Начало здесь. Флот сыпался вместе с некогда великой советской державой. Многие молодые офицеры ушли в свободное плавание на вольные хлеба, на гражданку. Лихие 90-е, под стать времени лихо мчится по Кольскому проспекту Мурманска каплей запаса Боря Борисов. Едет на стареньком десятилетнем «Форде» с одной «стрелки» на другую. Почему на стареньком? Как-то ответил такому же «решале» на угрозу машину подорвать:
— Старый «Форд» не стоит того. Зачем рисковать, попадать под уголовную статью? Давай договариваться.
Тогда договориться не удалось. Оппонент требовал вернуть долги за Рому, который попросту кинул на большие деньги крупное предприятие и отсиживался в Питере, купив жене квартиру на её имя. Мир тесен, должник оказался с фамилией, как у командующего Северным флотом в давние времена. К тому же Борисов служил с ним на одной подводной лодке. Злодей подрывать машину не стал. Но устроил вооружённый налёт на кассу Бориного оптового склада. Организовал бестолково, видимо, служил как попало, если вообще служил, и с законами воинской чести точно знаком не был.
На крики кассира прибежали покупатели, вышел сосед по складу Миша ростом под два метра и с кулаками, как кувалды. Налётчик понял: несмотря на пистолет в руках, расклад сил не в его пользу. Зайцем метнулся и спрятался в кустах.
После чего последовали угрозы по телефону.
Борисов спокойно отвечал:
— К долгам Ромы не имею никакого отношения. Отдавать не собираюсь, потому как денег нет.
— Слушай сюда, умник, — звучало в ухо, — Рома — твой друг, ты знаешь, где он живёт в Питере. Его долги — теперь твоя проблема.
Борисов стоял на своём:
— Это не по понятиям и беспредел. Выбирай: либо братва из Питера приедет с тобой разбираться, либо пишу заявление о попытке вооружённого ограбления.
Звонки поступать перестали. Борисов на родину не стал звонить. Хотя в картотеке на ул. Лобова в отделении милиции числился «представителем Питерской криминальной группировки».
В нашем мире все всегда со своими. Бригадиром был Саша — одногодка из Дзержинки, служил до увольнения на лодках в Гаджиево. С Сашей у Бори всегда были доверительно-дружеские отношения. Старались не обременять друг друга сверхзадачами. Каждый решал свои проблемы, не загружая партнёра. Борисов периодически ездил встречаться с местными хулиганами перетереть кое о чём, обозначать территорию, как это в природе делают кобели.
Боря мчался по Мурманску, на Буркова — на встречу с вором в законе Сухумским. Интересный парень, лощёный, выбрит, в очках с золотой оправой. Тонкие усики и шлейф дорогого сандалового парфюма подчёркивают неординарность образа. Поговаривали, что у него любовница или жена в Швеции. Он постоянно пытался впарить «интересную тему, всем денег хватит».
Борисов кряхтел и шмыгал носом:
— Надо прикинуть, обдумать. С Сашей посоветуюсь.
Спешил Боря по той причине, что у него дома каким-то чудным образом оказались курсантские друзья Петруха и Юра Кузнец. А надо ещё с очередной босотой встретиться — Саша просил парней проверить, может, для пехоты сгодятся. Приехал на Пять углов в самый центр города рядом с «Волной». Там «стрелка» забита. Нашёл полную машину малолетних упырей.
Накануне Борисов по совету Сергея, в дальнейшем учителя в финансовом ремесле, обратился в шестой отдел по борьбе с бандитизмом. Покоя не давал инцидент с ограблением склада. Нашёл рекомендованного Сергеем нужного начальника отдела. Переговорил, тот показал фото местных безобразников, искали, кто с пистолетом решил Ромины долги вернуть. Похожих не было. По длинному носу налётчика Боря понял, что это был сынок обиженной мамы, которую взгрели на деньги.
Заявление начальник не взял, приведя весомый аргумент:
— Вот убьют или изобьют и машину взорвут, тогда — милости просим.
Разговор на Пяти углах был короткий:
— Как дела? Какие есть «темы»? Кого можно «развести»?
Борисов посетовал:
— На склад налёт был. В милицию обратились. Парнишка залётный, — потом добавил: — Да что там, все под Богом ходим.
Нашёлся умник, пошутил:
— Мы не под Богом ходим, а под братвой.
Борисов не удержался и ответил резко:
— Вот и ходи под братвой, а я — по жизни под Богом. Посмотрим, кто дольше проживёт, — захлопнул дверцу и уехал.
На улице Кирова друзья Петруха и Кузнец его заждались. Питонское и курсантское братство, как известно, навек. Не покупается и не продаётся. Оттого и ценится дороже золота.
Предвкушая встречу, Боря задумался: «А что я могу рассказать о нынешней жизни? Спрашивать точно будут. Похвастаться нечем. Обычный барыга, сбывающий оптом „Петмол“, „Балтику“ и другую отраву мурманчанам. Плюс „решала“ по поручению бригадира Карлоса из Питера. Боевое прошлое позади. Впереди полная неизвестность».
Правда, вчера встречался с вернувшимся из Чечни командиром отряда ОМОН. С Мишей познакомил капитан, уволенный из милиции на вольные хлеба, почти тёзка — Вова Борисов. С ним Боря дружил и часто общался. Тёзка попросил снабдить отряд ОМОНа хоть какой-то едой. В Чечню командировка — надо помочь, у Родины денег нет.
Борисов откликнулся, кто, если не он?
Мише, командиру отряда, сказал так:
— Идите на склад, выбирайте. Рекомендую щи, борщи, тушёнку. И как подводник, предлагаю вам обязательно взять пару поддонов сухого вина́ в пакетах по четыре литра.
