
- Сними мешок, - лениво и ласково произнесла какая-то женщина.
Девушка медленно подняла связанные руки и стянула с головы грубую ткань. Её привели в жилую комнату, обставленную со вкусом, но без роскоши. Мебель тёмного дерева, драпировки, шторы и балдахин винного цвета… Высокое стрельчатое окно было открыто, но в него врывался лишь душный южный ветер, не приносящий ощущения свежести. На изящной кушетке под окном полулежала, вытянув длинные стройные ноги, ослепительно красивая женщина. Одета она была лишь в тонкий, украшенный кружевом и вышивкой пеньюар такого же цвета, как и убранство комнаты. В густых каштановых волосах, мягкими волнами окутывающих полуобнажённые плечи, сверкали рубинами весьма дорогие заколки. Незнакомка растянула напомаженные губы в фальшивой улыбке и склонила голову к плечу.
- Так вот ты какая, Навина Тир. Маленькое, глупое, бесцветное создание. Я иначе тебя себе представляла. Мне говорили, что у всех девушек в Иллиафии светлые волосы и глаза цвета неба.
- У моих предков были разные цвет глаз и волос, - ответила на это Навина. - Мне в наследство достались такие.
Женщина удивлённо изогнула тонкую чёрную бровь и перестала улыбаться.
- А ты дерзкая. Жаль, что ненадолго. Мне было бы интересно сбить с тебя эту неуместную спесь. Увы, ты не моя добыча. У меня к тебе только один вопрос. Как акильфам удалось схватить Уартхола? Я знаю, что его на корабле потрепал фьораг, но было ведь исцеление. Не настолько же он ослаб, чтобы сдаться добровольно.
- На него напал дракон Олафа Колехорта. Драконица. Её зовут Мерена, - соврала Навина согласно легенде, придуманной Веей. - Посол сильно пострадал, но не умер. Насколько я знаю, королева приказала не исцелять его до тех пор, пока состояние кузена короля не улучшится, но этот юноша не выжил.
- Понятно, - криво усмехнулась незнакомка. - Значит, его потащут на костёр покалеченным.
- А вам-то до этого какое дело? - нахмурилась Навина.
Женщина села, перебросила свои роскошные кудри на спину и закинула ногу на ногу.
- А я разве давала повод думать, что буду отвечать на твои вопросы? - надменно поинтересовалась она, взяла со столика маленький колокольчик и несколько раз тряхнула им, вызывая слуг.
На этом странная встреча закончилась. В комнату вошёл хмурый мужчина в короткой светлой тунике, подпоясанной широкой полосой серой ткани, снова натянул на голову Навины мешок и вывел её за дверь. Девушка хотела спросить у своего провожатого, кто эта женщина, но не рискнула - вряд ли ответ последует, а излишнее любопытство ни к чему. На обнажённых по локоть руках незнакомки были видны старые рубцы, какие обычно остаются у тех, кого клеймили в детстве. Значит, она рабыня, причём уже очень давно. Живёт в Храме Даар. Одета так, будто ждёт визита мужчины. Вероятнее всего, это жрица - одна из тех, кто ублажает состоятельных тсалитанских господ. Она не стала бы интересоваться судьбой посла, если бы не была как-то с ним связана. А какая ещё связь может существовать между мужчиной и жрицей Храма Даар, если не постельная? «Но она хотя бы красивая», - пришла в голову Навины совершенно неуместная в сложившихся обстоятельствах мысль.
И снова её вели по длинным коридорам и бесконечным ступеням лестниц, но теперь уже вниз. Вывели на улицу. После непродолжительной прогулки втолкнули куда-то, а за спиной раздался характерный металлический лязг, свойственный тяжёлым засовам на стальных решётках. Девушка сняла с головы мешок и поняла, что находится в крошечной камере, три из четырёх стен которой были каменными, а с четвёртой стороны пространство было забрано длинными прутьями в два пальца толщиной. За узким проходом напротив находилась такая же клетка, но в свете факелов было видно, что там никого нет.
