Прошло четыре дня с тех пор, как Колехорты закатили пир на всю Акильфадию в честь появления на свет наследника посла Аукероста, а новостей, которых ждал Верховный Оракул, всё ещё не было. Король и королева акильфов не появлялись во дворце в Кьорданаге, из их замка за Лунными горами не прилетали птицы-вестники, и эта затянувшаяся тишина настораживала.
- Вы зря волнуетесь, мой господин, - твердил Атаил, демонстрируя поистине феноменальную уверенность в том, что тщательно продуманный план не сорвётся. - Уартхолу просто нужно время, чтобы оправиться от ран. Девчонку Миру мы, скорее всего потеряли, но даже если ведьма Колехорт сумеет избавить её от одержимости, вырвавшийся на свободу дух сравняет Лунные горы с землёй. Не зря же мы так скрупулёзно всё рассчитывали. Колехорты умрут так или иначе. Останется только избавиться от брата короля, но это уже не будет иметь никакого значения.
- С него и надо было начинать, - недовольно проворчал Верховный Оракул. - Он живёт один, драконов и магии там нет. Если бы одержимая провидица начала с него, мы сейчас уже праздновали бы победу.
Атаил с трудом сдержал раздражение и заставил себя ответить спокойно.
- Я уже объяснял вам, почему это плохая идея.
- Да-да, - небрежно отмахнулся от него глава Гильдии. - Мы засунули в эту злобную девку дух Запада, и чем ближе он находится к своим владениям за Мёртвыми островами, тем сложнее его контролировать. Я помню. Южный дух постоянно бесится и устраивает эти клятые бури, восточный с радостью принимает жертвы, но наотрез отказывается подчиняться, а северный гуляет сам по себе, и приручить его нет никакой возможности. И это половина нашей армии. А вторая половина сидит в подвале, гоняет по шкурам блох, дерётся из-за обглоданных костей и падали, и когда мы выпустим её в бой, она тоже будет руководствоваться только своими инстинктами. Нужно было ещё тогда вернуть Уартхола, казнить его и просто заплатить кьорвигам за смерть Колехортов. Мы ведь почти боги, Атаил. А если так, то почему, по какой такой непонятной причине мы должны чего-то ждать, кого-то бояться и прятаться за спины никчёмных правителей? Почему мы не можем просто взять то, что принадлежит нам по праву богов? Почему, друг мой? Где уважение и почтение, которого мы достойны? Зачем нам сила, которая вызывает лишь презрение и ненависть? Для чего это всё?
- Вам нужно отдохнуть, мой господин, - ответил на это жрец. - Вы устали.
- Я устал ждать! - рявкнул Верховный Оракул так, что с галереи, венчавшей башню Перста Истины, испуганно вспорхнули птицы.
Тщательно продуманный план уже не казался ему таким идеальным, а в голосе Атаила начали слышаться неприятные нотки, звучавшие как предвестники предательства и бунта. Верховный Оракул терял веру, а вместе с ней и терпение. Он начинал подозревать, что предсказания жреца, в которых Сальсирией правит Император-марионетка, а истинными властелинами мира являются оракулы, лживы. Нет ничего хуже, чем сомневаться в искренности тех, кому доверил самое важное. Утрата доверия к близким - яд, медленно разъедающий душу. Яд, разрушающий разум и заставляющий видеть то, чего на самом деле может и не быть.
- Вести из Акильфадии, мой господин! - прозвучал от входа в покои звонкий голос Ланселины. - Позволите войти?
- Ты ещё спрашиваешь?! - взревел Верховный Оракул, вскочив на ноги. - Говори! Что там?
Жрица многообещающе улыбнулась ему, вошла в комнату и прикрыла за собой дверь.
- Акильфы в трауре, мой истинный Император. Как мы и предполагали, глупышка Навина Тир захотела вернуться домой к родителям. Кузен Маркуса Колехорта Олаф намеревался доставить её в Иллиафию на спине своего дракона, но этому помешал Уартхол, которого королева Вея лично исцелила от ран. Уартхол набросился на девчонку, Олаф встал на её защиту и пал в неравном бою с обезумевшим другом. Это случилось в ночь праздника в честь посла Аукероста. Два дня бедолагу пытались выходить, но его раны оказались смертельными. На дворцовой площади в Кьорданаге уже начали складывать погребальный костёр, прощание с кузеном короля состоится нынешним вечером.
- Отлично! - обрадовался Верховный Оракул и даже потёр руки, предвкушая скорое исполнение своей заветной мечты. - А что с Уартхолом и девчонкой?
