ЭТА фотография сделана зимой 1944 года на Северном флоте. В тот день эсминец «Живучий» вернулся из океанского похода, и командир капитан 3 ранга Николай Дмитриевич Рябченко собрал офицеров в кают-компании. Склонившись над картой, он тщательно анализировал боевую операцию, в которой принимал участие наш экипаж. Настроение было скверное. Обидно до слёз: упустили тогда редкую возможность таранить фашистскую подводную лодку...
Полярной ночью 5 декабря эсминцы «Деятельный» и «Живучий» вели поиск подводных лодок вдоль Кольского побережья. Видимость постепенно улучшалась. В разрывах облаков изредка появлялась луна. Сигнальщики, как говорится, смотрели «в оба». Стрелки часов показывали час тридцать пять минут.
— Слева 10° — цель! — доложил краснофлотец Фролов.
Командир «Деятельного» капитан 3 ранга Гончар приказал включить прожектор. Яркий сноп света выхватил из мглы две вражеские подводные лодки. Одна тут же начала погружаться. Вторая продолжала сближаться с «Деятельным». Эсминец устремился на фашистскую субмарину. Ещё мгновение, и он её протаранит.
Но гитлеровцы разгадали манёвр и стали уходить в пучину. Когда вода сомкнулась над рубкой, форштевень эсминца был в каких-нибудь 20—30 метрах. Досада!
Но минёры мичмана Рыжова уже подготовили серию глубинных бомб. По команде краснофлотцы Панченко, Морозов и Пастушок сбросили их, и за кормой взметнулись огромные водяные столбы. Подоспел и «Живучий». Мы тоже сбросили серию бомб. С носового мостика, где я был расписан по боевой тревоге, можно было увидеть, как метрах в десяти всплыли спасательный буй и ещё какие-то предметы. Но гидроакустический контакт с лодкой был уже потерян... Что стало с подводным пиратом? Нужно сказать, гитлеровцы часто прибегали к хитрости. При обнаружении они выпускали за борт предметы и немного солярки для того, чтобы имитировать гибель...
Три дня спустя в том же районе в поиске участвовали шесть кораблей. Маршрут: горло Белого моря — Кольский залив.
«Кому повезёт на этот раз?» — размышлял командир «Живучего» Рябченко. Облокотившись на тумбу репитера гирокомпаса, кряжистый и сутуловатый, смотрел он куда-то вперёд. Обернувшись, облегчённо вздохнул. «Молодцы «духи»! Следят за форсунками. Ни одной искры...»
«Духами» Николай Дмитриевич называл моряков электромеханической боевой части. Температура в машинном отделении доходила порой до шестидесяти градусов.
Поиск шёл уже часа три, но враг себя не выдавал. Вокруг — суровое безмолвие. Лишь гулко ударяли в борта волны. Но мы были готовы к любой неожиданности. Прильнул к наушникам гидроакустик Василий Рыжиков, за экраном локатора следил радиометрист Алексей Любимкин. У пушек, зенитных автоматов и бомбомётов — боевая вахта. Каждый занят делом.
Отойдя от репитера, Рябченко вновь посмотрел на дымовые трубы и обратился к вахтенному офицеру:
— Лисовский, спущусь в штурманскую!
Старший лейтенант Гончаров склонился над картой.
— Сколько до Харлова? — спросил Рябченко.
— Тридцать шесть миль, товарищ командир, — ответил штурман.
Рябченко придвинулся к карте. В ходовую рубку вошёл старпом Алексей Проничкин.
— Товарищ командир! Проверил затемнение. Замечаний нет!
Отпустив старпома, Рябченко присел на диван, снял шапку. Светлые взъерошенные его волосы свисали на лоб. Уже в который раз вчитывался командир в скупые слова разведсводки: «У Кольского побережья обнаружено семь немецких подводных лодок...»
Тишину разорвали колокола громкого боя. По железным трапам застучали десятки ботинок. Командир выскочил на мостик первым. Вслед за старпомом вскакиваю на мостик и я — управляющий огнём зенитной артиллерии.
— Правый борт, 10°, дистанция 42 кабельтова, малая цель! — продублировал доклад радиометриста старший лейтенант Лисовский.
— Полный вперёд! Пять градусов право руля!
Содрогнулся всем корпусом «Живучий» и помчался навстречу цели. Впереди — кромешная тьма. В неё врезались нос и мостик корабля. Экипаж затаил дыхание. Как долго ждали мы этой минуты!
— Артиллеристы! Осветить цель!
Выстрел из носового орудия высветил в полярной ночи участок моря.
— Подводная лодка! Правый борт, 10°, дистанция два кабельтова! — доложил сигнальщик Алексей Головин. И тут же Рябченко заметил два пенящихся буруна. Враг выпустил торпеды. Надо успеть отвернуть корабль и пропустить торпеды вдоль борта.
— Право на борт! Идём на таран!
Решение не было случайным. Нужно было спасти корабль и не упустить врага. От резкого поворота эсминец накренился. Ледяные брызги полетели на мостик.
— Две торпеды прошли в 3 метрах от борта! — доложили с юта. А через мгновение — два резких толчка! Раздался треск и скрежет металла. Нос корабля приподнялся — форштевень вылез на лодку. И тут же раздались два взрыва за кормой. Пройдя дистанцию, взорвались торпеды. Продолжая давить лодку тысячетонной громадой, корабль накренился на левый борт и потерял ход. От мостика эсминца до фашистской лодки было не более пяти метров, и все мы слышали панические возгласы гитлеровцев. И в это время комендор носовой пушки Фёдор Рудь открыл огонь.
— Полный назад! — приказал Рябченко.
Корабль медленно начал отходить. Враг был рядом, но бить его было нечем...
— Эх, гранату бы! — произнёс кто-то на баке.
Когда корабль отработал задний ход, лодка оказалась по левому борту. Враг пытался ещё ускользнуть. Полным ходом лодка устремилась прочь. Но гитлеровцы просчитались. Выйдя из «мёртвого пространства», лодка попала под огонь носового орудия. Сразу же открыли огонь две автоматические пушки левого борта. Мастерскую стрельбу продемонстрировал комсорг боевой части Александр Сегинь. Расстреляв боезапас, он подбежал к автомату правого борта и ухитрился выпустить несколько очередей между узкими пролётами труб. Лодка начала набирать деферент на корму и с креном на левый борт ушла в морскую пучину.
Подавляя радость от выигранного поединка, Рябченко приказал старпому:
— Передайте минёрам: приготовить большую серию бомб!
Азарт боя сохранился. Было ясно: враг смертельно ранен. Но для большей гарантии командир решил сбросить и глубинные бомбы, а вскоре мы услышали один за другим несколько мощных взрывов, разметавших гитлеровскую подводную лодку на куски.
После тарана лодки эсминец не потерял боеспособность. Повреждения корпуса в носовой части мы устранили уже на ходу. Как потом выяснилось, в ту ночь «Живучий» потопил немецкую подводную лодку «U-387»... Таран вражеской субмарины стал большим событием на всём нашем Северном флоте.
Г. ПОЛЯКОВ, капитан 1 ранга запаса (1984)
☆ ☆ ☆
Впоследствии было установлено, что эсминец «Живучий» таранил лодку «U-1163», но получившая повреждения подводная лодка сумела вернуться на базу. По некоторым данным подводную лодку «U-387» потопил английский корвет HMS Bamborough Castle (K412).
☆ ☆ ☆
Читайте также: