Друзья, здравствуйте!
Любой человек — это важная единица со своими взглядами, судьбой и жизнью. Любой творческий человек — то же, увеличенное в несколько раз. И сегодня я бы хотел предложить вам наш новый разговор из цикла «Беседы у рояля» как раз с таким творческим человеком. Наш гость — пианист, лауреат международных конкурсов Филипп Руденко: о музыке, фортепиано и вере.
_____________________________________________________________________
➡️ Но прежде, чем мы продолжим, я прошу вас подписаться на наш канал @litmusbes. Нам это очень важно. Спасибо! ⬅️
_____________________________________________________________________
– Филипп, привет! Рад, что ты сегодня с нами!
– Это взаимно!
– Давай сразу приступим. Расскажи, что для тебя является самым завораживающим и чарующим в фортепианном искусстве?
– Очень сложный вопрос. Наверное, магия этого инструмента. Я считаю, что у рояля есть все возможности, чтобы полностью раскрыть красоту музыки. Самый масштабный «инструмент» для этой цели – оркестр. А рояль – это мини-версия оркестра, как мне кажется... Только на нём можно многое продемонстрировать.. показать удивительные нюансы, краски, максимально схожие с оркестром.
– А как ты в эту магию рояля погружался в детстве?
– Это произошло естественно. Поскольку я из музыкальной семьи, с детства в доме звучала музыка. Меня всегда это привлекало. Я много слушал разной музыки: и живьем, и в записях.
Конкретного момента, когда решил, что буду пианистом, не было. Это словно предполагалось само собой. Поэтому не помню и первого знакомства с инструментом. Видимо, подходил к нему совсем маленьким и что-то пытался изобразить на нём.
– Как ты считаешь, где находится грань между хобби и профессией?
– Я с детства понимал, что фортепиано – это не моё хобби, а моя профессия. Постоянно видел, как играет мой отец, и это мне нравилось. Так что я понимал, что вряд ли буду заниматься чем-то другим, а фортепиано будет для души. К тому же у меня не было других предрасположенностей. Что касается остальных людей, думаю, всё очень субъективно. Каждый человек сам определяет, что для него профессия, а что – просто любимое увлечение. Однако помимо пианистической карьеры я был бы совершенно не против попробовать другой направление в музыке – дирижирование. Я никогда этим не занимался, но, если бы не стал пианистом, думаю, что попробовал бы себя в этом направлении.
– То есть не было никаких мыслей о том, что ты можешь стать не-музыкантом? Не было других интересов?
– Интересы были, но я понимал, что это скорее хобби и относился к ним абсолютно несерьезно, в отличие от музыки.
– Тогда расскажи о своих хобби.
– В детстве хобби было «ничего не делать». А сейчас, будучи в более осознанном возрасте, я люблю фотографировать, но не увлекаясь этим серьёзно. Мне просто нравится фотографировать. Нравится и готовить. Готовлю разные блюда, кроме десертов – потому что это совершенно отдельная кухня.
– Интересно! Вернёмся к музыке. Как ты считаешь, ты талантливый или усердный? Или и то, и другое?
– Пусть лучше скажут другие. Я точно не могу комментировать наличие таланта или его отсутствие, потому что считаю, что это могут определить лишь окружающие люди.
А что касается трудоспособности – в целом, скорее да, чем нет.
Но до Рихтера мне далеко….
– Расскажи о наиболее значимом конкурсе или выступлении, и почему это событие было для тебя таковым.
– Для меня любой концерт значим. Каждый раз я выхожу и играю для людей, и это для меня основной момент. Среди конкурсов значимым для меня был конкурс Рахманинова, в котором я участвовал. Это был первый серьёзный конкурс для меня. К нему я довольно долго готовился.
– У тебя бывали выступления зарубежом. Почувствовал ли ты разницу в реакции зрителей, отдаче зала?
– Разница ощущается довольно сильно. В каждой стране – абсолютно своя публика и своё восприятие у людей. Даже в России в каждом городе люди принимают по-разному. Явно я ощутил то, что в России играть волнительнее и ответственнее. Не знаю, как объяснить это чувство. Зарубежом легче играть.
Может быть, это только у меня так… Также я не могу сказать, где публика слушает лучше. Например, играл в Большом зале консерватории в апреле и мае. И в апреле было выступать довольно непросто. Часто раздавался то кашель, то звонки телефонов. А в мае стояла гробовая тишина и чувствовалось невероятное принятие публики.
– Расскажи о своём кумире в мире фортепианного искусства.
– Мой кумир – Николай Львович Луганский, которому я благодарен за всё в своей жизни. Мне безумно нравилась его игра с самого детства. Я с детства слушаю все его диски, записи, стараюсь ходить на все его живые концерты в Москве. Если он играет – я практически всегда в зале. Он для меня некий идол, причём, не только как музыкант, но и как человек. И я счастлив, что у меня есть возможность учиться у него.
Когда я поступил в Московскую консерваторию, он совершенно поменял моё отношение к музыке. Каждый раз я открываю для себя что-то новое на уроке с ним.
– У кого ты учился до поступления в Консерваторию? [прим. Московская государственная консерватория им. П. И. Чайковского]
– Мне очень повезло с педагогами по специальности. С пяти лет я начал заниматься с Валерием Владимировичем Пясецким. Учился у него десять лет в ЦМШ. Потом он стал директором школы и распустил свой класс. Это совершенно невероятный педагог, который удивительным образом занимается с маленькими детьми. То, как он ставит им руки, делает с ними первые шаги – это феноменально. В старших классах я продолжил учиться у отца, который и взял весь класс Пясецкого. С музыкантской точки зрения у него совершенно другой метод преподавания. Концертирующий пианист может иной раз дать нечто принципиально другое, но важное банально из своего собственного опыта, что, безусловно, бесценно. Далее я, окончив ЦМШ, поступил в консерваторию к Андрею Александровичу Писареву и Николаю Львовичу Луганскому.
На мой взгляд, это совершенно две разные планеты во всём: в отношении к музыке, в видении ими музыки. Поэтому мне безумно интересно приходить поиграть и тому, и другому, выслушивать их мнения и советы.
– Есть ли у тебя «идол» и среди композиторов?
– Отвечу банально. Мой идол, безусловно, Рахманинов. Я даже не думаю, что о нём имеет смысл много разговаривать.
«Дуэт» Луганского и Рахманинова для меня – сказка, праздник, особенно сейчас, в более осознанном возрасте. Этот год-юбилейный для Рахманинова, и Николай Львович сыграл практически всю сольную программу Рахманинова в трёх концертах в Концертном зале П. И. Чайковского и ряде других стран. Я был на всех этих сольниках и испытал невероятные эмоции после каждого концерта. Рахманинов – это не человек, это практически Бог. Я не знаю ни одного примера, схожего по такому невероятному дарованию. Это просто удивительно.
Помимо Рахманинова, я очень многих композиторов люблю слушать. Люблю Баха, Моцарта, оперно-симфоническое творчество Чайковского, Малера. Дебюсси с Равелем очень люблю, Альбениса обожаю, и испанскую музыку в целом… Метнера, Глазунова, Брамса, Яначека, Франка, Шумана…. У каждого композитора я буду что-то любить. Тут вопрос пропорций – у кого-то из любимых мною сочинений больше, у кого-то меньше.
– Существует ли сочинение, которое тебе нравится слушать, но к которому ты боишься подступиться?
– Да, таких очень много. Например, концерты Брамса. Я обожаю и первый, и второй, и не могу сказать, какой из них мне нравится больше. Но понимаю, что в ближайшие лет десять я не возьмусь за эти сочинения. Мне кажется, что нужно до каких-то произведений дорасти, чтобы иметь право их исполнять.
– На твой взгляд, что является неотъемлемой частью жизни пианиста, помимо занятий?
– Жизнь, безусловно.
– Что ты подразумеваешь под этим? Жизнь – очень широкое понятие.
– Общение с людьми, причём, живое общение. Путешествия, любимые хобби, спорт, еда, кинематограф, книги… Всё, что приносит удовольствие. Я считаю, что на профессии жизнь не заканчивается. Человек должен продолжать жить несмотря ни на что, и любимое дело – это ещё не предел.
– В одном из интервью ты упоминал, что ты ценишь людей, которые живут верой. Можешь ли об этом подробнее рассказать?
– Я имел в виду понятие не религии. Мне кажется, в жизни очень важно во что-то верить. В людей, в искусство, во что угодно. Мне важно осознавать, что люди, с которыми я близко общаюсь, определённо во что-то верят. Я понимаю, что и великие музыканты, композиторы безусловно во что-то верили, иначе они бы не написали такую музыку. Писатели, художники, да кто угодно….
Человек должен во что-то верить, иначе в чём смысл жизни, если ты ни во что не веришь?
– Действительно, со многим соглашусь. Коснёмся твоей публичности. Ты не очень активен в соцсетях. С чем это связано? Есть ли в планах создание своих каналов для пиара? Должен ли музыкант вести соцсети, на твоё взгляд?
– Я довольно старомодный человек, поэтому до недавнего времени вообще не понимал, зачем люди это делают. Добрые люди в ответ на мой вопрос объясняли, что такова реальность нашего времени – все известные люди должны вести социальные сети, быть публичными, что мне пришлось принять. Но вести соцсети или не вести – это личное дело каждого.