Изящно покачивая бёдрами, Ланселина прошла через комнату, присела на кушетку у окна и ослепительно улыбнулась.
- Девчонка украла дракона и попыталась улететь на нём сама, - усмехнулась Ланселина. - Ввиду наличия обвинений, которые озвучил в её адрес наш посол, и некоторых собственных умозаключений небезызвестного нам капитана Гроу, Колехорты решили выдать эту дурочку Тсалитану. У них нет доказательств её вины, но и в невиновность Навины Тир они после смерти Олафа тоже не верят. Её доставят на границу Тсалитана и Хейнорма драконами, поскольку опасаются, что она может сбежать с корабля. Драконы летают быстро, поэтому полагаю, что уже утром дух стихий наконец-то сможет получить эту жертву. Ну а Уартхол… Король акильфов намерен сжечь его сегодня на погребальном костре своего покойного кузена. Не такие уж добряки эти Колехорты, да? Выставляют напоказ свою человечность, но стоило смерти опустить длань на кого-то из их семьи, и справедливые владыки сразу же показали своё истинное лицо. Если мой господин не возражает, я хотела бы получить обещанное, пока оно превратилось в горстку бесполезного пепла.
- И как ты собираешься это сделать? - нахмурился Атаил, внимательно слушавший новости, которые он должен был получить первым, но почему-то не получил.
- Золото, мой друг, - сладким голосом пропела Селин. - За кругленькую сумму золотом кое-кто отвлечёт Колехортов в нужный момент, и погребальный огонь заберёт жизнь не Уартхола, а другого человека. А моего ненаглядного покровителя, одурманенного сонным зельем, тайно доставят сюда.
- Он проклят, - напомнил ей Атаил. - Акильфийская ведьма заметит подмену.
- Я же сказала, что её отвлекут, - продолжая улыбаться, ответила на это жрица.
- Да пусть делает что хочет, если Уартхол нам больше не нужен, - разрешил Верховный Оракул. - Мира Мад закончит то, что он начал.
- Брат Колехорта Оуэн тоже будет присутствовать на прощании, - сообщила Ланселина ещё одну отличную новость. - Этой ночью все Колехорты до последнего соберутся в замке в Лунных горах, и девчонка сможет прикончить всю семью сразу.
- Ты подкупила наших провидцев, и поэтому узнала всё раньше меня, - высказал неприятную догадку Атаил.
- Я их обольстила, - подмигнула ему жрица. - Ты недооцениваешь женщин, друг мой.
- Надеюсь, что не всех, - вставил своё слово Верховный Оракул, донельзя довольный хорошими новостями. - Ну что ж… Ждать осталось совсем недолго, да? Что-то я проголодался. Селин, вели подать обед. И вина. Теперь можно. Теперь нам, друзья мои, можно всё.
* * *
- Почему вы так уверены, что они ни о чём не догадаются? У них ведь есть провидцы, которые могут видеть будущее, - озвучила свои сомнения Навина, наблюдая за тем, как Олаф привязывает к спине дракона связанного по рукам и ногам Дэнзета Уартхола.
- Будущее определяется настоящим, а в отношении того, что происходит сейчас под покровом магии драконов, все провидцы этого мира слепы, - со знанием дела ответила ей Мира и добавила: - Это я тебе как провидица говорю. Они застыли на своих последних предсказаниях, потому что нет новой информации, которая могла бы вызвать нужные видения.
- Но это временно, - заметила королева Вея, не скрывая своё волнение. - Акильфадия наводнена шпионами Тсалитана, и я более чем уверена, что оракулы уже сгорают от нетерпения в ожидании нашего маленького спектакля. Ты всё запомнила, что я тебе говорила?
- Думаю, что да, но не могу обещать, что от страха ничего не забуду, - призналась Навина.
Все три последних дня она провела наедине с королевой акильфов, осваивая непростую науку управления духами стихий. Давая согласие на участие в смертельно опасной затее Веи Колехорт, девушка даже не подозревала, насколько это сложно - быть колдуньей. Магия в чужих руках кажется простой и понятной, но, оказывается, даже для того, чтобы принять свой собственный дар, необходимы немалые усилия.
