Осуждаете, наверное за такие слова. Дочь. Женщина, а такими словами бросаюсь. Знаю, что «мама» это святое. Только не в моем случае.
Осуждаете? Только у меня свое мнение по этому поводу. Выстраданное через слезы, боль и унижения, которые пришлось пронести через всю мою недолгую жизнь
Отца своего я никогда не видела. В девяностых про таких, как я, говорили однозначно: «Нагулянная. В подоле принесла мать». Это клеймо не раз лепили на меня все, кому не лень: и бабки-сплетницы, и дети во дворе.
Мать, и правда, привезла меня с юга: плод ее бурной любви. То ли с грузином, то ли с абхазцем. Яркие и чёрные, как крыло ворона, волосы да карие глаза, были подтверждением этого.
Отец так никогда и не объявился, да и в свидетельстве о рождении в графе отец стоял жирный прочерк. Отчество по дедушке дали. Хотя и дедом родным он не был — у бабушки был второй брак.
Совсем невмоготу стало, когда умерла бабушка. Тогда меня часто забывали забрать из детского сада. Мать жила в общежитии от завода, на котором тогда работала. Хорошо, что была круглосуточная группа в детском саду — не раз там ночевала.
Во втором браке у бабушки родилась дочь, моя тётя Инесса. Но кроме громкого имени от рождения досталась тёте хромота. Кто теперь знает: то ли вывих при рождении, а может и то, что поздний ребёнок сыграло роль. Между мамой и тётей было 12 лет разницы. Когда не стало бабушки, тёте всего лишь 16 исполнилось.
То лето для меня вообще было страшным и кошмарным. Запомнилась не только смертью бабушки. В середине лета мать привезла меня к дому тёти с вещами, Да так и оставила. Сказала снова ещё едет за счастьем на юг на неделю.
— Приеду и заберу. Поживешь с дедушкой и тетей Инессой. Сиди и жди тут на скамейке.
И уехала, даже не стала дожидаться, пока дедушка с Инессой домой вернутся. Так и сидела. А что я могла? Мать строго-настрого приказала. А у нее ведь не забалуешь. Чуть что и подзатыльник отвесит. Как пару недель назад. Всего лишь за то, что не захотела дядю Олега папой называть. А как мне пятилетней разобраться во всех папах. В прошлом месяце был папа Иван.
Папы менялись, только мне от этого легче не становилось. Я как было одинокой и никому не нужной так и несмотря на наличие так называемых пап, никому не нужной оставалась. И всё не могла понять:
— Почему моей маме вовсе не весело со мной? Почему не может быть постоянно рядом, пропадает где-то ночами. Вот у Кольки тоже нет отца, но мама постоянно нежит и балует его.
Не приехала и не вернулась. Ни через неделю, ни через 2 года, когда первое письмо пришло от неё тете Инессе, в котором клятвенно обещала забрать меня. Так тётя рассказывала, когда приезжала навещать меня в интернат. Она ведь несовершеннолетняя, да и дедушка вовсе не родной. Вот и забрали их у меня.
Знаете как страшно было потерять дважды свой родной дом. Я ведь думала, что больше семьи у меня никогда не будет. В первые 2 года к другим детям приезжали родственники и забирали на выходные. А я всё удивлялась, почему за мной никто не едет? Каждые выходные проводила у окна. Всё поглядывала на дорогу, а вдруг все таки мама едет.
— Господи, как же я тосковала по маме. Мне хотелось обнять её и быть рядом. Я не раз думала, что в угоду ей даже буду всех папами называть. Просто, чтобы почувствовать тепло ее ладони у себя на голове.
4 года я провела в интернете. Не буду ничего говорить о жизни там: ни хорошего, не плохого. Но то, что пришлось хлебнуть по полной — так это точно. Страх на всю жизнь остался: боюсь как бы со мной ничего не случилось, и сына не забрали. Ведь у меня кроме тети Инессы уже никого нет. Да и она не молода.
Это она окончив школу и училище, устроившись на работу на камвольный комбинат, смогла забрать меня из интерната. Это она снова возвращала веру в людей и доброту. Это она оплачивала мое обучение. А мать…
Как-то, ещё когда я в школе училась, тётя сказала, что мама удачно вышла замуж. Что теперь она богата и будет помогать нам деньгами. Но обещания так и остались обещаниями.
А теперь она приехала и просит встречи со мной: свидание в кафе назначила. Муж умер в тюрьме — просто сбил человека в пургу. Не смог пережить такую трагедию. А теперь, когда одна, мол никто не может помешать ей встретиться со мной. Почти через сорок лет.
Сразу хотела не идти, а потом решила расставить все точки над «и».
***
За столом сидела старая, потрепанная жизнью женщина. Правильные черты лица еще указывали на былую красоту. Она улыбалась мне, но холодный взгляд говорил лишь о ее расчетливости.
— Это же сколько лет мы не виделись?
— Почти 38 лет. Мне пять было, когда ты меня бросила.
— Не суди строго. Ты же тоже женщина. Должна понять меня.
— Что понять? Что ты как котенка бросила меня и укатила. Даже животные не бросают своих детенышей.
— Но я же с сестрой тебя оставила? Не с чужими же людьми.
— С сестрой? Ей 16 всего было.
— Но она же тебя вырастила. Все равно калека. Кому она нужна — свою семью так и не завела. А так ты в утешенье ей была. Еще пусть спасибо мне скажет.
Вот это да. Даже грамма благодарности нет сестре. Что еще можно сказать здесь?
⠀— Да, вырастила. Вот она «Мать» с большой буквы. А семью… Да, не завела. Но я-то видела сколько мужчин к ней сваталось. Не вышла замуж, просто боялась, чтобы муж меня не обижал. А ты как была стервой, так и осталась. Еще и совести хватает ее калекой называть. Прости, но ты не мать. Ты просто моральный урод, — не выдержав я вскочила из-за стола.
— Но я же тебе жизнь подарила. Я твоя мать. Теперь твоя очередь мне помогать.
— Ты никогда не была моей матерью. Не смей даже называть себя этим словом. Предала меня в детстве, а что теперь хочешь от меня? Я тебе ничем не обязана и ничего не должна.
И не смей появляться больше в моей жизни.
Уже у выхода из кафе я повернулась. Женщина сидела положив голову на руки. Даже видно было, что плечи ее вздрагивают. Я не бесчувственная. Может вы меня и осудите. Но я ей ничем не обязана. Я в долгу только перед Инессой.
За поддержку статьи пальцем вверх и подписку буду искренне благодарна. Это помогает увидеть статью и канал всем неравнодушным.
Читайте также: