Франсуаза Саган когда-то написала: «В любой истории любви и предательства, дружбы и ненависти вопреки расхожему мнению всегда есть не пара, а трое...»
Нас тоже всегда было трое. Андрей – самый старший, и потому часто именно ему влетало за наши проделки.
Я родилась с ним в один день – только спустя два года.
А через десять лет наши родители решили передать прощальный привет уходящей молодости и подарили нам Тему – младшего братца, третьего мушкетера. Моя тренер по йоге говорит: «Когда ты раздражена или агрессивна, закрой глаза и выуди из памяти самый счастливый миг жизни и представь, что сейчас ты там».
Я всегда вижу нас втроем: вот мы играем в прятки на бабушкином пыльном чердаке, вот по очереди кидаем с Андреем друг другу, словно мячик, маленького Тему – ему около четырех, и он смеется так, что кажется, будто у него сейчас лопнет сердце от радости…
В декабре 2007 года Андрей ехал с работы домой и, не справившись с управлением авто на скользкой дороге, врезался в отбойник на большой скорости. «Он даже не успел ничего почувствовать», – сказал нам врач, как будто это могло стать утешением.
Так нас осталось двое – я и Артем.
Спустя пять лет я вышла замуж, родила дочь, но постоянно испытывала чувство вины от того, что уделяю брату все меньше и меньше времени, а ведь после смерти родителей и гибели брата я была его единственным и родным человеком… Потому очень обрадовалась, когда он рассказал мне о Вике.
– Я очень ее люблю. Мы встречаемся уже полгода, и я не представляю себе жизни без нее, – признался Тема. – Завтра Вика будет знакомить меня со своей мамой, и я хотел бы, чтобы ты была тоже. Кроме того, мы хотим сообщить кое-какую новость…
– Я стану тетей! – охнула я, прикрыв рот ладонью. – Вот это да!
– Не все так быстро, сестренка, – рассмеялся Артем. – Для начала мы с Викой хотим пожениться.
На глаза навернулись слезы радости, я притянула к себе брата, обняла его за плечи, спрашивая себя, когда он успел так быстро стать взрослым...
– Аллочка, попробуйте рыбку, Викуля сама готовила по бабушкиному рецепту, – Нина Сергеевна, мама Вики, оказалась гостеприимной и на первый взгляд весьма приятной в общении. Тема говорил, что она давно болеет, но выглядела женщина довольно бодро и энергично.
– Мама, Алла, мы с Артемом хотели вам кое-что сообщить, – радостно сверкая глазами, сообщила Вика.
– Нина Сергеевна, – поднявшись со стула, смущенно обратился к будущей теще Артем: – Я люблю вашу дочь и хотел бы официально попросить у вас ее руки.
– О Господи! – всплеснула руками та. – Артем, ну куда же вы так торопитесь? Я не против, конечно, только со свадьбой советую не спешить. Вы еще молоды, на ногах стоите нетвердо…
– Конечно, – согласился брат. – Мы решили пока пожить вместе, а свадьбу сыграем, когда денег соберем.
Улыбаясь, я подцепила вилкой кусочек рыбы, а когда подняла глаза от тарелки, передо мной сидела уже совсем другая Нина Сергеевна.
– А как же… как же я? – трясущимися губами спросила она.
Щеки ее покрылись красными пятнами, нервно задергалось веко. Благожелательная улыбка сменилась злым прищуром.
– Я ведь одна тут умру. Вот так – расти, корми, а потом на старости лет никто и не вспомнит, что мать больна, что за нею уход нужен… – пожаловалась мать Вики, обращаясь уже ко мне.
– А чем вы, извините, больны? – тихо поинтересовалась я.
– Ишемическая болезнь сердца, – ответила дама, демонстративно встав из-за стола. – Но кому какое дело…
Я, кстати, упоминала, что уже шесть лет работаю медсестрой в отделении кардиохирургии в районной больнице? Я знаю, как выглядят сердечники с ишемией – они не порхают над столом, бегая на кухню за салатиком и тут же возвращаясь, и не берутся за бокал: знают, что сосуды от спиртного расширятся и могут возникнуть проблемы. Для некоторых из этих людей пройти несколько шагов – пытка, они начинают задыхаться и хвататься за сердце.
На следующий день я решила поделиться своими опасениями по поводу болезни Нины Сергеевны с братом.
– Да я согласен, что она не выглядит больной, – вздохнул Артем. – Но не поведу же я ее к следователю на допрос. После вчерашнего она вообще целые сутки лежит в постели да охает, а Вика вокруг нее вертится. Сказала, что о переезде пока надо забыть, а при маме вообще эту тему не поднимать…
– Как же так! – вспыхнула я. – Что же ей, молодой девчонке, теперь всю жизнь придется просидеть у постели мнимой больной, словно няньке?
Едва эти слова сорвались с моего языка, как в голову тут же пришла идея. Я поделилась ею с братом, и ему она пришлась по вкусу. Вот только Вике – не особо.
– Да как ты посмел следить за моей мамой? – возмущенно воскликнула она, запустив в возлюбленного плюшевым мишкой – тем самым, что когда-то спас мою дочурку от нерадивой няни, оставлявшей ее свободно ползать по дому, пока она смотрела сериалы. Глазки-пуговки, плюшевое брюшко и надежно замаскированный глазок скрытой камеры – такое сейчас можно приобрести в каждом втором интернет-магазине.
– Милая, но ведь я оказался прав! – развел руками Тема. – Как только ты уходишь в магазин или аптеку, твоя мама как ни в чем ни бывало ходит по квартире, распевая песенки, а тебе говорит, что даже не может встать и дойти до кухни!
– Какая разница, что она делает, она моя мать! – Вика поджала губы, и я вдруг узнала этот злой прищур – такой же был у ее родительницы, когда она вдруг узнала, что любимая доченька может быть счастлива без нее.
Хлопнула входная дверь, и расстроенный брат вернулся в комнату.
– Ушла не прощаясь… Как же теперь объяснить Вике, что ее мама симулянтка?
– А может, и не надо объяснять? – несмело предложила я.
Я очень люблю Тему, и мне будет бесконечно жаль, если его сердце разобьется из-за потери любимой.
Но будет ли он счастлив в браке... с двумя женщинами – Викой и ее мамочкой? Ведь, что бы там ни писали француженки, есть истории, для которых нужны только двое!