Препод категорически отказывался допускать меня к защите: «У вас столько хвостов, молодой человек, а вы даже не пытаетесь с ними бороться! Ну хотя бы рефераты напишите…»
Это решало проблему. Проведя мониторинг и изучив в Интернете предложения фирм и одиночек в написании рефератов и курсовых, я стал звонить.
Трубку сняла девушка. На мой запрос относительно рефератов она на несколько секунд замолчала.
– За деньги? – спросила наконец.
– А можно бесплатно? – уточнил я.
– Смотря кому. Ну а тема какая? – поинтересовалась барышня.
Я озвучил. В ответ девушка добродушно рассмеялась.
– Чего смешного? – обиделся. – Тему препод дал, между прочим.
– Извини, я не над тобой. Просто даже таких слов не знаю, – вдруг миролюбиво призналась она. – Я на историческом учусь. А телефон мой тебе, наверное, по ошибке дали.
– А-а, ну ладно, – разочарованно протянул я. – Буду дальше звонить. Пока!
– Пока. Удачи тебе! – весело попрощалась она и повесила трубку. «Голос твой – он звончей песен старой сосны! Сольвейг! Песня зеленой весны!» – вдруг вспомнились любимые мамины стихи.
Я подождал пару секунд, а потом снова набрал ее номер.
– Алло? – раздался уже знакомый нежный голосок.
– Это снова я.
– Да, узнала, – рассмеялась она. – А чего звонишь? Опять реферат?
– Нет. Я… это… – Мне вдруг тоже стало радостно – до чего все же приятный голос! – А тебя как зовут?
– Наташа, – запросто, без всякого кокетства ответила девушка. – А тебя?
– Евгений. В смысле Женя, – я почему-то смутился.
– Ну, пока, Женя?
– Погоди, может, встретимся? – предложил. – Ты как?
– Нет, – произнесла решительно. – Я не могу, не сейчас…
И тут же снова отключилась. Теперь уже надолго, перестав вовсе отвечать на мои повторные звонки.
Ничто так не заводит парней, как отказ девчонки: во-первых, это злит и заставляет с удвоенной энергией рваться вперед, во-вторых, это интригует.
Короче, я решил, во что бы то ни стало разыскать девушку с голосом Сольвейг.
Дверь открыла приветливая женщина средних лет.
– Наташа здесь живет? – смущенно спросил. – Я Женя.
Заметив букет цветов, который я мял в руке, женщина явно удивилась.
– А Наташи сейчас дома нет, – ответила.
– А когда она будет? Можно мне подождать ее? – я шел напролом.
Она на минуту замешкалась, будто раздумывая, что предпринять.
– Что ж, проходите.
Закрыв дверь, хозяйка проводила меня в небольшую светлую комнату. Первое, что бросилось в глаза, портрет девушки с длинными золотистыми волосами и лучистыми глазами. Я улыбнулся и процитировал: «Ты пришла – и светло…»
– Наташа похожа на Сольвейг, – продолжил я. – Правда?
Но женщина молчала. Я обернулся и заметил у кровати с противоположной стены громоздкое инвалидное кресло. Я невольно отпрянул.
– Вы не знали, Женя? – она смотрела на меня в упор.
Я растерялся, покраснел.
– Это случилось два года назад. Пьяный водитель въехал на остановку. Дочке повезло – осталась жива, – она смахнула набежавшие слезы. – Аня, ее подружка, погибла на месте...
– Я не знал, – едва выдавил из себя. – Простите...
– Наташа уже три операции перенесла. Но она не жалуется, говорит, что должна бороться и быть счастливой за двоих – за себя и за Аню. Она и сейчас в больнице, – хозяйка вздохнула. – Последняя операция, последняя надежда. В моих глазах застыл вопрос. – Врачи сказали, это последний шанс на выздоровление. От результата зависит, поднимется ли моя девочка на ноги. Мы все в это верим…
Я молчал, как дурак. Информация была столь ошеломляющей, что не знал, что теперь сказать.
– А вы, Женя, идите лучше. Нечего ее зря тревожить, – Наташина мама расценила мое молчание по-своему. – Ходил тут уже один, пока… Идите, – она осторожно подтолкнула меня к двери. – Мы сами справимся. Мне в больницу пора, к дочери.
– Нет, – упрямо помотал головой. – Я просто так не уйду, пойду в больницу вместе с вами.
– Ну, не знаю… Наташа никого не приглашает, – пожала плечами она.
Девушка спала, ее волосы, золотистые, как на фотографии, были разбросаны по подушке, на лице – улыбка, ни тени страдания. Глядя на нее, я вдруг понял, что искал именно такую, что она предназначена мне кем-то свыше, и что бы ни случилось, каков бы ни был исход операции, все равно останусь с ней.
Наташа пошевелилась и открыла глаза – потоки искрящегося солнечного света будто омыли меня.
– Ты кто? – спросила шепотом.
– Женя, – улыбнулся я. – Помнишь?
– Реферат? – засмеялась она. – Ну и как, двоечник?
– Все в порядке. Спасибо.
– А у меня вот… проблемы, – в ее голосе звучали нотки тревоги. – Знаю, твоя мама рассказала.
– Все рассказала?
Я утвердительно кивнул.
– Понятно. И что? – девушка смотрела на меня испытующе.
– Будем решать вместе, – ответил уверенно. – Ты ведь не против? – я протянул ей руку, и она судорожно сжала мои пальцы.
Я взял ее за руку, чтобы не отпускать больше никогда.
Через месяц Наташу выписали из больницы. Операция прошла успешно, но впереди были еще месяцы реабилитации – море боли, слез и страданий. Все это время я не отходил от нее ни на шаг.
А день, когда она наконец встала на ноги и сделала первый шаг, тут же упав мне на руки, стал для меня самым счастливым в жизни.
...Мы уже пять лет вместе. Ничто, кроме шрамов на ногах, которые Наташка умело маскирует, не напоминает о той ужасной трагедии. Я очень ее люблю, мою нежную Сольвейг, когда-то доверившую мне себя наперекор всем бедам и обстоятельствам. Я принял этот драгоценный дар и очень дорожу им, надеясь, что оправдаю доверие...
Новый день. Солнце пробивается сквозь шторы. Я наклоняюсь и шепчу жене на ухо: «С добрым утром, любимая!» Наташа распахивает глаза – и потоки искрящегося света будто омывают меня.
«Сольвейг! Ты пришла – и светло,
Зимний сон разнесло,
И весна загудела в лесу!»