- Привет Белка! Плохо выглядишь! Это кто тебя так разукрасил? Толян что ли?
- Витька, иди куда шел.
- А ты куда это намылилась?
- К Петровичу. Говорят, он опять расслабился. Помыться бы.
- Ну давай, иди.
У Лены была такая кличка «Белка». Вроде бы и не обидное, но Лена не любила, когда ее так называют. Такое прозвище ей дали после того как ее несколько раз «посещала белочка», то есть – белая горячка. Было иногда желание выбраться из этой жуткой помойной ямы - такой, как ее жизнь, и она бросала пить, вот тогда начинался этот психоз. То, что она творила, ей рассказывали, она не помнила. Было стыдно, очень стыдно, и тогда она опять находила успокоение в стакане.
Когда-то у нее была семья – любимый муж и дочка Надя. Вот только какая-то хищница уволокла ее мужа, будто ягненка в зубах. Муж долго скрывал свою измену и связь на стороне, а Лена и не замечала. А может быть не хотела замечать? Ну просто так легче живется. А потом муж подошел, повинился, сказал, что так любит свою новую пассию, что он будто горящих углей наглотался – все в груди аж огнем горит. Для Лены это было как нож в спину.
Она до сих пор помнит это время – сидела как в воду опущенная, в одну точку глядела, даже не плакала. Для дочки и для мамы, к которой Лена была вынуждена вернуться, она, наверное, напоминала статую, которую изваяли и забыли в углу. На работу – автоматом, с работы опять в свой угол.
- Мамочка, ну почему ты такая? – хныкала пятнадцатилетняя Надя. - Ну очнись, пожалуйста.
- Да пусть сидит и себя жалеет, - кричала мама. – Тоже мне – горе нашла, муж углей наглотался, к другой ушел! Что – на этом жизнь закончилась? Давай поднимайся, жрать готовь, тряпку возьми, веник, уберись! Вспомни наконец, что у тебя дочка есть.
Но веник выскальзывал из рук, тряпочка выпадала. Не хотелось ни есть, ни пить. Хотелось к кому-то прижаться как ребенок, чтобы кто-то пожалел, погладил по голове, мудрый совет дал. Но мама только кричала, а дочь сама еще маленькая девочка. Приходилось ходить к подружкам, которые для спокойствия еще и стопочку нальют. Вроде бы и ничего особенного, но у Лены слабый организм не привыкший к этому.
- Опять ты к своим пожалейкам-наливайкам ходила? Фу, набралась! Пошла вон откуда пришла!
- Мам, мне просто на душе плохо, поговори со мной!
- Утром тебе будет плохо! Но только не в моем доме.
Приходилось возвращаться и ночевать у подруг – не драться же с мамой, а мать могла распустить руки. Потом началась дружба с асоциальными личностями, даже появился дружок Вася, с которым Лена стала сожительствовать. Мать домой ее больше не пускала, а дочка стала бояться. Иногда Лена подходила к школе, но Наде было стыдно перед сверстниками – Лена имела уже потрепанный вид, работу потеряла, мать ее выписала из квартиры. Вася сменился Лехой, который решил увезти Лену в другой город. Именно тогда она в последний раз видела семнадцатилетнюю дочь.
- Ты уж прости, Наденька, мне надо уехать.
- Тебе лечиться надо, мам! Ты ужасно выглядишь.
- Я попробую, но не здесь, не в этом городе.
С матерью Лена не попрощалась, уехала. Лехино жилье – это угол у бабки в поселке, которая тоже здорово пила. Вот и подобралась компания! Но надо на что-то жить, у бабки пенсия «ни о чем», и все уходит на ежедневные застолья. Лена устроилась на рынок за копейки, продавать овощи у хозяина кавказской наружности, но тот потребовал паспорт, ни копейки не заплатил, и куда-то пропал в неизвестном направлении. А Лена его и не искала – подумаешь, документ пропал, и что? Лена уже много что потеряла - семью, дочь, работу, жизнь, а бумажка – это так, ерунда.
- Лешка, что ты держишь эту нахлебницу? - кричала бабка. – На кой она здесь нужна? Выкидывай ее из дома, или убирайся сам вместе с ней.
Но Леша выбрал теплый угол. Куда было Лене деваться? Ни денег, ни паспорта. Пошла на рынок побираться, благо там знакомые уже есть среди «своих». Пожалели, подобрали, приютили, отвели на квартиру Петровича – толстого пенсионера с хриплым голосом. Наверное, у него единственного было свое жилье, а остальная компания состояла из бездомных людей, которые нашли приют в заброшенных домах и недостроях.
Петрович – человек настроения. То он собирает компанию у себя дома с застольями, то всех разгоняет и ведет правильный образ жизни, особенно когда ему отключают свет за неуплату. Разгонит, за все уплатит, и по новой – расслабляется. Входной билет – бутылка какой-нибудь «синьки» из-под прилавка. В это время Петрович очень добрый, всем дает теплый ночлег и ванную, чтобы помыться. Есть еще возможность пообедать один раз в сутки, приодеться и даже подлечиться – это ежедневный суп от волонтеров в одном из уголков городского парка.
