Последнее время часто вспоминаю свое детство. Я не могу сказать, что оно было безоблачным, так как оно пришлось на годы разрухи 90-х, когда менялись нравы и устои. Впрочем, как было до этого, я не знаю, я не жила в эпоху СССР, которую так любят мои мама и папа. В принципе я была счастлива – все детство проходило за играми во дворе, но это летом, а осенью, зимой и весной – учеба, учеба и еще раз учеба.
– Учись, дочка. Без образования сейчас никуда.
– Старайся, Катюша, сама видишь, как нам с отцом без образования сложно.
Все верно, училась и выучилась. Потом вышла замуж, родила дочку. И вот, завтра идем в первый класс… Помню, я спокойно лежу на нашей с мужем кровати, ощущаю прохладу свежего постельного белья в проветренной комнате и объятия мужа, его горячее дыхание возле уха. Все-таки я счастлива. Мысли, как туман, опускались на глаза, утяжеляли веки – так я и уснула.
А утром началось. Но началось весело. Завтрак приготовь, ребенка в школу собери. Первое сентября – это вам не шутки. Сейчас я уже и не вспомню, но что-то такое изрек мой супруг с многозначительным видом. Собрали нашу доченьку Соню в школу. И правда соня, спит на ходу и сладко зевает. Так, через не могу, через «мама, я не пойду» мы отправились первый раз в первый класс. Кто отводил детей в школу – поймет, о чем я говорю. Ведь никто не объясняет детям, что эта волынка со школой не один раз в год на первое сентября, а теперь на целых десять лет. Дочка округлила свои голубые глазки, когда вечером я с мужем сказала ей об этом. Округлила, да, ребенок у нас очень впечатлительный. А на следующее утро глаза округлила уже я и округляла их потом еще в течение целого месяца.
На следующий день я снова отвела дочку в школу, помогла переобуться, поцеловала в щечку и пошла домой. Благо школа совсем близко. Муж работал в ночь, потому встретил меня. Но как-то необычно. Переступал с ноги на ногу и силился что-то сказать. Я посмотрела на него, посмотрела ему в глаза и произнесла:
– Говори. Что случилось?
Муж улыбнулся, но как-то неестественно, не как обычно.
– Кать, да понимаешь, мама звонила. Она завтра прилетает.
Начинается. Думала, что все налаживается и все трудности позади. Но нет, они впереди. Под трудностями я имела в виду отправку дочери в первый класс. Стараюсь не показать, что я этим несколько обескуражена. Но в первые доли секунды все эмоции, видимо, проступили на лице и в глазах, и муж это заметил.
– Кать, она всего на недельку, ну может на десять дней. Хочет с Соней повидаться. В этом нет ничего такого.
– А я разве что-то сказала, Олег? Пусть приезжает, конечно.
На том и порешили и пошли пить чай на кухню. Я смотрела на кружку, помешивала чай маленькой ложечкой, а в голове вихрем проносились мысли.
***
В качестве короткой предыстории расскажу о маме моего мужа, и в чем вообще вся суть. Зовут ее Алевтина Федоровна, и она весьма своеобразный человек. Она воспитывала Олега одна, поэтому считала, что у нее все права на мысли, поведение мужа, да и вообще на него в целом. Обладая довольно-таки вредным и властным характером, она долгое время держала его в ежовых рукавицах, – но это о детстве мужа. Когда я с ним познакомилась, он учился в университете и несколько вышел из-под опеки матери. Я училась на параллельном потоке, и мы часто встречались в коридорах, иногда переглядывались, редко разговаривали. Потом я увидела в нем что-то интересное. Знаете, вот когда щелчок в голове. Щелк, и влюбилась. Так произошло и со мной.
Не знаю, какие разговоры Олега и Алевтины Федоровны предшествовали всему, но тем не менее я вышла замуж. Свекровь первое время вела себя вполне приемлемо. Началось все как-то постепенно, по нарастающей. Сначала придирки, какие-то подковырки, а потом и откровенное недовольство и скандалы. Жили мы у свекрови, своего жилья не было. Нет, не так. Подковырки были сразу, но я к ним относилась легко. Была молодой и легкомысленной, да и любовь к мужу окрыляла. Тогда казалось, что я могу все выдержать, ведь любимый был рядом.
А в буйный цвет все вошло именно после рождения дочери.
Само собой, началась постоянная возня, пеленки, памперсы, крики, стирка, глажка.
– Катерина, ребенок так и будет весь вечер орать? Ты не можешь его успокоить?
– Алевтина Федоровна, у нее, наверное, животик болит. Сейчас я ее укачаю и буду спать укладывать.
Муж помогал, но, когда слово брала его мама, то он как-то сдувался и помалкивал. Сначала я не слишком переживала, но потом это начало раздражать. Мне хотелось поддержки, а еще больше мне хотелось переехать. Несколько раз предлагала мужу снять квартиру и жить отдельно. Скорее всего свекровь в то же самое время вела контрборьбу в противоположном направлении, и переезд откладывался, что сопровождалось уговорами и увещеваниями мужа. Сначала у нас элементарно не хватило бы денег на регулярную оплату жилья, потом нарастающие заботы о малышке, и все как-то увязло.
Придирки и прочее можно было терпеть, не спорю, но свекровь к тому же была религиозна. Что она точно исповедовала, я не могу сказать, но она молилась, крестилась, постилась и всем навязывала какую-то странную мораль, основанную на послушании и услужении. Богу? Да нет, именно ей, как старшей в доме. Муж не хотел обсуждать эту тему со мной. Когда дочке исполнилось четыре годика, он вообще стал вести себя как-то параллельно мне и дочери. Он все также ходил на работу, приносил зарплату, покупал продукты, но перестал интересоваться дочкой и мной. Я перестала слышать от него добрые слова, комплименты и даже простые, элементарные слова поддержки. Мои попытки поговорить откровенно оканчивались словами мужа в духе «я устал», «давай поговорим завтра» или «вы голодные, что ли, или я бездельничаю? Что тебя не устраивает снова?» О интимной жизни я вообще промолчу. Нет, не потому что она была тусклой или доставляла мне неудобства. Ее просто не стало как таковой.
Все стало каким-то серым. Я чувствовала, что впадаю в странное состояние, омут. Приближалась депрессия. Дальше произошла вообще натуральная жуть.
В один из дней я вернулась домой с собеседования. А что? Доченьку решили отдать в детский сад, четыре года - возраст вполне подходящий. Да и самой мне хотелось пойти работать, немного изменить жизнь, набраться новых впечатлений. Дом превратился в натуральное болото. Собеседование закончилось успешно. Я, окрыленная успехом, вставила ключ в замочную скважину, повернула и открыла дверь. Первое, что сразу ворвалось в уши – это детский тонкий плач.
По всей видимости, никто в квартире не услышал, как я открывала дверь. Я тихонечко разулась и прошла в гостиную. Дальнейшее могло бы показаться бредом, если бы не было прямо перед моими глазами. Моя дочка, моя доченька стояла в углу на коленях, а свекровь… уж не знаю, как ее назвать, стояла над ней. В одной руке она держала икону, а во второй – тонкий женский поясок с железной пряжкой.
– Молись! Давай, как я учила.
Я буквально ворвалась в комнату.
– Что здесь происходит? Что вы делаете с моим ребенком?!
В тот момент я почувствовала себя волчицей, нет, не просто волчицей. На миг мне показалось, что я сейчас просто растерзаю свою свекровь голыми руками, уничтожу ее. Дочка обернулась на мои слова, встала с колен и побежала ко мне. С маленьких нежных коленок осыпалась сухая гречка.
Я обняла свою кровиночку и прижала к себе. Девочка что-то залепетала, она горько плакала. Я прижала ее еще сильнее.
– Алевтина Федоровна, что вы делали с моей дочкой? Вы совсем с ума спятили?
Ну каюсь, обматерила я ее тогда изрядно. Свекровь поджала губы, приняла обиженно-менторское выражение лица и с сочувствием в голосе произнесла:
– Я вашу дочку воспитываю. Или хочешь, чтоб из нее какая-то шваль подзаборная выросла? Детей воспитывать нужно, пока поперек лавки укладываются.
У меня челюсть отвисла. Я в первые секунды не знала даже, что сказать на это, но взяла себя в руки:
– Знаете что? Сейчас муж вернется, я все ему расскажу!
Свекровь не отступала:
– Да? Я ему тоже кое-что расскажу.
Последнюю фразу я не поняла и решила ее проигнорировать. Я прижала дочку к себе еще сильнее и унесла ее в спальню, посадила на кровать, отряхнула ее коленки от остатков гречки.
– Доченька, не плачь. Сейчас мы твои коленки поцелуем, сейчас все пройдет.
Говорю, а у самой слезы на глазах. Как до такого можно было вообще додуматься? Дочка маленькими ручонками вцепилась мне в шею и прошептала в ухо:
– Бабушка плохая. Я ее боюсь.
