Девочки сорок первого. Такие славные, весёлые, молодые, красивые! Они расставались с жизнью так же просто, как с длинными косами, которые запрещались лётчицам по уставу. Они рвались к штурвалу, готовы были, не раздумывая, пожертвовать собой ради ближних, ради своей Родины. О славных женских подвигах снят фильм режиссёра Исрафила Сафарова "Не женское дело". В нём - совсем небольшие эпизоды из жизни лётчиц. Но в этих эпизодах - целые судьбы.
«В небе „ночные ведьмы“» — советский художественный фильм о Великой Отечественной войне, снятый в 1981 году режиссёром Евгенией Жигуленко. Прообразом части, где служат героини фильма, стал 46-й гвардейский ночной бомбардировочный авиаполк, сформированный по предложению Марины Расковой. Режиссёр фильма Евгения Жигуленко воевала в составе этого авиаполка, была командиром звена и за проявленное в боях мужество стала Героем Советского Союза.
Да, в эпизодах фильма целые судьбы, а в настоящем им так мало времени отводилось на то, чтобы просто - жить!
Они любили свою страну и доказывали это своей жизнью. А понарошку умереть нельзя, они осознанно шли на смерть. Лидия Литвяк сбила шестнадцать фашистских самолётов, последний из них "таранила", уничтожила его и погибла сама. Она не могла не знать, что там под облаками догоняет свою смерть. Тонкими пальчиками она крепко держалась за штурвал и беспощадно уничтожала вражеский самолёт. Про Лидочку рассказывали, что она была молоденькая, светленькая, красивая. За удивительную нежность и хрупкость друзья прозвали её Лилией. Ей был двадцать один год. До двадцать второго дня рождения (она гордилась им:"18 августа - День авиации") она не дожила семнадцать дней.
В августе 1941-го Валентина Неминущая пришла к командиру истребительного полка. Стоя перед ним на коленях, начала почти детским голосом: "Я пришла к вам с большой просьбой, я вас прошу! Я вас умоляю!"
"Ты чего? Вставай!" - растерялся командир.
Валя встала и положила на стол своё заявление. "Дайте мне, пожалуйста, паспорт! Я хочу летать. Я сдала зачёты по материальной части в аэроклубе, а летать мне не дают, не хватает возраста". Командир пристально посмотрел на неё. "Эх, дочка, знала бы ты, куда рвёшься! - Мысли его легко читались по глазам - Ладно, приходи завтра, приноси свою фотографию, а там посмотрим, - тихо произнёс он. Валентина, чуть не плача: "У меня уже всё есть! Вот фотография, вот заявление". Так она получила паспорт, а на следующий день самолёт со счастливой Валей за штурвалом взмыл в небо.
Когда Валентина Абрамовна рассказывает об этом, она словно становится той девчушкой, которая, случись что, и сейчас вскочит со своего старенького кресла и, насколько хватит сил, будет бороться за свою Отчизну. Она так просто рассказывает о своих полётах, что становится ясно: они, эти девочки, не могли не идти на фронт. Для них это было естественным порывом, потребностью души, и они не ждали никакой награды. Они страдали вместе со своим народом. В боевых полётах лётчицы порой шли против приказов командиров, нарушали дисциплину, но не останавливались, когда была возможность "врезаться" в несоизмеримо большую группу немецких бомбардировщиков, сбить их с курса, заставить сбросить бомбы, не доходя до цели. Девушки не жалели себя и погибали. И часто там же в небе, теряли своих любимых.
У Валентины была подружка Маша Батракова. Они летали вместе и влюбились тоже вместе. У Вали был Гриша, а у Маши - Фёдор.
В конце войны Гришенька погиб. У его самолёта загорелся мотор, когда он находился над самым городом. Григорий увидел, что могут погибнуть мирные люди и увёл самолёт на окраину, но высоты, чтобы спастись самому, уже не хватило. Последнее, что он сообщил по рации, было: "Я ухожу". И ушёл. Навсегда.
Валя была в Будапеште, когда к ней пришла телеграмма: "Вылетайте в Киев, погиб Григорий Иващенко... Командир." Неужели это всё? Как жить дальше?
После Победы Валя узнала, что и её любимая подруга Маша Батракова погибла в бою. Валентина потеряла Гришу, а Фёдор - Машеньку.
После войны Фёдор нашёл боевую подругу. Они вспоминали своих любимых, ездили к ним на могилки, вспоминали о войне. А однажды он сказал: "Одни мы с тобой остались, Валюшка. Погиб твой Григорий, погибла моя Маша. Нас многое связывает, у нас общее прошлое. Давай пусть и будущее будет одним на двоих. Выходи за меня!" И они поженились.
Девочки, милые голубушки, курносые, сероглазые, худенькие, с завитушками на лбу, сколько же вам пришлось перетерпеть! Что двигало вами, почему вы несмотря на страх, так хотели быть лётчицами-истребительницами?
Марина Попович: "Почему я стала лётчицей? У меня папа скрипач, сестра дирижёр, я ещё маленькой девочкой с большим бантом сидела на бочке и играла на цимбалах, я бы тоже могла стать музыкантом. Но... Когда шли бои над той землёй, где я родилась (в оккупации наш город оказался через месяц после начала войны), мы, маленькие дети, видели, как три фашистских самолёта сбили нашего истребителя. Лётчик сумел с парашютом выпрыгнуть из кабины, а они, стервятники, летали вокруг этого мальчика и расстреливали его, как живую мишень. Приземлившись на оккупированной территории, он без шансов на спасение попал бы в "лапы" к немцам, но они выцеливали его в воздухе, попирая всяческие человеческие законы.
Все дети старше девяти лет шли в партизаны. Любовь к своей земле и ответственность за неё жили в каждом. Это было так естественно, что не возникало вопроса "почему"?"
Елена Кулькова летала на Пе-2. Лётчики ласково называли этот самолёт "пешкой". Она и её напарница вдвоём поднимали в воздух машину, выполняя боевые задания. (Позже экипаж уже состоял из трёх человек).
"Мы ждали, что начнётся война, вся страна жила в этом ожидании. Я была счастлива, когда на меня пришёл запрос. Конечно, война бы и без нас закончилась, но как бы мы себя чувствовали? А так и мы День Победы приближали как могли, - вспоминает Елена Мироновна. - В тот памятный для меня день с утра была очень плохая погода, и сказали, что вылета не будет. Но потом вылет всё же объявили. Когда мы выходили на цель, высота была маленькая, всего восемьсот метров. Первая группа отбомбила, а когда подошла наша девятка, облачность закрыла цель, и нам пришлось разворачиваться на второй заход. А снизу под нами огонь стоял страшный! У бомбардировщика есть такое понятие "боевой курс", на нём лётчик не имеет право изменить ни скорость ни направление, ни высоту, потому что иначе бомбы не попадут в цель. А когда заходишь на второй круг, ясно, что враг тебя уже поджидает. Вот на этом-то круге я и почувствовала, что меня как будто что-то ожгло. Я сообщила своей напарнице, что меня ранило."
Перед глазами поплыло... Что это, сон?... Лене казалось, что она совсем маленькая, прижимается к тёплой маминой руке, прячется под её фартук... Так тепло, хорошо, покойно.. Мама рядом, гладит Леночку по голове и говорит что-то ласковое... Такой родной, любимый мамин голос... Вот мама стоит перед иконой, молится. Потом поворачивается к Лене и благословляет её...
Резкий запах нашатыря прервал забытьё. Сидящая рядом радистка ласково успокаивала: "Держись, держись, моя хорошая, умирать-то как не хочется!" Несмотря на жгучую боль в животе от попавшего туда осколка снаряда и туман перед глазами, надо было посадить самолёт. Сесть им было негде, везде стоял густой лес, а до аэродрома нужно было ещё долететь. Дотянуть бы... Дотянули. Стали заходить на посадку, высота уже не более тридцати-сорока метров, и вдруг прямо перед их носом на посадочную полосу вырулил самолёт-истребитель. Стиснув зубы от досады и боли, она, что есть силы вцепившись в штурвал, вывела самолёт на следующий круг. "На пешке уйти на второй круг очень тяжело, - рассказывает Елена Кулькова, - щитки и шасси выпущены, но чтобы не столкнуться с истребителем, пришлось идти на второй посадочный круг." Подрезанная ниточка связывала их экипаж с жизнью. Но Лена посадила самолёт. Машина остановилась, лётчица выключила зажигание, отстегнула карабин парашюта, поднялась с кресла и... потеряла сознание.
Очнулась Лена в медсанчасти истребительного полка, где приземлилась.
"Наверное, все старики вспоминают так, но это было удивительное время, - рассказывает Елена Мироновна. - Нам было трудно, но тогда мы даже не задумывались над этим. Ведь мы жили в землянках, клопов было - это ужас какой-то! Командир с таким азартом бегал за ними с паяльной лампой, чтобы мы могли поспать! Или вот буржуйка топится в землянке - по стенам ручьи текут, но всё моментально остывает, утром волосы примерзают к стенке. А сколько мы тонн снега перекидали - расчищали самолёты и взлётные полосы, чтобы лётчики могли вырулить и взлететь. Почему-то зимы были такими холодными и снежными! У нас было тёплое бельё, а у жителей в населённых пунктах, где мы стояли, был мёд. Килограмм его стоил четыреста рублей, и бельё наше стоило так же. Так мы всё бельё продали за мёд. И ходили в тонком хлопчатобумажном. Холодно было! Но как-то считалось, что это нормально. Так и должно быть. С войны у нас осталось огромное уважение к мужчинам. Они были обыкновенными, но за всю войну мы ни разу не услышали от них грубого слова, ну, может, между собой они и ругались, но мы этого никогда не слышали! Они очень заботились о нас.
Может, это будет звучать не модно, но мы жили любовью к Родине. До сих пор я считаю, что самое большое счастье в моей жизни, что я родилась в России, что мои родители всю жизнь прожили в России. Для нас Родина была святой землёй!
Конечно, было страшно. "Кто говорит, что на войне не страшно, тот ничего не знает о войне" - это не мои слова, но это действительно так. Самое страшное для нас было - попасть в плен и если изуродуют. Ведь мы же были молоденькими девушками, мы ещё хотели выйти замуж".
Девочки мечтали о семьях, детях, влюблялись и в один миг теряли всё.
Вот история штурмана Жени Рудневой. Училась она в МГУ, хотела стать астрономом. Она обманула всех домашних, сказала, что будет в тылу учить солдат осваивать пулемёт, а сама отправилась на фронт ночным бомбардировщиком. Маленькая, хрупкая, интеллигентная девушка, она стала штурманом всего полка и учила летать других.
Вот что пишет начальник штаба И. Рокобольская о её последнем полёте:
" В конце 1943 года Женя Руднева поехала в Москву - выпросилась вместо санатория домой. Одиннадцать дней побыла дома у родных, навестила любимую обсерваторию. И так случилось, что по дороге в Москву Женя встретила того единственного, кто мог стать спутником её жизни. Первая и последняя любовь, чистая, светлая, глубокая и цельная, как всё, что было в её жизни. Как хорошо и просто пишет Женя в своём дневнике: "Зачем мне целый мир? Мне нужен целый человек, но чтобы он был самый мой, тогда и мир будет наш". Один раз сумел инженер-танкист Слава прилететь в наш полк, а потом его направили в Иран. Тысячи километров разделяли их, но тёплые слова любви доходили из Ирана до Тамани".
Из писем Славы: "Милая моя Женечка, отныне моя дальнейшая жизнь приобретает новый смысл. Прошу тебя только об одном - меньше рискуй и помни, что ты мне очень дорога! Всё-всё напоминает мне о тебе. Со мной ещё так не было. Тоскую по тебе. А сколько раз вынимал я из планшетки твою фотографию! С некоторых пор ты моя родная - моя вторая жизнь. Ни о ком я не беспокоился до этого, а теперь всё время буду думать о тебе. Жить буду только тобой. Да, я не знал до тебя такой нежной, развитой и волевой обаятельной девушки. И прости меня, если я как-нибудь отважусь ещё поцеловать тебя. Милая девушка моя, мне так хочется чаще видеть тебя, поцеловать, нежно обнять и долго-долго смотреть в твои голубые глаза. Ты называешь меня "мой маленький славный Славик", сколько нежности в этих словах! А в отношении того, что ты обыкновенная девушка, уж тут ты меня не убедишь. Мне что-то грустно и не по себе, я вспоминаю тебя и знаю, что далеко-далеко есть моя дорогая, горячо любимая девушка".
Её уже не было в живых, а письма из Ирана всё шли и шли.
Последние записи Жени Рудневой из её дневника: "А сегодня поспорили с Полиной Гельман о том, в 1572-м или в 1672 году была Варфоломеевская ночь? Хочу письма от Славика".
Сначала медленно, потом спиралью, а потом всё быстрее самолёт начал падать на землю... Казалось, что лётчик пытается сбить пламя. Потом из самолёта фейерверком стали разлетаться ракеты - красные, белые, зелёные... Это уже горела кабина. А может, это Женя прощалась с однополчанами. Самолёт упал за линию фронта, видно было, как он ярко вспыхнул в последний раз и стал угасать.
Так, защищая свою Родину, погибло много молодых девчат. Осиротели их родители. Любимые, потеряв их, находили смысл жизни лишь в том, чтобы мстить фашистам за своих невест. Этих девушек теперь называют героями. Но для них горевших любовью к своей стране, слово "герой" слишком холодное. Эти девочки были дочками своей Отчизны, как не пафосно теперь это звучит.
(Мои младшие ученики и студенты просят публиковать побольше настоящих, жизненных вещей о войне, о людях, правдивых из первых рук, написанных по воспоминаниям самих фронтовиков без прикрас и расчёта на славу. Пусть эта небольшая статья чуть-чуть приоткроет им такую далёкую по времени от нас завесу над тёмным и дымным прошлым военных лет наших героических фронтовых бабушек. Вечная им память и незабвенная слава!)
Использованы материалы Елены Волковой, Исрафила Сафарова, Елены Кульковой, Евгении Рудневой.