Ничего другого Навина и не ожидала, но она забыла о том, что провидица пообещала очищение организма от настоя. Даже толком осмотреться не успела, как нагрянули мучители - два дюжих раба с вёдрами и деловитая старушка. На этом относительный покой закончился, и началась изнуряющая пытка водой, сдобренной чем-то приторно-сладким, от чего желудок сам выворачивался наизнанку. Сколько времени продолжалось это издевательство, Навина не подсчитывала, но ей показалось, что целую вечность. В конце концов её, совершенно обессилевшую, бросили на покрытом соломой полу, лишив надежды на то, что всё пойдёт по плану королевы Веи. Всё уже пошло не так, и если оракулы действительно захотят использовать какой-то дурман, рассчитывать на успех задуманного ни Навине, ни её новым друзьям уже не придётся.
* * *
- Акильфадия объята мраком. Провидцы потеряли из виду даже подступы к ней, - сообщил Атаил. - Я тоже ничего не вижу.
- Что, вся?! - рассвирепел Верховный Оракул.
- Вся, - подтвердил жрец.
- Но как такое возможно?!
- Колдовство Колехортов, - предложила версию Ланселина.
- Скорее, печаль драконов, - возразил Атаил. - Олаф Колехорт был частью стаи. Они разумные существа и тоже способны скорбеть.
- По человеку? - недоверчиво усмехнулась Селин. - Ты слишком высокого мнения об их привязанности. Если бы не магия, Вея Колехорт ни за что не смогла бы управлять стаей. Отними у неё эту силу, и драконы сожрут ведьму первой. Они не любят, когда ими командуют, и терпеть не могут людей. Это еда, Атаил. Тебе понравилось бы подчиняться воле бифштекса?
- Она вожак стаи, а не просто какой-то человек, - последовало очередное возражение из уст жреца. - В её муже и его родственниках течёт драконья кровь. Это не еда, Селин, а семья, хотя тебе этого никогда не понять.
- Может, хватит пререкаться из-за ерунды? - пылая гневом, вмешался в их спор Верховный Оракул. - Мне плевать, магия это или скорбь. Как мы узнаем, что Колехорты мертвы, если все провидцы внезапно ослепли? Снова будем сидеть и ждать?
- Наши люди в любом случае пришлют весть, - ответил ему Атаил. - Есть обходной путь. Другие королевства открыты, от Аукероста до Акильфадии не так уж и далеко, птице-вестнику много времени не понадобится. Я уже сообщил провидцам в Аукеросте, что нам нужно через них получить информацию. Они всё сделают.
Главе Гильдии такой вариант развития событий был не по душе, но он всецело доверял Атаилу. Его раздражал лишь сам факт ожидания. Когда к чему-то очень долго стремишься и прикладываешь все возможные усилия для достижения своей цели, а в итоге приходится просто ждать и полагаться на других, это невыносимо.
- Кому ты заплатила за Уартхола? - набросился он на Ланселину, потому что испытывал острую необходимость сорвать злость хоть на ком-нибудь.
- Сначала Атаилу за то, что он передаст мою просьбу провидцу в Акильфадии… - с невозмутимым видом начала загибать пальцы Ланселина, но собеседник немедленно потерял к ней интерес и гневно воззрился на жреца.
- И ты туда же? Тебе что, заняться больше нечем?
- Уартхол нам больше не нужен, и вы сами сказали, что Селин может его получить, мой господин, - спокойно напомнил ему Атаил. - Это не стоит вашего беспокойства. Просьбу передали нашему послу, он уже всё организовал.
- Вы меня с ума сведёте! - рявкнул Верховный Оракул, заложил руки за спину и принялся ходить по кабинету туда-сюда.
- Может, сами проведёте жертвенный ритуал, чтобы отвлечься? - предложил жрец. - Это скрасит ожидание. Девчонку уже доставили в Храм.
Оракул остановился, посмотрел на него хмуро, подумал немного и кивнул.