С работой тяжело – ну кто наймет на работу таких отбросов общества? К ним даже подходить страшно, да и нос при этом зажимать нужно. Была возможность посидеть у церкви, милостыню попросить, но бабушки – главные конкурентки, а кто подаст бомжу? Были еще мусорные баки с объедками и каким-нибудь металлом, который можно сдать на лом. Вот там Лена и познакомилась с Толяном – местным «авторитетом» среди бездомных. У него была тонкая шея и огромный кадык, который придавал ему важности как гусю на птичьем дворе. Вот он и приютил к себе Лену, назвал ее «своей телкой» и отвел в свою заброшку, где он обитал.
Так они и жили. Уже семь лет прошло с того момента, как Лена последний раз видела свою дочь. Никого она не винила, кроме себя – бывшего мужа уже не любит, все прошло, а жизнь она свою загубила и казалось – ее уже не вернуть. Как можно вернуться назад в таком виде? Да и мать не пустит. С Толиком жилось плохо – тот ее постоянно бил, и даже изменял. Хотя Лене было все равно до его измен, просто был страх потерять хоть какое-то жилье.
А сегодня он ее побил за кабачковую икру.
- Сама все сожрала и мне не оставила?
- Я ничего не ела! Это твой дружок Косой приходил тут.
- Косой бы даже не тронул банку, потому что знает, кто я такой.
В общем, побил, повалял на грязном бетонном полу. Пока Лена приходила в себя на улице, ей кто-то из «своих» сказал, что Петрович опять расслабился, приглашает всех, кому не лень, и даже угощает с собственного кошелька. Надо было хотя бы ненадолго уйти от агрессивного Толика, сходить помыться и немного отдохнуть. Как вовремя!
И вот она пошла. Мимо проходил Витек, потом встретила еще пару приятелей, которые тоже подшутили над внешним видом Лены и наконец квартира Петровича.
- Привет, Белка, - хрипло сказал Петрович. – А тебя тут девушка какая-то разыскивала. Ты ее не встретила?
- Какая девушка?
- Брюнетка такая с длинными волосами, очень симпатичная. Она оставила номер телефона и просила тебя срочно ей позвонить. Она тебя ищет.
- А когда она приходила?
- Где-то полчаса назад. Спрашивала Лену Кузнецову, это же ты, правильно? Она Надей представилась.
Лене казалось, что земля уходит из-под ее ног.
- Петрович, дай мне свой телефон позвонить. Это дочка моя!
Лена набрала номер дрожащими руками.
- Але. Наденька? Это ты? Это… мама твоя.
- Мама! Где же ты пропадала все эти годы, не давала о себе знать? – было слышно, как Надя заплакала.
- Не могла. И бабушка бы твоя меня на порог не пустила.
- Бабушка умерла год назад, с тех пор я тебя везде искала! Где ты? Я сейчас за тобой приеду.
- Только не сейчас! Я сама тебя найду. Ты где?
- В каком-то парке. Мне сказали, что тут какой-то суп для бездомных дают и ты сюда приходишь часто.
- Я поняла. Жди меня там, только я в очень плохом виде!
- Да в любом! Только приходи!
Лена бросилась в ванну отмываться. Вся компания зашевелилась – кто-то из женщин снял с себя кофточку посимпатичнее, кто-то разношенные, но еще приличные туфли. Ну как же – такое событие! Поднесли полный стакан – для смелости, но Лена отказалась.
- Да ты что! Я же к дочке спешу!
В парке на скамейке сидела Надя – стройная, чистенькая, аккуратная. Лена даже не решилась ее обнять, будто боялась запятнать сою дочь. Надя сама обняла маму и расплакалась:
- Ты знаешь, каких трудов мне стоило тебя найти! Сейчас же едем домой! У тебя своя квартира, хоть бабушка ее и на меня оформила, но я вышла замуж и у нас с мужем есть свое жилье.
- Я не могу ехать, у меня нет документов.
- Я все знаю, поэтому мы с мужем приехали за тобой на машине. Вон видишь на той – синей. Он там сидит за рулем. Если сейчас выедем, то к ночи приедем. Я не могу тебя здесь оставить в таком состоянии.
- Так мы прямо сейчас едем домой?
- Не совсем, - Надя немного осеклась. – Мы едем сначала в больницу, где тебя будут лечить от этой пагубной привычки. Долго лечить! Там уже мы обо всем договорились, осталось только твое согласие. Решайся или ты навсегда меня потеряешь.
Лена немного замешкалась, но буквально на доли секунд. Позади – Толик, мусорные баки, холод в заброшке, объедки, побои, впереди – свобода от всего этого, но через тяжкие испытания. Уж лучше то, что впереди.
С тех пор прошло еще семь лет. Свою прошлую жизнь Лена вспоминает с содроганием, а на белок, прыгающих по деревьям городском парке, она даже смотреть не хочет. Но зато по парку любит гулять ее внучок, который крепко держит бабушку за руку. Однажды Лена увидела издалека бывшего мужа – идет какой-то уставший, постаревший. Господи, и из-за этого мужчины начался весь сыр-бор, теперь это кажется даже странным для нее.