Он называл Долли Генри ведьмой, потому что не мог противиться её искушающим чарам. Ради молодой ирландки художник Джон Карри бросил свою жену и маленького сына. Его неимоверно привлекал в ней страстный темперамент и весёлый, взбалмошный, независимый нрав. Девушка была очаровательна и в качестве модели позировала нескольким известным мастерам живописи того времени, включая знаменитую Лору Найт, с которой дружила. Статная, смешливая, широкоскулая, с нежным румянцем на белых щеках и лукавыми синими глазами, она восхищала многих. Особую прелесть её облику придавали густые вьющиеся волосы того рыжего оттенка, который Тициан увековечил в портретах мадонн и кающихся грешниц. Неудивительно, что Джон Карри ревновал Долли к каждому фонарному столбу и мгновенно выходил из себя, если видел, как другие мужчины обращают на неё внимание. Эта безумная ревность и одержимость стали причиной трагедии, вынудив подающего надежды живописца застрелить возлюбленную, а затем покончить с собой. В момент гибели ему было 30 лет, а ей всего лишь 20…
Красивая и смелая дорогу перешла
Джон Карри писал картины в стиле, который группа его единомышленников называла неопримитивизмом, и разрывался между желанием посвящать больше времени искусству и необходимостью содержать жену с ребёнком. Он был хорош собой, вёл богемный образ жизни, приятельствовал со многими художниками, которые точно так же, как он, жаждали заявить о себе в мире живописи.
В 1911 году Джон познакомился с 17-летней Долли Генри, которая работала в магазине демонстратором одежды. Она при первой же встрече сразила его настолько, что он мгновенно позабыл, что уже связан узами брака с другой женщиной. Долли разительно отличалась от всех, кого он знал. Она вела себя дерзко и независимо, была заядлой курильщицей, любила посмеяться и пропустить стаканчик-другой в хорошей компании. Цветущая юность и общительность делали её в глазах амбициозного художника и вовсе неотразимой.
Долли быстро приняла его настойчивые ухаживания. Вскоре миссис Карри узнала об измене супруга, но Джон по этому поводу ничуть не горевал: он стал открыто жить со своей пассией. Рядом с молодой возлюбленной художник ощутил прилив вдохновения и решил запечатлеть её образ для истории.
"Она была красивой, как цветок, но похотливой и собственнической до последней степени", - так описал Долли Генри коллекционер Майкл Сэдлиер, который был дружен с Карри.
В картине "Голова девушки" Карри изобразил свою богиню с лукавым и понимающим взглядом. Её улыбка была загадочна и неуловима, а пухлые чувственные губы этой английской Моны Лизы, так сводившие художника с ума, обещали наслаждение...
"Нужно носить в себе хаос, чтобы родить танцующую звезду"
Однако дьявол всегда кроется в деталях. Несмотря на взаимные чувства, отношения в паре с самого начала были сложными. Влюблённые то яростно ругались друг с другом и расставались, то снова сходились и бурно мирились. В моменты затишья они чувствовали себя счастливыми и наслаждались жизнью, вот только периоды между ссорами становились всё короче, а сами размолвки - всё болезненее.
При этом ни один не хотел уступать другому. Джон мучался от уязвлённой гордости, а Долли то ли из упрямства, то ли из банальной глупости абсолютно ничего не предпринимала для того, чтобы погасить в нём подозрительность и ревность. Возможно, ей даже льстило, что мужчина, который был старше на десять лет, настолько ею одержим. Временами она словно нарочно доводила его до белого каления, а когда он уже почти не владел с собой, отступала, делалась мягкой, податливой и ласковой как кошка. Их жизнь можно было описать поговоркой "вместе плохо, а врозь - невозможно".
Дошло до того, что однажды он приставил к горлу Долли опасную бритву и поранил кожу, о чём на память девушке остался шрам. Этот предостерегающий и очень красноречивый "звоночек" хоть и напугал её, но всё же не настолько, чтобы она тут же решила порвать со своим не в меру пылким и ревнивым любовником и бежать от него куда глаза глядят.
В начале 1914 года они снова крупно повздорили и расстались. Душевное состояние Джона ухудшилось настолько, что он начал задумываться о самоубийстве. Его близкий друг, художник Марк Гертлер, признавался: "Атмосфера, в которой живёт Карри, меня душит".
Но уже в марте беспокойная парочка вновь воссоединилась. Джон предложил Долли в знак примирения переехать в Бретань и начать всё с чистого листа. Там, в сельской тиши, они действительно обрели долгожданный покой, но, увы, ненадолго. Любившей ритм города, шум и развлечения Долли неспешная и однообразная деревенская жизнь быстро осточертела, и девушка вернулась в Англию.
Казалось, что уж теперь-то разрыв между ними окончателен. Карри переехал в Париж, а затем в Канны, где много рисовал и лечил расстроенные разлукой нервы. Если бы история их болезненной страсти закончилась именно тогда, трагедии, к которой они оба неслись на всех парах, почти наверняка удалось бы избежать.
Однако переменчивый характер Долли сыграл с ней дурную шутку. Она написала Джону письмо, в котором сообщила, что по-прежнему любит его, и просила присоединиться к ней в Корнуолле.
Карри, приобретший поистине наркотическую зависимость от эмоциональных качелей, на которых его регулярно катала страстная ирландка, был настолько счастлив и воодушевлён, что написал своему другу Эдварду Маршу: "У меня был долгий период хаоса. Но Ницше говорит: "Нужно носить в себе хаос, чтобы быть в состоянии родить танцующую звезду".