- Да. Хоть это я сделаю сам, ни на кого не надеясь. Готовьте её к ритуалу. У меня всё равно руки чешутся кого-нибудь прикончить, так хоть для пользы дела будет эта смерть, а не просто так.
* * *
На дворцовой площади Кьорданага собралась внушительная толпа зевак. Олафа Колехорта из горожан практически никто не знал, поскольку юноша жил в горах с драконами и редко появлялся на людях, но он приходился кузеном королю, и поданные королевства сочли своим долгом присутствовать на церемонии прощания если не из сочувствия к горю правителя, то хотя бы из любопытства. Прежний король никогда не устраивал таких пышных церемоний, поскольку был невероятно скуп, а Колехорты велели не закрывать трактиры до самого утра и оплатили из казны поминальную трапезу во всех городах королевства. Кто-то говорил, что такими излишествами они покупают любовь народа, другие видели в этом просто щедрость, третьи молча пили вино в память о человеке, которого даже не знали, но к вечеру все пришли на площадь, чтобы хотя бы издалека взглянуть на тело того, кто удостоился таких почестей после кончины.
- А костёр не великоват для одного парня? - осведомился оракул, также состоявший в посольской миссии Тсалитана при дворе правителей Акильфадии.
- Я слышал, Уартхол убил не только кузена короля, - ответил ему посол. - Видимо, прощание будет одно на всех.
Послы других королевств и их свита ждали начала церемонии на широком балконе, возвышающемся над площадью. Обычно на этот балкон выходили Маркус и Вея Колехорты, чтобы поприветствовать своих подданных или встретить гостей, но этот вечер опечаленная утратой чета намеревалась провести внизу у погребального костра. Главный советник короля Хьюдрик Масс тоже был на площади - он ждал сигнал начинать церемонию. А на маленьком балкончике, расположенном справа от большого, его знака ждали музыканты. По короткому взмаху руки старика печально запела флейта, и толпа расступилась, пропуская украшенные цветами повозки, на которых лежали шесть обёрнутых тёмной тканью тел.
- Для шестерых он тоже великоват, - хмуро заметил оракул. - Не нравится мне это. Что-то здесь не так.
- Может, это проводы для всей семьи? - хохотнул посол в ответ.
Он не знал о планах главы Гильдии. Не знал о них и оракул, встревоженно всматривающийся в толпу в попытках отыскать подвох. Когда тела были уложены на костёр, и Хьюдрик Масс попросил зевак отойти подальше, оба представителя Тсалитана подумали, что место освобождается для драконов, на которых должны прилететь Колехорты, но они ошиблись. Над площадью действительно появились драконы, но не золотые, а чёрные. Много драконов. А потом начался дождь из трупов.
Люди в ужасе шарахнулись в стороны, потому что тела беспорядочно падали сверху даже в толпу. Но покинуть площадь ни у кого не получилось - стража перекрыла все выходы. Началась паника. Именитые гости на балконе тоже взволнованно загудели, спрашивая друг у друга, что происходит.
- Это возмездие! - послышался позади них властный голос Маркуса Колехорта.
Ему не пришлось просить расступиться - все и так предпочли не вставать на пути короля, взгляд которого горел яростью. Подойдя к перилам балкона, он окинул взглядом площадь и поднял вверх руку, призывая народ к тишине. Не тут-то было. Давка и крики продолжались ещё довольно долго, хотя трупы уже перестали сыпаться с неба, и вооружённая королевская стража не причиняла горожанам никакого вреда. Маркус терпеливо ждал. Он хотел, чтобы его не только выслушали, но и услышали. Когда шум наконец-то начал стихать, он приказал стражникам перетащить все тела на костёр и обратился к напуганным подданным.
