Врагов, друзей и любимых не оставляют на потом. Врагов - особенно. Ты должен был это знать, разменяв сорок пятую зиму.
Но позабыл. Был слишком опьянён боем, кровью, смертью, победой. И просто отшвырнул маленького горбатого мальчишку, лицо которого даже не задержалось у тебя в памяти. Отшвырнул, как сломанную вещь, ненужную, никчемную , уродливую.
Меня никто не считал ненужным. Братья порвали бы всякого, кто позволил себе насмешку. Мама улыбалась мне мягко и ласково. А отец...
Отец как- то сказал:" Каждому- своё. Ты не удержишь меча, но арфа в твоих руках поёт, как соловей в ночи. Будь соловьём, мальчик. А мечи предоставь мне и братьям.
Мы были счастливой семьёй. Отец любил маму так, что при взгляде на них сжималось сердце.
А маминой любви хватало на всех: на папу, меня, неугомонных тройняшек- братьев. Она словно источала свет.
Но в ту ночь её лицо сияло болью и гневом. В ночь, когда ты решил, что тебе очень нужно наше маленькое княжество у широкой полноводной Лебедяни, ведущей к морю. Торговый путь, источник денег и влияния.
Ты решил, что наши земли будут твоими по праву сильного.
Но был удивлен, что сильные тоже платят , причем дорого. И плачут, причем горько и страшно.
В ту ночь мать видела, как один за другим падают её сыновья и затихают навеки. В ту ночь она скользнула между твоим мечом и телом отца, который ещё дышал. Знаю, не забудешь её фиалковых глаз. Цвет летнего неба в грозу в наших краях.
Ты уже не мог отвести меча, и отец с мамой ушли, как жили: вместе. Теперь уже навсегда.
Наша земля стала твоей. Ценой гибели моей семьи. Ценой смерти твоего сына. Жаль, не видел его тризны. Хотелось заглянуть тебе в лицо и увидеть: убийцам тоже бывает больно.
Меня вышвырнули за пределы замка, ещё три часа назад бывшего домом, слышавшего весёлый смех и материнские колыбельные.
Не помню, как, спотыкаясь, брёл по лесу. Не помню, как Исфархан нашел меня.
Очнулся в хижине. Старик седой, как лунный свет, смотрел цепко и настороженно. До тех пор, пока я не подошёл к арфе. Рыбак рыбака, как говорится..
Оказывается, я не умел играть. Понял после первого же звука из- под тонких, сильных старческих пальцев.
В руках Исфархана арфа рыдала, как безумная мать и смеялась, как русалка лунными ночами. В руках Исфархана музыка превращалась в магию.
Музыка может обрести плоть, вкус, запах. Может сдвинуть горы и разорвать ткань мироздания. Может все, если играешь сердцем.
Моя арфа плевалась горечью , пела о тоске, одиночестве и печали. Перед глазами Исфархана зыбкими тенями вставали лица родных, которых увижу, лишь шагнув за край.
И дикая, жгучая, как смола, ненависть и жажда мести.
Берег её, лелеял, не давал и пылинке сесть. Это всё, что у меня осталось. Жажда мести и надежда. Надежда на то, что в свой последний миг увидишь лицо врага, которым пренебрег. Моё лицо.
Я дождался своего часа. Где рады музыканту? На свадьбе. А уж косой он, кривой, горбатый - всё равно, лишь бы играл хорошо.
Меня не узнали в замке. Из мальчишки стал юношей. Только глаза взрослые, слишком взрослые для парня, разменявшего шестнадцатую зиму.
Играл польки, риллы, бурре. Люди хохотали, пили, ели мясо и хлеб.
В какой- то момент понял: пора!
Ты улыбался дочери и зятю, молодым, счастливым, впереди у которых была жизнь.
А у моей семьи - только братская могила.
Мои руки удержали твой меч. Холод стали облегчил давнишнюю боль потери. Кровь побежала по груди, и я заиграл..
Гнев, струился из- под пальцев, смешивался с бурлящей яростью. Вместе с красными каплями уходила моя жизнь. И рождалась музыка, страшная, прекрасная, смертоносная. Стены дрожали, камни падали людям на головы.
Твои зять и дочь не успели спастись, их придавило балкой. Но они и в вечности остались вместе, как и мои родители.
Я уходил. Уже родные улыбались мне из- за края. Уже запахи и звуки утрачивали яркость, чёткость, жизнь.
Как вдруг заметил её. Эти фиалковые глаза цвета летнего неба в грозу, как у мамы. Эти светлые волосы..
Я бы любил эту девушку, она меня - не знаю.
Но поздно, слишком поздно.. Я плачу сполна. За сбывшуюся месть - непрожитой любовью. За утоленную жажду мщения- жизнью той, которая могла быть дороже всего.
Прежде, чем тьма поглотила мой разум, я понял: тьма давно поглотила душу.
Всем добра!
