Как известно, Достоевский был человеком очень увлекающимся и страстным: в молодые годы он играл в карты, а в зрелые годы увлекся рулеткой. Впервые он вошел в игорный зал в Висбадене в июне 1862 года , куда приехал привести в порядок свое здоровье.
Описывая в своем романе “Игрок” Алексея Ивановича, Федор Михайлович, на мой взгляд, пишет именно о своей фантазии, о своем пагубном пристрастии к игре.
Давайте попробуем рассмотреть подробнее некоторые отрывки из романа:
"Из письма супруге Ане: “Не думай, что я сумасшедший, Аня, ангел-хранитель мой! Надо мной великое дело совершилось, исчезла гнусная фантазия, мучившая меня почти 10 лет...
Всю жизнь вспоминать это буду и каждый раз тебя, ангела моего, благословлять. Нет, уж теперь твой, твой нераздельно, весь твой. А до сих пор наполовину этой проклятой фантазии принадлежал”.
Мы можем наблюдать здесь как Достоевский пишет о своей фантазии, о своей пагубной страсти к игре в рулетку на деньги.
Бесконечно играющий и проигрывающий все до последнего талера Достоевский, клянется очередной раз что с зависимостью от игры покончено: “Но вот что вспомни еще, Аня, что теперь эта фантазия кончена навсегда. Я и прежде писал тебе, что кончена навсегда, но я никогда не ощущал в себе того чувства, с которым теперь пишу”.
Как это перекликается с диалогом его 25-летнего Алексея Ивановича - главного персонажа романа “Игрок” с Полиной:
“Полина удивилась.
— Как же, — спросила она, — вы сами-то на то же самое надеетесь? Две недели назад вы сами мне говорили однажды, много и долго, о том, что вы вполне уверены в выигрыше здесь на рулетке, и убеждали меня, чтоб я не смотрела на вас как на безумного; или вы тогда шутили? Но я помню, вы говорили так серьезно, что никак нельзя было принять за шутку.
— Это правда, — отвечал я задумчиво, — я до сих пор уверен вполне, что выиграю. Я даже вам признаюсь, что вы меня теперь навели на вопрос: почему именно мой сегодняшний, бестолковый и безобразный проигрыш не оставил во мне никакого сомнения? Я все-таки вполне уверен, что чуть только я начну играть для себя, то выиграю непременно.
— Почему же вы так наверно убеждены?
— Если хотите — не знаю. Я знаю только, что мне надо выиграть, что это тоже единственный мой исход. Ну вот потому, может быть, мне и кажется, что я непременно должен выиграть”.
Страдающий от игорной зависимости Достоевский, нашедший во второй жене Анне Сниткиной верную спутницу жизни, выдерживающую все его слабости из-за бесконечного почитания к нему и его таланту, словно обретший вновь материнский объект. Как будто бесконечно просящий у нее прощения и вновь, и вновь срывающийся в пучину страсти, уверенный в ее априорном принятии, он, все же, в какой-то момент, словно упав на самое дно, проиграв, по его словам “все”, Достоевский кидается мысленно к Ане:
“Я проиграл всё к половине десятого и вышел как очумелый; я до того страдал, что тотчас побежал к священнику (не беспокойся, не был, не был и не пойду!). Я думал дорогою, бежа к нему, в темноте, по неизвестным улицам: ведь он пастырь божий, буду с ним говорить не как с частным лицом, а как на исповеди. Но я заблудился в городе, и когда дошел до церкви, которую принял за русскую, то мне сказали в лавочке, что это не русская, а жидовская. Меня как холодной водой облило. Прибежал домой; теперь полночь, сижу и пишу тебе. (К священнику же не пойду, не пойду, клянусь, что не пойду!)”
Здесь можно наблюдать как, словно в роли родительского объекта, для него выступает священник, затем, не найдя его, он мечется в мыслях к жене.
В наше современное время, говоря об игровой зависимости, мы подразумеваем фиксацию на оральной стадии развития, то есть ту самую недостаточность в первичном объекте, которая вынуждает в последствии всю жизнь стремиться достичь, интернализовать этот объект.