- Я правлю этим королевством уже почти два года. За это время никому из вас не было отказано ни в одной просьбе, за исключением тех, кто просил вернуть ему возможность использовать магию. Вы получили кров, пищу, работу и защиту. Многие из вас обрели в Акильфадии свободу. Я и члены моей семьи смело смотрели вам в глаза и не боялись поворачиваться спиной, потому что доверяли. Наш дом за Лунными горами был открыт для всех. Да, путь туда долог и труден, но все вы знали, что достаточно одной просьбы, чтобы я или ваша королева пришли сюда и выслушали вас. Мы слушали. Мы помогали. Но среди вас всё равно нашлись те, кто нас предал. Всех, кого сейчас драконы сбросили на ваши головы, убил я. Сегодня. Лично. Своими руками. Среди них есть ваши друзья и родственники. Вы услышите имена чуть позже, потому что я не лишу вас права попрощаться, хотя они и не заслуживают этого. Мне больно произносить такие слова, но это только начало. Предательство в своём королевстве я терпеть не намерен. Если хотите знать, в чём именно были виновны эти мертвецы, можете получить ответ у посла Тсалитана. Он в курсе.
- Я?! - завопил посол, едва не подавившись слюной от возмущения. - Вы забываетесь, Ваше Величество! Для подобных обвинений нужны основания!
Стоявший подле него оракул попытался улизнуть с балкона, но стражники преградили ему путь. Открыть рот, чтобы наградить их персональными проклятиями, он не успел, потому что получил тяжёлый удар в лицо и лишился сознания.
- Свяжите его и бросьте в темницу, - приказал Маркус Колехорт. - Рот только заткнуть чем-нибудь не забудьте. И этого тоже заберите.
Он кивнул на посла, который немедленно вспомнил о неприкосновенности, справедливости и законах.
- Законы? - насмешливо переспросил король. - Какими именно законами вы хотите защититься? Теми, которые позволяют вам организовывать похищения преступников на территориях других королевств? Или теми, которые дают право плодить шпионов и устраивать заговоры против тех, под чьей крышей вы живёте? В моём королевстве таких законов нет, а наследили своими грязными делишками вы именно здесь. И как король по законам этого королевства я имею полное право казнить вас за содеянное без суда. Уведите его!
- А что он сделал-то? - осторожно поинтересовался посол Аукероста.
- Да! За какое преступление вы намерены его покарать? - взволнованно поддакнул представитель Иллиафии.
- Что он сделал? - переспросил Маркус и улыбнулся. - Да всё то же самое, чем на протяжении этих двух лет здесь занимались все вы. Ему просто хватило наглости нанять освобождённых нами подданных ваших королевств для того, чтобы похитить моего друга и переправить его в Тсалитан. Среди тех, кого я сегодня убил, нет ни одного акильфа. Об этом стоит задуматься, не так ли?
Он снова повернулся лицом к площади и поднял руку, привлекая к себе внимание гудящей толпы.
- Слушайте все! Здесь и сейчас Акильфадия объявляет войну всем другим островным королевствам! Все послы и гости из Аукероста, Кайорики, Иллиафии, Хейнорма и Тсалитана с этого момента считаются заложниками! Им будет предоставлено право известить своих королей о нашем решении. Так или иначе предатели всё равно найдут способ это сделать, поэтому скрывать наши намерения я не вижу никакого смысла. Указ будет озвучен утром, а сейчас пора уже начинать церемонию прощания. Хью, оглашай имена предателей. Продолжайте без меня, мы с Веей уже со всеми попрощались.
В повисшей над площадью зловещей тишине зазвучали имена тех, кому не повезло связаться с тсалитанским послом. Маркус Колехорт покинул балкон и ушёл в свой кабинет, поскольку стражники заранее получили приказ отвести посла именно туда. Ночь обещала быть долгой и неприятной, но раз уж враг решился нанести удар первым, нужно было как-то на это ответить. Вея и Оуэн уже отправились поднимать все драконьи стаи на войну, которая вряд ли затянется надолго. Добрые правители этому миру, увы, оказались не нужны. А раз так, пусть получает злых. Рано или поздно люди поймут, ради чего это было нужно, а пока пусть боятся и ненавидят. Иначе с ними нельзя. По-другому они жить не умеют.