Навина слышала, что некоторые колдуны из Иллиафии и других королевств, после недавних событий лишившиеся доступа к магическим силам, пытались обратиться к королеве Акильфадии с просьбой о том, чтобы она вновь раскрыла их дар. Вея могла это сделать. Она могла вернуть магию людям, но отказывала всем просителям, кроме целителей. Бывшие колдуны злились на неё за это, хотя она и объясняла им, что магия уже неоднократно приводила этот мир на грань гибели. Даже целительский дар можно обернуть во зло, не говоря уже о том, чему училась Навина. Когда человек способен всего одним движением руки заставить землю разверзнуться или повернуть реку вспять - это страшно.
«Духов стихий всего четыре, как ты знаешь, и они совершенно одинаковые, в том числе и в отношении капризов. Твой дар принадлежит магии ветра, но любой из четырёх духов может в любой момент стать, например, всепоглощающим огнём, поэтому ты должна уметь подчинять себе любую стихию, и учиться придётся быстро», - говорила ей Вея Колехорт перед тем, как пробудила спящий дар. Уже в тот момент Навине показалось, что неведомая сила, хлынувшая откуда-то изнутри, разорвёт её тело на тысячи мельчайших кусочков, а потом стало ещё хуже. Первый день она практически не помнила, потому что потратила его на борьбу с самой собой. На сон ей после этого дали очень мало времени - нужно было торопиться. Уроки были невероятно сложными, и иногда хотелось просто отказаться от всего, но в такие моменты Навина заставляла себя вспомнить о родителях, об израненном фьораге, изувеченных душах Миры и Уартхола, мёртвых акильфах в своей спальне и о тысячах ни в чём не повинных людей, превращённых проклятием оракулов в кровожадных кьорвигов. Всё это заставляло уставшую девушку взять себя в руки, забыть о жалобах и продолжать обучение.
Королева Вея назвала её на редкость способной ученицей. К вечеру второго дня Навина уже могла не только заставить ветер дуть в нужном направлении и с нужной силой, но была способна даже устроить маленькую грозу внутри пещеры, где проходили уроки. Она радовалась этому успеху и одобрению наставницы, стараясь не думать о предстоящем возвращении в Тсалитан.
Третий день занятий был самым сложным, потому что работать предстояло с настоящим духом стихий - капризным, непокорным, да ещё и сердитым из-за того, что с ним сотворили оракулы. «Изначально Север принадлежал ветру, Восток - воде, Юг - огню, Запад - земле, а гармония стихий поддерживалась магией. Когда Иллиара Даар отняла у Сальсирии магию, баланс нарушился. Восточный дух воды очень много отнял у западного духа земли, потому что вода окружала землю со всех сторон Океаном, питала её реками и поила озёрами. Дух воды уже тогда был не самым сильным, но самым жадным. После того, как Краонгра вернула магию, он не захотел отдавать отнятое, а западный дух не счёл нужным соперничать с собратом, поскольку к этому времени уже изменил свою стихию. Он продолжает поддерживать существующий сейчас баланс, но теперь это больше дух ветра, чем земли. В западной части Сальсирии земель практически не осталось, и у него просто не было выбора», - объясняла Навине самая могущественная колдунья этого мира. В её подругу поместили именно дух Запада, который оказался самым флегматичным духом стихий из четырёх существующих.
Навине странно было слышать, что бесплотные духи стихий так сильно похожи на живых существ. У них есть воля, характер, предпочтения, слабости, привычки, эмоции. Они умеют обижаться и быть благодарными, радоваться и злиться. Как люди, только сказать ничего не могут. Это знание очень сильно облегчало поставленную перед Навиной задачу, поскольку в диалоге с разумными созданиями всегда можно найти компромисс. Если, конечно, они готовы пойти на диалог. Драконы тоже разумны, но вряд ли простому смертному взбредёт в голову пытаться с ними договориться.
Придуманный королевой Акильфов план избавления Сальсирии от власти оракулов был очень сложным, невероятно опасным и, казалось, невыполнимым. Она хотела, чтобы Навина всего за один день подружилась с духом стихий, которого пленили, заставили подчиняться приказам и заперли в человеческом теле люди. Подружилась! С духом стихий!