– Ты планируешь это как-то развивать?
– Наверное, пока нет. Я не вижу смысла в этом, да мне и неловко что-либо публиковать – непонятно, для кого это и зачем. Мне всегда казалось, что, если человеку интересно что-то узнать, он это узнает и сам, а не из чьих-то публикаций. Но кто знает, как жизнь сложится. Не утверждаю, что никогда в жизни ничего не буду вести.
– Давай немного о твоей музыкальной семье. Родители безусловно сыграли роль в твоём становлении. Имеет ли место сравнение друг друга в семье? Не боишься ли ты не оправдать ожидания родителей?
– Очень откровенный разговор у нас выходит. Сравнений никаких нет. Никогда в семье не диктовалось, что я хуже кого-либо. Если говорить о личном восприятии ситуации – то да, я понимаю, что должен быть не хуже. Но это я сам себе диктую установки. Мне лично это важно.
– Хотел бы ты, чтобы твои дети в будущем стали пианистами или музыкантами?
– Наверное, я бы хотел продолжить династию.
– Звучит по-дворянски.
– Мне кажется здорово, когда дети занимаются тем же, чем и родители. Родитель вкладывает в ребёнка всё. Замечательно, когда он может ребёнка направить и подсказать в том деле, которым он сам занимается всю жизнь.
– Бывает ли ощущение: готовишься к конкурсу, а произведение не даётся. Есть ли желание всё бросить?
– Постоянно.
– Как ты это преодолеваешь?
– Я преодолеваю очень просто. В Советском Союзе было замечательное слово «надо». Если я за что-то взялся, мне это важно довести до конца, любой ценой. Это касается всех сфер жизни.
– В Москве сейчас очень высокая конкуренция среди пианистов. Нет ли у тебя синдрома самозванца? Мне показалось, что тень такого у тебя пролетела, когда ты про соцсети говорил.
– Совру, если скажу, что я об этом не задумываюсь вообще. Но на самом деле я размышляю об этом не так часто. Не думаю, что в музыке может иметь место конкуренция, потому что одному человеку нравится один музыкант, а другому нравится другой. Это не означает, что кто-то лучше, а кто-то хуже. Это в спорте понятно: если человек прибежал раньше на десять секунд, значит, он лучше другого. В музыке нет понятия победителя или проигравшего. Мне кажется, если человеку суждено играть, он будет играть, несмотря ни на что.
– Из этого вытекает вопрос: что должно произойти, чтобы ты назвал себя состоявшимся музыкантом?
– Мне безумно важно мнение моего близкого круга людей. И если они мне спустя время скажут, что всё получилось, я пойму, что это было не зря.
– Что бы ты хотел в себе исправить как в музыканте, если такие черты есть?
– Массу вещей. Считаю, что любой человек что-нибудь хочет исправить в себе. У меня всегда есть желание быть лучшей версией себя и в музыке, и в жизни. Поэтому хотел бы быть лучше, чем я есть, ну или по-крайней мере стараться быть лучше.
– Можно сказать, что самосовершенствование – то, что тобой движет?
– Мною движет любовь к искусству, любовь к музыке и самосовершенствование.
– Вопрос ещё более глобальный: для чего людям музыка?
– Для жизни.
– Считаю это великолепным окончанием разговора. Спасибо!
– И тебе за приглашение!
Билеты на ближайшие концерты нашего гостя:
1) 10 февраля в 19:00 в Большом зале МГК им. Чайковского (Рахманинов)
2) 15 марта в 19:00 в Концертном зале им. Чайковского (Моцарт, Мендельсон, Григ)
Материал подготовили: Анастасия Семова, Анастасия Полукеева, Алексей Селезнёв
____________________________________________________________________
Авторы канала «ЛитМузБес» благодарят Филиппа за время и очень душевный разговор. А также желает сил, побед, новых свершений. А ещё поздравляет с Новым годом и Рождеством и гостя, и всех читателей!
____________________________________________________________________
Фото- и видеоматериалы предоставлены гостем нашего интервью.
____________________________________________________________________
Интервью из цикла «Беседы у рояля»:
Лучезарная пианистка, лауреат международных музыкальных конкурсов Ева Геворкян:
Коллега из Санкт-Петербурга, пианист, лауреат международных конкурсов Илья Папоян:
Пианист, фотограф и владелец музыкальных репетиториев «Классическая точка» (СПб) Даниил Рабовский:
____________________________________________________________________
Подписывайтесь на канал, ставьте 👍, если вам понравилось, пишите комментарии, кидайте наши статьи вашим друзьям. Нам — продвижение, вам — интересное чтиво!