Нина смотрела на монитор, и в ее воображении возникали все более страшные картины. Вот красивая девушка ругается с мужем, вот он швыряет что-нибудь на пол, потом замахивается на нее, потом бьет ее по прекрасному лицу — и она, всхлипывая, садится за компьютер и начинает удалять из собственного блога свои фотографии. А потом он снова отвешивает ей пощечину, запрещая выходить из дома и звонить родным и друзьям. И снова — уже без всякой причины, просто чтобы сорвать злость…
Этим утром Нине Васильевой было совершенно нечем заняться: сессия была сдана, а подруги разъехались по отпускам или родительским дачам. Она неспешно пила кофе, просматривая ленту своих подписок, и поначалу та выглядела вполне обычно. У блогерши Маши Искусницы вышли новые советы о том, как спасти полинявшую вышивку. Могут оказаться полезными, когда Нина, наконец, распакует тот рукодельный набор. У юриста, пишущего под ником Страж Закона — разъяснения всяких тонкостей составления брачного договора. Это ей пока не актуально, но прочитать стоит, чтобы знать на будущее. У кулинара Мишеля — сразу несколько новых рецептов, надо бы их испробовать в действии, но что-то в этот раз все больно сложное…
И Цветочница Флора тоже выложила новую запись с кучей фотографий. Вот только у нее на снимках были одни цветы — но ни на одном не присутствовала она сама. Хотя раньше постоянно позировала на фоне своих гераней, фиалок и кактусов, собирая в комментариях кучу комплиментов о том, что самый прекрасный цветок в ее блоге — это она сама.
Нина прокрутила новую запись Цветочницы до конца, так и не нашла ни одной ее фотографии, после чего так же быстро пробежала глазами текст. Эта девушка была профессиональным цветоводом и уже несколько лет вела блог, посвященный уходу за комнатными растениями. Васильева в свое время подписалась на него, потому что уже давно хотела завести дома какие-нибудь цветы — правда, пока так и не собралась это сделать. Но блог читала всегда с интересом. Флора рассказывала разные любопытные факты о редких растениях и вывешивала красивые снимки, которым позавидовал бы и профессиональный фотограф.
И сама она, делавшая селфи среди зелени и ярких цветов, была очень красивой. Нина даже немного завидовала, когда рассматривала очередной такой портрет. Но завидовала все-таки по-хорошему — поэтому, когда Цветочница перестала публиковать свои снимки и удалила все уже вывешенные в блоге, Васильева не только не обрадовалась, а наоборот, начала беспокоиться.
Она хорошо помнила последнее выложенное Флорой фото — свадебное. Цветочница вышла замуж незадолго до Нового года и шутила в своем блоге, что празднование свадьбы плавно перейдет в новогодние торжества. Ее роскошное платье казалось особенно белоснежным на фоне множества букетов с алыми, ярко-розовыми и лиловыми розами.
А после Нового года и этот снимок, и все остальные, на которых была запечатлена эта красавица, исчезли из ее блога. Фото своего мужа она тоже больше не выкладывала — и вообще не выкладывала ничего, кроме цветов, цветочных горшков и пакетиков с удобрениями. И если поначалу Васильева не придавала этому особого значения, то ближе к лету, когда другие блогерши начали вывешивать фотографии из отпусков, в голову к ней начали закрадываться подозрения…
Которые усилились после того, как Цветочница написала, что будет отсутствовать две недели, а потом вернулась в интернет, но по-прежнему выкладывала только изображения растений. Почему она не сфотографировалась в отпуске, почему упустила шанс покрасоваться у моря или у каких-нибудь достопримечательностей?
Ответ был очевиден: ей запрещал это муж. И это был очень тревожный сигнал — сейчас он запрещает жене показывать свое лицо в интернете, а что будет дальше? Может быть, он уже запретил ей и работать, и встречаться с подругами, и вообще выходить из дома?
Нина и раньше уже думала об этом, но теперь беспокойство за Флору охватило ее особенно сильно. Она собралась было написать блогерше комментарий и аккуратно спросить, почему та больше не фотографируется, но обнаружила, что возможность комментирования у Цветочницы закрыта. Ее электронного адреса Васильева тоже не нашла, и после этого окончательно утвердилась в своих подозрениях. Красивую жизнерадостную девушку, крутую специалистку по комнатным растениям на глазах ее читателей превращали в домашнюю рабыню — и с этим ничего нельзя было сделать!
Или можно? Нина знала, что Флора живет в ее городе — та как-то упоминала об этом в одной из записей. Но больше она не знала об этой девушке ничего — ни имени, ни адреса… Вот только… Флора часто фотографировала цветы на своем балконе, и на заднем плане этих снимков были видны разные дома… А что если присмотреться к ним, вдруг Нина увидит что-то знакомое?