«Глубоко в подземельях под Храмом Даар есть хранилище, где оракулы прячут свои самые ценные артефакты. Помимо всего прочего, там хранится прах Кана и Лелы - близнецов, которые были первыми оракулом и провидицей этого мира. Я не уверена, что это именно прах, но за несколько тысячелетий от человека обычно мало что остаётся. Если уничтожить этот артефакт, всё закончится. Ты не сможешь это сделать, но я смогу, поэтому мне нужно, чтобы ты попала в хранилище. А помогут тебе в этом духи стихий, поскольку там же лежит то, что позволяет оракулам неволить их. Это камень. Тот самый камень, с которого началось сотворение нашего мира. Насколько мне известно, он замурован в основание алтаря, на котором скрытых колдунов вроде тебя приносят в жертву духам. Кстати, на вопрос, почему я до сих пор ничего не сделала, если всё знаю, у меня тоже есть ответ. Врага, которого не изучил досконально, победить без ненужных потерь невозможно, а я хотела бы решить эту проблему малой кровью. Твоей в том числе, поскольку попасть на алтарь можно только одним способом. Восточный дух вряд ли станет тебе помогать, потому что его всё устраивает, а вот южный и западный, думаю, с радостью помогут нам избавятся от кучки мерзавцев, считающих себя богами. Если сможешь убедить дух Запада, что ты ему друг, то на его примере и южный тебя послушается», - объясняла Вея Колехорт.
На словах всё выглядело просто, но с духом стихий, спрятанным внутри человека, не так-то легко договориться. А если учитывать, что этот дух ещё и обременён недвусмысленным приказом уничтожить всю королевскую семью… Он слушался Вею Колехорт, потому что за ней стояла вся магия этого мира. Подчинялся её воле, но ей нужно было не подчинение, а понимание. Раз за разом дух стихий покорно откликался на её призыв, заслонял собой разум и волю Миры, голосом девочки требовал, чтобы его отпустили, или угрожал, а потом снова прятался, и тогда Вея с Навиной долго выслушивали отборную брань юной провидицы, поскольку происходящее причиняло ей немалый дискомфорт. Обещание свободы в обмен на помощь для этого духа ничего не значило, потому что оракулы пообещали то же самое в обмен на несколько определённых человеческих жизней. Сделка с приговорёнными представлялась духу менее выгодной, и он отказывался принимать на веру их слова о том, что оракулы его не отпустят, поэтому на убеждение был потрачен весь день. Только к вечеру, когда у Миры закончились запас бранных слов и силы, а королева акильфов начала терять надежду на успех своей убийственной затеи, дух стихий неожиданно сам предложил условия сотрудничества. Он согласился не убивать самую могущественную колдунью и членов её семьи, а также помочь Навине выполнить её рискованную миссию в обмен на… Восток. Раз вода две тысячи лет назад поглотила практически весь Запад, то восточному духу воды там самое место, а западному будет приятно снова быть поближе к земле, потому что он за неё всё-таки в ответе.
Навине казалось, что ещё немного, и она сойдёт с ума. Её жизнь и без магии никогда не была простой, а последние три дня всё окончательно перевернули с ног на голову. Когда дух стихий в ответ на её призыв покинул тело Миры и повис посреди пещеры туманным серым облачком, она не заплакала только потому, что разум уже наотрез отказывался верить в реальность происходящего. Королева Вея всё-таки заключила с этим капризным духом сделку, пообещав поменять Запад и Восток местами, что для Навины было просто немыслимо. Ей в тот момент абсолютно всё виделось немыслимым - и то, что она сама согласилась стать жертвой тсалитанских оракулов, и магия, и сделки с ветром. Но это было ещё далеко не всё.
Дэнзета Уартхола обнаружили на следующее утро после того, как он пытался убить Навину и прикончил шестерых мирных акильфов, пытавшихся его остановить. Вея предположила, что той ночью он не закончил начатое из-за Риды - девочка так сильно кричала, что разбудила всех обитателей замка. И он не тронул Риду, хотя она прокралась в комнату Навины и заснула там ещё до его прихода. Видимо, проклятие всё же не лишило его остатков человечности, если он не только не смог причинить вред ребёнку, но ещё и прыгнул с утёса на острые скалы после того, как нашёл в себе силы противостоять воле оракулов и проклятия. Он снова сильно покалечился. Алияре опять пришлось сращивать ему кости, но в этот раз ей помогала Вея, потому что после падения с такой высоты люди, как правило, не выживают.
«Вы покинете Акильфадию одновременно. Я снова закрою твой дар, но так, чтобы ты в нужный момент смогла сама его открыть. Джамис доставит тебя к перевалу на границе Хейнорма и Тсалитана. Лететь придётся связанной, прости, но у Джамиса большой опыт управления боевыми драконами, поэтому о безопасности этой части пути можешь не волноваться. Если бы не пристальное внимание провидцев, я бы поступила иначе, но, сама понимаешь… И за то, что тебе придётся пережить в Тсалитане, я тоже заранее прошу прощения. Когда окажешься в подземелье рядом с алтарём, просто раскрой свой дар и выпусти дух. Тебя наверняка попытаются одурманить, поэтому после перелёта Джамис даст тебе выпить специальный настой. Он ужасный на вкус, зато на несколько дней обезопасит тебя от действия любых снадобий. Дух расправится с оракулами и их слугами в святилище, после чего тебе нужно будет найти и забрать оттуда артефакт, о котором я говорила. Попытайся освободить и южный дух тоже, если он будет там. Восточный не трогай, с ним проблем не оберёшься. После этого спрячь магию, как я тебя учила, и выпусти из подвала фьорагов. В Храме Даар много магических побрякушек, пусть псы порезвятся вволю. Потом вместе с духами выйдешь через подземелья к восточному побережью. Олаф будет ждать тебя на маленьком острове с той стороны, дух сам даст ему сигнал. И ни при каких обстоятельствах не выходи из подземелий на поверхность, поняла?»
Понять-то Навина всё поняла и даже запомнила дословно, но ей было не по себе от мысли, что придётся впустить дух стихий в своё тело. А если он предаст? Что будет, если он передумает помогать и захочет вырваться на свободу из-под закрывающей печати акильфийской колдуньи? У Веи в ответ на эти вопросы нашёлся только сочувственный вздох. Но хуже всего было то, что королева и Уартхола тоже включила в этот чудовищный план, отведя ему отвлекающую роль. Она пожертвовала своим другом ради того, чтобы провидцы отвлеклись на хаос, который объявленный мёртвым акильфийский посол устроит в Тсаларе. Он сам попросил об этом, когда ненадолго пришёл в сознание. Олаф на своей Мерене с привязанным к спине дракона Уартхолом покинет Лунные горы одновременно с Навиной, но полетит к перевалу кружным путём, минуя обитаемые земли. От всевидящего ока провидцев их скроет амулет с крупицей магии драконьей стаи. Через несколько часов после того, как Навину заберут, а Джамис улетит обратно в Акильфадию, Олаф приведёт Уартхола в чувство и позволит ему уйти. Беднягу в этот раз усыпили не только сонным зельем, но и магией, чтобы он ненароком не вышел из себя по пути в Тсалитан и не вздумал сбросить Олафа в море с высоты драконьего полёта.
Он сам пожелал умереть в Тсаларе, отняв перед смертью столько жизней оракулов, сколько сможет успеть. Сказал, что пойдёт прямо в здание Гильдии и устроит там такую резню, что Великие Боги в своих Небесных Храмах онемеют от ужаса. Даже если у Навины всё получится, и Вея уничтожит дар оракулов, сняв тем самым все проклятия, которые когда-либо существовали, это никогда не смоет чужую кровь с рук и души Дэнзета Уартхола. Он решил уйти из этого мира так, чтобы его смерть стала искуплением вины перед друзьями. Именно поэтому Навина и не должна выходить из подземелий - её присутствие может сбить воина с толку и испортить его планы на достойный финал.
- Я всё ещё вижу в твоих глазах сомнение, - с тяжёлым вздохом заметила Вея Колехорт, положив руку Навине на плечо.
- В ваших его тоже предостаточно, - ответила на это девушка и подставила руки, позволяя себя связать. - Но я боюсь лишь за себя, а вы сейчас ставите на кон судьбы всех, кто вам дорог. Мне нечего терять, кроме собственной жизни, а вы можете лишиться всего. И если при всём этом вы готовы мне доверять, то и я тоже постараюсь довериться духу, который ничем не обязан ни вам, ни мне. Надеюсь, он нас не подведёт.
- Не надейся. Верь.
Королева попыталась улыбнуться, но улыбка получилась слишком натянутой, а лицо её супруга Маркуса Колехорта и вовсе напоминало жуткую маску демона смерти, которую Навина однажды видела в одной из лавок на городской ярмарке. Всё это не вселяло в неё ни капли оптимизма, но отступать было уже поздно.
- Твоя псина загадила мне всю пещеру и цапается с Мереной, - решил Олаф высказать своё недовольство, пока есть такая возможность. - Когда вернёшься, забирай её и тащи куда хочешь, иначе я просто спихну эту шерстяную тушу в ущелье. Знал бы, что фьораги так быстро выздоравливают, ни за что не стал бы с ней возиться.
- Нашёл время жаловаться, - упрекнула его Мира.
Олаф открыл рот, чтобы ответить ей, но перехватил предупреждающий взгляд кузена и промолчал. Слов о том, что другого времени может и не быть, в это утро слышать никто не хотел.