Эти слова вообще ранили, как нож. Но в тоже самое время они дали решимость действовать. Сейчас муж придет и все ему расскажу…
…Пришел. Началась вообще натуральная дичь. Я психанула. Мне сейчас немного стыдно об этом рассказывать. Но раз уж начала… Муж пропустил мои слова мимо ушей, абсолютно. При этом внимательно выслушал свою мамочку. Она в красках расписала ему, как Соня баловалась в мое отсутствие, как сломала ее очки, и что она просто решила немного повоспитывать ребенка таким образом. «А что? В мое детство и не так воспитывали! Выросли все честными людьми». Потом она приступила к рассказу о том, как я ее обматерила и какими словами называла. Муж посмотрел на меня, а потом мою щеку ожгло огнем, из глаз посыпались искры. Я не могла в это поверить. Муж дал мне пощечину. Первый раз в жизни. В этот момент я смотрела ему в глаза и увидела, как в глазах мужа мгновенно проскочило сожаление, и он сам, кажется, не поверил в то, что сделал. Слова свекрови доносились сквозь туман:
– Катерина, ты сама в этом виновата. Не надо было так сильно обострять ситуацию.
Я с дочкой закрылась в спальне и позвонила своему отцу. Не знаю, откуда взялись силы, но рассказала все. Через час отец приехал. Самое странное состояло в том, что свекровь с гостеприимной улыбкой открыла дверь:
– Милости прошу. Это Катя вам позвонила, да? Нажаловалась?
Из спальни я не видела ее улыбки, но тон был прям-таки умильным.
Отец прошел в прихожую, разулся.
– Слушай, богомолка, ты мне зубы не заговаривай. Где моя дочь и внучка?
Свекровь снова состроила обиженное выражение лица. Это она умела, актриса та еще. Развела руками:
– Дома, где им еще быть. Я ведь ее, как родную дочку…
Отец прошел в комнату, отмахнувшись от свекрови. Дошел до спальни и открыл дверь.
– Катенька, собирайтесь. Поедем к нам. А, вы уже собраны.
В этот момент в коридоре появился муж.
– Андрей Петрович, знаете, она моя жена. Она останется.
Отец обернулся на слова мужа.
– А ты, маменькин (далее непечатно), внимательно послушай меня. Я тебе советую молча стоять вот там, у стеночки, и не давать мне повода. Ты меня понял?
Муж промолчал. Отец повысил голос.
– Ты меня понял или в торец зарядить?!
– Понял…
– Что?! Громко говори!
– Понял! Понял!
– Вот и молодец! Иди к своей мамочке, помоги ей там по кухне. И знай, я сейчас едва сдерживаюсь, чтобы не поломать тебе челюсть.
В этот момент я снова чуть не заплакала. Мой папа любил меня и был готов защищать. Я почувствовала, что есть люди, к которым я могу обратиться в случае опасности, на которых я могу рассчитывать.
***
Я и Соня прожили у родителей около двух недель. Каждый день я ждала, что муж одумается, позвонит, приедет. Но время тянулось и не давало никакой надежды. Мама и папа не доставали расспросами, не бередили душу. Папа каждый день ездил на работу, мама была в отпуске и помогала с ребенком на полную катушку. Просто мы жили вместе одной счастливой семьей. Дочка иногда спрашивала про папу, но за играми и мультиками отвлекалась.
Все произошло неожиданно. Утром я проснулась, как обычно, взяла мобильный телефон и увидела целый ворох сообщений в мессенджере от мужа. Начала читать. Он каялся, извинялся, обещал и клялся. В сердце кольнуло. А через полчаса звонок в дверь. Муж с огромным букетом цветов, улыбается.
Моя мама пропустила его в квартиру и поздоровалась. А муж просто рухнул на колени, протянул мне цветы. Дочка, увидев отца, с разбегу кинулась ему на шею.
– Кать, прости меня. Я не знаю, как это объяснить, но я был сам не свой. Катюша, давай поедем домой?
Я попросила его встать с колен, и мы пошли на кухню. Мне решительно не хотелось возвращаться в дом, где царствует свекровь. Об этом я и сказала мужу, а он только улыбнулся и произнес:
– А мы туда и не поедем. Мы вообще переезжаем в другой город. Знаешь, в какой?
Я оторопело смотрела на мужа:
– В какой?!
– В Сочи!
Муж буквально выкрикнул название города. Я не знала, как реагировать. Хотелось засмеяться. Я посмотрела на маму, ища поддержки, совета. А мама просто улыбнулась и развела руками.
***
Так началась новая веха нашей жизни. Счастлива я? Еще как счастлива. Может, так суждено в жизни? Всякая любовь должна пройти испытание. Но самое главное испытание, которое предстоит нам в жизни – это прощение, суметь понять и простить, ради будущего счастья.
Завтра прилетает мама Олега. И этот бой я выдержу!
---
Автор: Валентина С.