Долго изучать фотографии девушке не пришлось: уже на первой она увидела вдалеке здание, очень похожее на недавно открытый в соседнем районе большой торговый комплекс. Правда, здание было сильно не в фокусе, но Нина нашла еще один снимок, где его было видно лучше, и все сомнения отпали — Цветочница жила напротив этого ТЦ, явно на высоком этаже. Много ли там высотных домов? Даже если их несколько, найти ее балкон не составит труда — надо только запомнить, какие именно на нем сейчас растут цветы!
Час спустя Васильева стояла перед двумя одинаковыми точечными многоэтажками с биноклем в руках и внимательно изучала их балконы. Цветы были на многих из них, но балкон Флоры Нина заметила почти сразу — вот он, на седьмом этаже, весь в пышной зелени, с вьющимся горошком, побеги которого поднимаются к полу верхнего балкона, и с ящиками по всему периметру, в которых цветут фиолетовые, белые и красные петунии!
Нина подбежала к подъезду дома с этим балконом и посмотрела на табличку с номерами квартир. Так, если окна Флоры выходят на эту сторону и находятся слева от лестницы, значит, она живет в 28-й квартире… Несколько раз перепроверив свои расчеты, девушка набрала номер квартиры блогерши на домофоне и, затаив дыхание, стала ждать ответа.
— Кто там? — послышался из домофона женский голос.
— Это курьер! Семена ваши привезла… — ответила Васильева, прикинув про себя, что, если муж-тиран запрещает Флоре покидать дом, она наверняка заказывает себе доставку всего необходимого.
И в этом она, как оказалось, не ошиблась.
— Наконец-то, заходите! — ответила Цветочница, и домофон пискнул, открывая дверь. Нина вбежала в подъезд, подскочила к лифту и замерла в ожидании кабины, совершенно не зная, что она будет делать, когда окажется дома у незнакомой девушки.
Дверь квартиры Флоры оказалась распахнутой настежь. Васильева заглянула внутрь и увидела пустую прихожую и еще одну приоткрытую дверь, видимо, ведущую в комнату.
— Есть тут кто-нибудь? — спросила незваная гостья, входя в прихожую.
— Да-да, оставьте все на тумбочке и деньги там же возьмите! — услышала она все тот же голос из комнаты.
— А разве… вы не должны расписаться, что все получили? — удивилась Нина.
— Мы же договорились… — начала было ее невидимая собеседница, но внезапно ее голос зазвучал резко и требовательно: — Кто вы такая?
Васильева заколебалась. Самым правильным, наверное, было поскорее уйти, но она уже не могла отказаться от своей затеи поговорить с Цветочницей, так что вместо того, чтобы сбежать, девушка шагнула к двери, за которой та скрывалась.
— Флора, простите, не знаю вашего настоящего имени! — заговорила она. — Я ваша подписчица, давно читаю ваш блог! Я хотела узнать, все ли у вас в порядке? Если вам нужна помощь, мы, ваши читатели, что-нибудь придумаем!
— Так… — Теперь голос хозяйки дома звучал как будто бы раздосадованно. — И откуда вы все узнали?
— Я догадалась… Вы уже полгода не вывешиваете свои фото…
За дверью комнаты послышались шаги, Цветочница подошла совсем близко к двери.
— Ясно… — пробормотала она. — Но мне не нужна помощь, мне и так уже помогают. Вам не стоило…
— Флора, послушайте, если вы боитесь своего мужа, мы найдем для вас приют, а потом поможем с ним развестись! — затараторила Нина. — Есть организации, помогающие таким женам! Это ненормально, когда женщине все запрещают, и дальше будет хуже, скоро он вас бить начнет, а может и вовсе убить, если вы не уйдете! Но мы готовы помочь…
— Что?! — из-за двери донесся изумленный возглас, а потом хозяйка неожиданно громко расхохоталась. — Боже мой, сколько же в мире дур, которые лезут не в свое дело! Идите сюда, спасательница!
Дверь распахнулась, и Васильева в ужасе отшатнулась назад, прижав ладони ко рту. Перед ней стояла Цветочница Флора… Да, это точно была она, Нина узнала ее, хотя и с трудом.
— Новый год, фейерверк, — ответила блогерша на ее не заданный вслух вопрос. — Никогда не наклоняйтесь к этим штукам после того, как они перестанут стрелять. Даже если вам кажется, что они уже выпустили все заряды — последний заряд может вылететь с задержкой…
— Простите… — прошептала Нина, отступая к входной двери. — Я никому…
— Да можете рассказывать! — махнула рукой Флора. — У меня через месяц будет еще одна операция, после нее должно стать лучше… Расскажите все, только не смейте писать гадости про моего мужа — он единственный, кто от меня не отвернулся, единственный, кто обо мне заботится! Если будете распускать о нем сплетни…
— Простите меня, если можете! — выдохнула Васильева и остановилась, а потом снова сделала шаг вперед, к разгневанной Цветочнице. — Я сделала глупость, потому что волновалась из-за вас. Не подумала, что дело может быть не в вашем муже… Он вас любит, уверена!
Взгляд Цветочницы немного потеплел.
— Он действительно меня любит, — ответила она. — Я ему сразу предложила развестись, но он и слушать ничего не стал! Если бы не он, я бы, наверное, не удержалась, с балкона бы выбросилась…
— Мне правда очень жаль… — Нина опустила голову и развернулась к выходу, но внезапно ей пришло в голову, что кое в чем она все-таки может помочь своей новой знакомой. — Флора, извините, а можно мне… посмотреть в реале на ваши цветы?
— Что ж… — рассерженная Цветочница, казалось, смягчилась. — Раз уж вы ко мне вломились, проходите! Может, потом чайку выпьете?
Она подошла к входной двери и заперла ее, а потом, уже с почти радостным видом, распахнула дверь комнаты, и Васильевой стало ясно, что, заговорив о цветах, она не ошиблась — Флоре наверняка надоело ее вынужденное затворничество и хотелось пообщаться с кем-нибудь, кроме мужа. Если старые подруги бросили ее после случившегося, она, уж наверное, хотела бы завести новую…
Нина прошла следом за ней в комнату, а оттуда на балкон и вдохнула аромат многочисленных цветов. А потом спокойно посмотрела в лицо хозяйки дома и улыбнулась:
— Можно и чаю, если вас не затруднит…
---
Автор: Татьяна Минасян
---
Никто ни в чем не виноват
Июньское, зеленое, гомонящее птичьими голосами, омытое росами утро – не радовало. Лера шла на работу, размышляя о своей нескладной жизни. Господи, ну почему она дура такая, а? Как она могла попасться на удочку мошенникам, развевших ее на бешеные деньги? И теперь, несмотря на круглосуточный труд, на постоянную круговерть подработок и халтур, Лере было не справиться с гнетом долгов, распухших, надвигающихся на нее, словно цунами. Помощи ждать неоткуда, и Лера трепыхалась в одиночку. За что? Есть за что, наверное. За глупость. За наивность. За разгильдяйство в финансовых делах. Винить некого – сама виновата. Страшно, хоть в петлю лезь. Стоп! В семье и без Леры два висельника. Бабка, отец. Ушли от проблем, растворились в небытие, оставив близких разгребать и отвечать за их грех своими судьбами.
У Леркиной сестры тоже неладно. Мягкий ее характер, бесхребетность и полное отсутствие воли стали причиной беспробудного пьянста, сожравшего все самые лучшие годы молодости. Что-то такое в мозгу, родовая травма, сжатие микроскопического сосудика, и вот – результат. Выпив стопку, Таня теряет всяческий контроль за собой. Забывает обо всем. Может очнуться в грязном подвале в обнимку с бомжом. Может украсть деньги у близкого. Может бросить этого близкого на произвол судьбы – гори все огнем, она пьяна, и ей хочется веселья.
Было, было. Тяга к бродяжничеству, к «свободе» сделали свое дело. Мать, с тридцати восьми лет потерявшая покой в поисках пропавшего ребенка (Танька тогда за хлебом ушла и исчезла на две недели – гуляла с подружкой), жившая в вечном страхе за непутевого свое дитя, рано ушла из грешной жизни, заплатив за это высокой ценой своего здоровья.
Таньку, осиротевшую, потом еще болтало по жизни туда-сюда, от преданной супруги хорошего парня до опустившийся бродяжки, больной всеми болезнями, которые только можно подцепить «на дне». Потом, когда ее легкие, почти разложившиеся, отказывались делать свою работу, Танька поняла, что ВСЕ. И вновь, потихоньку, помаленьку начала карабкаться в нормальную жизнь. Сейчас балансирует, считай, на одной воле к этой нормальной жизни. Нашла себе мужика, слабого, неинтересного, непутевого, но любящего Таньку всей душой.
Он работает за копейки в шарашкиных конторах, собирает грибы-ягоды, косит дачникам траву, выживает, как умеет. Она тоже шевелит ушками, моет полы в сетевом супермаркете, принимает товар, выставляет, в общем, незаменимый человек – директриса на нее не нарадуется. Тайком от московского руководства делится с Танькой списанкой. Танька одного клубничного варенья наварила на год вперед. Не брезгует подачками, потому что, все, что она со своим Саней зарабатывает, уходит на долги за квартиру матери, чудом не пропитую Танькой в юности.
Лера, как и положено старшей сестре, долгие годы вытаскивала Таньку из болота. Что-то там ей внушала. Чему-то там учила. Отмывала от грязи, выводила вшей, таскала передачки в больницу. Брала на поруки. Презирала за слабость. Ненавидела за мать и отца. Не звонила. Потом прощала, потом горячо, по-сестрински любила, снова разочаровывалась и, оскорбленная, бросала Таньку на произвол судьбы. Снова вытаскивала. А потом, плюнув, отворачивалась от нее со словами: «Я тебе ничего не должна, я тебе не мама и не обязана…»
Упивалась своей правильностью. Вот, мол, я такая хорошая. Вот, мол, я такая ответственная, на меня можно положиться во всем и всегда! Вот как у меня правильно и хорошо все складывается, и все сама, все сама, и все у меня под контролем и под пятой!