Первый концерт в Немецкой опере прошёл превосходно. Берлин ликовал. Счастливые солисты, а за ними весь ленинградский театр, выходили на очередной поклон, усыпаемые цветами, а обворожительный конферансье объявлял их снова и снова. Но как только закрылся занавес и оживлённые новой победой артисты засобирались на торжественный ужин от Управления культуры – ресторан был от театра в двух шагах и все отказались от автобуса, – Наташа пошла совсем в другую сторону.
– Наталья Александровна, вы чего это? От коллектива отделяетесь? – весело окликнул её режиссёр – и оторопел. Лицо его лучшей певицы, вдохновлявшее тысячи мужских глаз, повернулось к нему мертвенно-белоснежным, искривлённым, словно был задет лицевой нерв, почти безобразным.
– Я – спать, – бросила она и, не оглядываясь, уверенно и быстро пошла дальше.
Её догнал сын. Запланированный им сюрприз грозил провалиться.
– Мама, там же такие важные люди будут – на этом банкете! По-моему, они хотят выразить тебе своё восхищение. А ты убегаешь. Это даже некрасиво. Ты там очень нужна!
– Я так не думаю, – мать не сбавляла шаг.
– И это очень важно для культурных связей – и не только, поверь, культурных – между Советским Союзом и ГДР!
– Оставь меня в покое, Эрвин. Не сегодня. Я весь день сходила с ума от тошнотворной мигрени. То, что я нигде не споткнулась во время арии, – уже большой успех для всех нас.
Как назло, Наташа зацепилась за что-то ногой, и сын едва удержал её от падения.
– Мам, тут же неблизко до нашей гостиницы! Давай, я такси поймаю или...
Она резко остановилась:
– Почему ты не задаёшь вопросов? Подарок богов – Берлин! Наверное, единственная поездка сюда за всю жизнь. Так почему мы не можем встретиться с Эрвином и втроём погулять? Такая возможность! Он ведь здесь. Почему я отца твоего не ищу? Я прекрасно знаю, что ты был с ним, а не с мифической девочкой, в Минске и где там ещё. А он ведь тоже здесь – твой отец! Почему ты не задаёшь никаких вопросов?! – ещё немного, и мать разрыдалась бы. – Я знаю, знаю, что ты думаешь! Почему они не хотят меня видеть... Потому что меня можно только жалеть, а любить нельзя! Вот так, сын. И эти чудесные гастроли, прекрасные города, бесконечные "браво-брависсимо" и комплименты моему голосу или внешности – в этом больше нет смысла. Мы здесь два дня, а ты видишь изменения? Их нет. Всё давно раздавлено. Я так надеялась, что, быть может, там, на сцене, когда мы все выходим на поклон, случится невероятное, что придёт тот...
– Потому я и не задаю вопросов, мама. Не хочу, чтобы ты плакала. Особенно из-за этих подонков.
Наташино лицо быстро высыхало, подогреваемое новым чувством.
– Из-за каких подонков?
– Из-за Эрвина и моего отца.
Её пощёчина была очень крепкой: сын взвыл от боли.
Наташа искала слова, которые могли бы поставить такую же крепкую точку. Но она смотрела в лицо единственного человека, который у неё остался, и понимала, что даже страх навсегда его потерять не заставил бы её когда-либо пожалеть о том, что она его ударила. Ударила впервые в жизни.
Она развернулась и пошла своей дорогой.
Вечно мы, мужчины, опаздываем...
Друзья, если вам нравится мой роман, ставьте лайк и подписывайтесь на канал!
Продолжение читайте здесь: https://dzen.ru/a/ZZqcZB-CNhTT9_Cg?share_to=link
А здесь - начало этой истории: https://dzen.ru/a/ZH-J488nY3oN7g4s?share_to=link