В ожидании родителя девочки Марина Владимировна волновалась, но когда он вошел в группу, постаралась не показывать вида.
- Папа, - бросилась к отцу Леночка, - посмотри, что они сделали с моей куклой!
Мужчина обнял дочь, посмотрел на ее щеку. Царапина была обработана, а на щечке девочки красовался лейкопластырь.
- Я заберу дочку домой, - сказал мужчина. – Несколько дней она побудет с няней.
- Да, конечно, - кивнула головой Марина Владимировна.
Она уже готова была объяснить, что произошло между детьми, но мужчина жестом остановил ее, добавил:
- Не говорите ничего. Просто представьте, если бы это была не простая царапина, а более серьезная травма, куда бы вы, как воспитатель сейчас отправились?
- Павел Николаевич, я всегда говорю, что не стоит приносить игрушки из дома, у ребят из-за них постоянные конфликты…
- Замолчите, - прикрикнул на нее мужчина. – Ваша работа делать так, чтобы этих конфликтов не возникало.
Выходя из раздевалки вместе с дочкой, он обернулся и внимательно посмотрел на воспитательницу.
- Сегодня я вас только предупредил. Прошу хорошо подумать над моими словами.
Марина вздохнула и проводила взглядом отца с дочерью. Она нисколько не боялась этого властного и сильного мужчину. Просто поставила себя на его место, подумала, а как бы поступила она, если бы с ее ребенком произошло подобное. Наверняка, тоже нервничала бы, может быть, даже ругалась и кричала на нерадивую воспитательницу.
Но у Марины не было своих детей.
Выйдя из детского дома, девушка поступила в педагогическое училище на воспитателя детского сада. Марина всегда любила детей, постоянно возилась с младшими, учила их рисовать, лепить из пластилина, заплетала косички девочкам в интернате. А малышня тянулась к ней. Целыми днями она играла с младшими детьми, чем вызывала насмешки ровесниц.
- Смотрите, наша Маринка опять в дочки-матери играет! – смеялись они.
- Маринка, так ты их усынови. Всех сразу, - подшучивали старшие ребята.
А она не обижалась, читала детям книжки, заботливо укрывала ночью, если у кого сползало одеяло, а по утрам контролировала, чтобы все почистили зубы и умылись.Иногда она думала, может быть, кто-то вот также заботится о ее младшем братишке.
Марина никогда не забывала о Саше. Когда их разлучили, ей было всего пять лет, но в памяти остались и мама, и их квартира, и пьяные дружки Галины, и даже соседка тетя Маша. Помнила Марина и тот день в парке, когда она долго сидела рядом с коляской в ожидании матери.
Взрослея, она все чаще задавалась вопросом, почему мама тогда не вернулась? Может с ней что-то случилось? А вдруг она попала под машину и ее увезли в больницу? А что, если на нее напали бандиты? Должна же быть какая-то причина, по которой мать не вернулась за ними в парк.
Но с каждым годом Марина все отчетливее понимала, что мама их просто бросила. За год до выпуска из детского дома, когда девочке исполнилось пятнадцать лет, заведующая показала ей документы, в которых была скудная информация о матери девочки, а также адрес, где раньше проживали Марина и ее братик.
Оказалось, сотрудникам полиции удалось разыскать Галину, но сразу же после этого ее лишили родительских прав на обоих детей. Женщину обнаружили пьяной вдрызг прямо на улице. Она валялась у вино-водочного магазина, держа в руках початую бутылку водки. Проходя мимо, прохожие возмущались, где это видано, посреди белого дня на оживленной улице спит пьяная женщина. Кто-то вызвал милицию, и Галину забрали в отделение.
Узнав об этом, Марина все же, решила найти мать, девочка хотела узнать, где ее брат. Она нашла адрес барака, который смутно помнила из детских воспоминаний, поднялась на второй этаж и постучала в дверь. Никто не открыл. Марина постучала еще несколько раз, а потом вышла во двор и присела на лавку.
- Господи, Маринка, ты что ли? – услышала она радостный оклик.
К девочке подбежала немолодая женщина. Марина узнала в ней соседку, которая в детстве частенько забирала ее к себе и угощала вкусными пряниками. Вспомнила и как тетя Маша ругала маму за то, что она пьет и гуляет, оставляя детей одних дома голодными и без присмотра.
- Я тетя Маша! Ты меня не помнишь? – спросила женщина, вглядываясь в лицо девочки.
- Помню, - улыбнулась Марина.
- Ой, да что же ты тут сидишь, пойдем ко мне, чайку попьем, поговорим… - тетя Маша взяла Марину за руку.
- А где… мама? – спросила девочка и почувствовала, как странно звучит слово «мама», как будто она спрашивала не о родном, а об абсолютно чужом человеке.
- Пойдем-пойдем, я тебе все расскажу, - тетя Маша потянула ее за руку в сторону соседнего подъезда, обняв за плечи, привела в свою квартиру.
В доме тети Маши ничего не изменилось, даже мебель стояла на тех же местах и пахло также, как в детстве. Марина нерешительно прошла в комнату и присела на диван. Соседка засуетилась, ей непременно хотелось угостить Марину чем-нибудь вкусненьким.
- Я сейчас чайник поставлю, - сказала она.
В миг на столе появились конфеты, печенье, пряники – нехитрые сладости, которые тетя Маша держала на случай, если к ней заглянут гости. За чаем она начала расспрашивать девушку.
- Как тебе живется, Мариночка? Не обижают?
- Нормально, тетя Маша, все хорошо. Скоро выйду из детдома, буду поступать в педагогическое училище на воспитателя.
- Детишек, значит, любишь? Ничего удивительного, Сашенька-то на твоих руках все время был, хоть сама ты еще совсем малышкой была…
- А вы не знаете, где мой брат? – с тревогой в глазах спросила Марина.
Соседка вздохнула, затеребила уголок скатерти.
- Я ведь приходила к тебе, Мариночка, в детский дом. Давно, правда, через пару недель как вас с Сашенькой забрали. Не пустили меня, сказали, что не родственница.
- Спасибо, что беспокоились… - Марина с нетерпением ждала, когда же тетя Маша расскажет что-нибудь о брате.
- И Сашу пыталась найти, - после небольшой паузы продолжила говорить женщина. – Он же совсем еще крохотный был, так его в дом малютки определили. Я и туда пошла, дошла до самой заведующей. А она сказала мне, что усыновили Сашу.
- Как же мне его найти? – забеспокоилась Марина. Нашлась хоть какая-то ниточка, за которую можно было зацепиться.