Говоря о “проклятой фантазии”, которой он “принадлежал наполовину” более 10 лет, Федор Михайлович, по всей вероятности, пишет о том чувстве всемогущества, которое охватывает игроков во время выигрыша, и которое испытывает младенец на стадии первичного нарциссизма. Словно бессознательная фантазия о принадлежности к кому-то, например, принадлежности младенца к его матери, владела им беспрерывно, вынуждая относить в игорные дома последние деньги. И, желание получить крупный выигрыш, обеспечить семью старшего брата, в то же время, его делает в его фантазии, тем кто должен им помочь. Не имея в самом себе этой, необходимой для него опоры, он фантазирует что где то там - на рулетке можно получить эти необходимые для него и для них ресурсы, словно фантазируя об объекте, который, если повезет, то одарит необходимым.
Тут же захотелось почитать биографию Достоевского: рожденный 30 октября 1821 он, будучи вторым ребенком у Михаила Достоевского и Марии Нечаевой, после того как в конце 1820 был рожден первенец Михаил, вскоре был передан на воспитание няне, так как в конце 1822 года родилась сестра Варвара. То есть, один за одним, в их семье появилось трое детей. Федор был средним, и, судя по всему, начиная с самого младенчества, ему было недостаточно от матери заботы и ласки. Вторая супруга молодая Анна была ему верной спутницей жизни, поддерживая его слабость к игре, стенографируя его романы, чтобы они могли избавиться от финансовой нужды, рожая ему детей одного за одним, в переездах по Европе. Он так и умер у нее на руках в возрасте 59 лет.
Судьба же его персонажа молодого игрока Алексея Ивановича под конец романа раскачивает его жизнь из крайности в крайность - вот он, сидит в тюрьме в Рулетенбурге, вот его выкупает незнакомый ему человек и он служит ему лакеем: “Мне же некуда было идти, я остался — и таким образом сам собою обратился в лакея. Я недоедал и недопивал на его службе, но зато накопил в пять месяцев семьдесят гульденов. Однажды вечером, в Бадене, я объявил ему, что желаю с ним расстаться; в тот же вечер я отправился на рулетку. О, как стучало мое сердце! Нет, не деньги мне были дороги! Тогда мне только хотелось, чтоб завтра же все эти Гинце, все эти обер-кельнеры, все эти великолепные баденские дамы, чтобы все они говорили обо мне, рассказывали мою историю, удивлялись мне, хвалили меня и преклонялись пред моим новым выигрышем. Всё это детские мечты и заботы, но... кто знает: может быть, я повстречался бы и с Полиной, я бы ей рассказал, и она бы увидела, что я выше всех этих нелепых толчков судьбы... О, не деньги мне дороги!”
Какой же это потрясающий проективный материал - Достоевский пишет о своих ощущениях - проигрыш, тюрьма, лакейство и нищета у незнакомца, выкупившего его из тюрьмы и снова небывалый взлет, мы помним - в его фантазии, и все это не ради денег, а ради того чтобы “великолепные баденские дамы” говорили б о нём!
“О, тот вечер, когда я понес мои семьдесят гульденов на игорный стол, тоже был замечателен. Я начал с десяти гульденов и опять с passe. К passe я имею предрассудок. Я проиграл. Оставалось у меня шестьдесят гульденов серебряною монетою; я подумал — и предпочел zéro. Я стал разом ставить на zéro по пяти гульденов; с третьей ставки вдруг выходит zéro, я чуть не умер от радости, получив сто семьдесят пять гульденов; когда я выиграл сто тысяч гульденов, я не был так рад. Тотчас же я поставил сто гульденов на rouge — дала; все двести на rouge — дала; все четыреста на noir — дала; все восемьсот на manque — дала; считая с прежним, было тысяча семьсот гульденов, и это — менее чем в пять минут! Да, в эдакие-то мгновения забываешь и все прежние неудачи! Ведь я добыл это более чем жизнию рискуя, осмелился рискнуть и — вот я опять в числе человеков! Я занял номер, заперся и часов до трех сидел и считал свои деньги. Наутро я проснулся уже не лакеем. Я решил в тот же день выехать в Гомбург: там я не служил в лакеях и в тюрьме не сидел..”
Нарциссический триумф - насколько мог 45-летний Федор Михайлович его себе позволить в своем воображении, надиктовывая своей преданной юной Анечке, эти строки.. пребывающий сам пожизненно в бедности и скромности от рождения.. Постоянно мечтающий о выигрыше.. О том что Судьба (или Мать, наконец то, повернется к нему лицом...
Автор статьи: психолог-психоаналитик Шиманская Светлана Евгеньевна. г. Минск
При копировании материала ссылка на источник обязательна.