Осенью 1914 года Долли позировала для серии картин Лоры Найт. Среди них была "Роза и золото", на которой Долли была изображена в платье со скромным вырезом на фоне цветущего сада. Она выглядела немного уставшей, но милой и очень женственной. На её лице чётче обозначились прелестные ямочки, а непокорные рыжие волосы сияли на солнце живым золотом.
Каждый день после сеанса в студии она возвращалась в соседний городок Ньюлин, где Джон снял для них квартиру. Отношения между ними снова начали портиться. В этот раз причиной неистовой ревности художника стали дошедшие до него слухи, что у Долли появился новый мужчина, и что она якобы позировала для фотографий эротического содержания.
"Во мне бушует ярость раскаяния, любви и печали, - писал почти теряющий рассудок от ревности Карри. - Я ищу место, где я мог бы похоронить свое сердце и обо всём забыть".
Однажды на прогулке он настолько вышел из себя, что столкнул Долли с велосипеда и заявил, что в следующий раз просто сбросит её со скалы. Только тогда Долли по-настоящему испугалась и поняла, в какого безумца её же собственными стараниями превратился любимый человек. Бросив сеансы позирования для Лоры Найт, она быстро собрала вещи и уехала в Лондон, где сняла квартиру в Челси.
Но, увы, время для мирного разрешения конфликта было упущено. Долли сообщила о том, где остановилась, Лоре Найт, и это оказалось роковой ошибкой. От её мужа Джон Карри узнал, где скрывается беглянка.
7 октября 1914 года он пришёл её навестить и внешне был полон раскаяния. Вместе они даже посетили вечеринку. Джон остался в квартире Долли на ночь. А следующим утром жильцы услышали грохот падающей мебели и истошно кричавший женский голос: "Пощади!", после чего раздались выстрелы...
"Всё было так безобразно..."
Долли лежала на спине на площадке возле лестницы. Её ночная сорочка и надетый поверх розовый стёганый халат были залиты кровью. Она ещё дышала, но тем, кто её обнаружил, было очевидно, что конец уже близок. Её осторожно перенесли на кровать, где она испустила дух. Позже экспертиза показала, что Карри сначала выстрелил ей в спину, а затем прямо в грудь, чтобы уж наверняка. Ранения оказалось смертельными: две пули из трёх задели сердце, одна из которых прошила тело насквозь и вышла через плечо.
Дежурившему неподалёку полицейскому очевидцы сообщили о трагическом происшествии на Полтон-сквер, 50, и сказали, что убивший женщину опасный сумасшедший до сих пор находится в доме. Констебль Хаммонд быстро поднялся по лестнице и обнаружил окровавленного Джона Карри, распростёртого на полу напротив двери гостиной. Рядом с ним на стуле лежал автоматический пистолет Уэбли и Скотта. Когда Хаммонд спросил о причине стрельбы и попытке самоубийства, Карри несколько раз повторил: "Я любил эту девушку".
Детектив-инспектор Бедфорд, выехавший на место происшествия, обнаружил в чемодане, принадлежащем Карри, книжку, записи в которой полностью подтверждали факт умышленного убийства. Художник писал, что Долли Генри заслужила смерть за свою ложь и разрушение его карьеры. Он называл её "живой помехой, которую лучше убрать с дороги". Ревность, которая съедала его живьём, прорывалась в каждой строке: "Чувствуя, что она получила от меня всё, что только могла, она связалась с другим мужчиной".
Но куда интереснее для следствия оказалось письмо, адресованное Джоном своей жертве: "Это мое последнее послание... Теперь ты в полной мере вкусила горькую радость, увидев меня настолько сломленным, насколько это возможно для человека... Три месяца страданий, сомнений в твоём возвращении, пыток и горя, а затем эта безумная страсть растратила мои силы и сломила волю… Ты слишком сурова и слишком страстна… Я прожил с тобой день за днём последние несколько лет и с самого начала создал из тебя желанный образ. С течением времени ощущение всего, что я потерял из-за тебя, становится настолько пугающим, что я не могу дышать… О как я хочу все это забыть!.. Я всё ещё верю, что на тех фотографиях ты действительно была обнажённой... к твоему позору".
Несмотря на то, что всё произошло в девятом часу утра, в больницу Джона Карри доставили только к полудню, где получившему три огнестрельных ранения художнику пришлось промучиться от жестоких болей ещё сутки, перед тем как его душа отправилась на суд Всевышнего. Для Карри в тех условиях это было лучшим исходом: если бы он выжил, после суда его всё равно ждала бы виселица.
После трагедии, достойной Шекспира, друзья Карри поспешили обвинить в случившемся Долли Генри. Меценат Эдвард Марш назвал её "худшей подругой для художника, поскольку она ревновала к его работам и к тому же временами изменяла". И всё же он был вынужден признать, что эти двое "были созданы друг для друга". Другой товарищ Джона, Майкл Сэдлиер, утверждал, что Долли была "чрезвычайно тщеславна, совершенно пустоголова и завидовала его работе". Сын Сэдлиера, комментируя фразу отца спустя годы, написал: "Долли свела Карри с ума и лишила мир настоящего художника и преданного труженика. Он был человеком, который, если бы обстоятельства были немного добрее, заслужил бы хорошую репутацию и прожил полную и счастливую жизнь".
"Всё было так безобразно", - такими были последние слова Джона Карри.
#ДжонКарри #картины #художник #история #любовь #живопись #искусство #криминал #судьба