Наташа проснулась совершенно разбитой, с головной болью, которую не брали ни одни лекарства. Эрвин вчера так и не дал о себе знать, но Наташе стало даже легче, потому что между ними теперь стояла его дочь, о которой нужно было как-то ему сообщить и которая всячески показывала фрау Пеговой своё пренебрежение. Наташа понимала, что руку к раскрытию тайны приложил сын, но в чём он был неправ? Ничего другого здесь ждать и не приходилось. За всё грядёт расплата.
Совпадения не удивляли Белобрысую Бестию с того самого момента, как в тёткином посёлке она снова увидела Герхардта. Сколько рассыпалось по Союзу таких лагерей для немецких военнопленных? А его угораздило попасть именно в этот. Преступное чувство к нему, его отъезд, отчаянное выживание с новорождённым, появление Эрвина, казавшегося ей спасителем, а теперь, спустя двадцать лет, его абсолютная холодность к ней – лишь плата Наташи за то, что она натворила на этой войне.
Чувство вины здесь, в Берлине, по-особому обострилось. Когда-то она спрашивала себя: почему из всего взвода, а потом из всей роты выжила она одна? В чём смысл? А повзрослев, поняла. Когда тебя день за днём преследуют, как большебрюхие, голодные, злые волки, невыносимые видения войны, которые ночью в страшных снах со всей жадностью в тебя вгрызаются, – это ведь гораздо мучительней, чем мгновенная смерть. Наташа всерьёз считала, что её близкие – мама, папа, братик и, наверное, сестра – погибли только потому, что она, Наташа, безо всякой жалости убила на войне чьих-то братьев, отцов, дедушек и сыновей, которые теперь во снах ей являлись.
Этот прижизненный ад иногда отступал, давая передышку, и ты надеялась, что твои муки, наконец, себя исчерпали. Но потом всегда следовало возвращение. Этому не было конца. Спустя полгода затишья здесь, в Берлине, запустился новый виток старых кошмаров, пробудить от которых Наташу уже было некому.
У неё остался только сын, а с ним – трепетная нежность к давно ушедшему человеку, потому что дурочка Вселенная сделала сына точным подобием этого, наверное, совершенно вымышленного человека, чтобы Наташа зачем-то всегда о нём помнила.
– Наталья Александровна, а где ожерелье? – строго крикнул режиссёр. – Это же ключевой момент! Оно опять у вас, что ли, в гримёрке отдыхает?
Певица пришла в себя, мигом вытряхнув из головы всё, кроме гадкой мигрени. Она пощупала шею – точно, украшения не было.
– О, я мигом за ним сбегаю, прошу прощения, Георгий Вениаминович!
– Да куда же ты побежала на своих каблуках! Эрвин! Эрвин! – тщетно высматривал режиссёр в огромном зале.
– Я здесь, с вами.
В самом деле, сын Натальи Пеговой сидел прямо перед носом, играя роль запасного переводчика, посылаемого режиссёром то к осветителям, то к звукооператорам и куда только не посылаемого в постановочном пылу.
– Кто там, на сцене? Белла!
Девушка вышла из-за кулис.
– Принесите из третьей гримёрной ожерелье для артистки, поскорее, будьте добры!
Она и с места не сдвинулась:
– К сожалению, я не могу выполнить это для фрау Пеговой.
Георгий Вениаминович хлопнул себя по бёдрам и бросил Эрвину:
– Что это? Какой-то немецкий пунктик?
Эрвин живо поднялся:
– Возможно, мадемуазель не знает, где третья гримёрка. Я ей покажу, – и бегом через ряды кинулся на сцену, хотя мать решительно двинулась сама за забытой вещью. – Мама, оставайся здесь! С твоей везучестью не хватало тебе ещё на каблуках навернуться...
Он живо сбегал за ожерельем и помог матери его застегнуть. Режиссёр махнул оркестру – репетиция продолжилась. А Эрвин дёрнул переводчицу за кулисы так, что артисты, бывшие там, настороженно переглянулись. Но прийти на помощь неожиданной нахалке никто из них не захотел.
Друзья, если вам нравится мой роман, ставьте лайк и подписывайтесь на канал!
Продолжение читайте здесь: https://dzen.ru/a/ZZXlTjw0kmPNMmqz?share_to=link
А здесь - начало этой истории: https://dzen.ru/a/ZH-J488nY3oN7g4s?share_to=link