Миша сомневался.
Пришлось прибегнуть к убеждениям:
— Бери! Потом спасибо скажешь.
Забрали, уехали воевать с богом. Девяностые, каждый день, как на войне, в мирное время. Вскоре Мурманский отряд милиции вернулся из Чечни.
Командир Миша настойчиво звал в гости:
— «Кормилец», приезжай, надо встретиться!
Боря отказывался, произнося каждый раз дежурную фразу:
— Рад бы, но не могу, дел много.
Но не в этом случае. Миша — офицер решительный. Отправил бойца на склад, что интересно, с оружием. «Кормильца» взяли в плен и повезли к Мише домой. По-другому никак.
Боря сам себе на уме. Привык нигде не светиться и ни от кого не зависеть, думал от ментов держаться подальше. Прекрасно оценивал свою роль: «Свой среди чужих, чужой среди своих». Однако не хотелось, чтобы пацаны из Питера узнали, что благотворительностью занимается, да ещё в пользу ментов, — коситься будут очень конкретно, потом не отмоешься.
Доставили «под конвоем» к Мише домой. Из напитков был дагестанский коньяк, которого съели много.
Миша радовался:
— Не привёз ни одного покойника, всех мальчишек вернул своим матерям! Оказалось, сухое вино — важная деталь в боевой подготовке. Спасибо, подводник, заставил меня такое «лекарство» взять на войну. Не жалею, что послушался!
Благодарил Борю от души и рассказывал, как лучшему другу:
— Каждый боец после тяжёлого дня получал свои два стакана вина, после чего крепко спал. За водкой никто не бегал. На войне вредно для жизни уходить с блокпоста.
Очень много убрали с командиром тем вечером. Кульминация настала, когда Миша достал черкесскую шашку. Напялил на голову каракулевую папаху, размахивал блестящим клинком с возгласами:
— Аллах Акбар!
Борюсик не понимал, что это могло означать. Сейчас, возможно, догадался бы — это мужество! Человеческая жизнь дороже выбора религии.
Так у Бори появился ещё один друг в милицейской форме — Миша. Мозг ещё не пришёл в меридиан, всё это происходило накануне.
Приехал домой. Радостная встреча, дежурные подколки, по стакану так необходимого для общения чая. Каким образом ребята попали из Питера в Мурманск, Борисов так и не понял. Не иначе компьютерную технику привезли на реализацию, не меньше чем вагон.
Юра Кузнец рассказал о себе:
— Уволился, в Кронштадте командиром роты изображал любовь к новой России. Сейчас мыкаемся с Петрухой, реализовывая всякую технику. Правда, не всегда успешно.
Боря поддержал:
— Нормальная тема, выгодная сейчас, нужно время.
— Суеты много, и торговать — не моё, предложили в «ментов поиграть» пойти простым оперативником. А что? Пистолет дадут, ксиву в придачу. Буду питерских бандитов ловить, развелось их до одури, — видно, Юра уже принял для себя судьбоносное решение.
Удалось с Петром переговорить наедине, сплетни всякие ходили о пропаже его жены Маши. Вышли на лестницу.
Немногословный Петруха выглядел загадочно-счастливым, после принятия необходимого «причастия» начал свой рассказ-исповедь как на духу:
— Странным образом именно страдания, испытываемые человеком, через раскаяние очищают его душу, и человек начинает видеть мир в ином свете. Открываются многие вещи, прежде невидимые и несознаваемые.
Маша в своей жизни в церкви ни разу не была. Бабушка её сразу после рождения неизвестно где крестила, за что получила нагоняй от матери. Религиозной литературы, спаси Маркс, в руках не держала вовсе. Всё, что знала о Боге, было почерпнуто из русской классической литературы XIX века. Достоевского не смогла осилить, зато Лев Толстой с его «евангелистскими тенденциями» пришёлся по душе. Ей хорошо заполнился момент из романа «Воскресение», когда осуждённые на каторгу перед выходом на этап были согнаны в церковь, и их насильно заставили совершить обряд причастия хлебом и вином, под видом поедания тела и крови Христа. Причём сам священник, скорее всего, в существование Бога до конца не верил. Кто такая Маша, дитя социализма, чтобы не доверять мировому классику?
Выросший в интернате, затем в Нахимовском и в высшем военном училище, Борисов со своим упрощённым взглядом на жизнь, по сути своей видевший до 22 лет только казарму, затем подводную лодку и весьма бесхитростную жизнь на базе, не мог сказать в ответ ни одного вразумительного слова, только курил одну за одной, искренне сопереживая другу.
Петров рассказывал дальше:
— Объявилась Маша на Пасху, в середине апреля 1990 года, у Морского Никольского собора, где мы были в день свадьбы. Пробиралась сквозь плотную толпу продавцов всякой кооперативной мелочью, которой были наводнены все улицы города Ленина. Колыбель Октябрьской революции быстрыми темпами превращалась в оплот зарождавшегося капитализма. Комсомольцы занялись рэкетом бабулек, их подруги по идеологии мечтали получить место проституток.
На груди Маши была картонная табличка с надписью авторучкой «Грешница», «Прелюбодейка». Торговцы взирали на неё с недоумением и нескрываемым презрением, пропуская и брезгая случайным прикосновением.
Было начало девятого утра, верующие в праздничных одеждах только начинали собираться на Пасхальное Богослужение, радостно приветствуя друг друга: «Христос Воскресе! Воистину Воскресе!»
Разгорячённый Пётр вновь переживал те события и должен был досказать.
— Христова невеста вернулась, — услышала она знакомый голос нищенки, — долго ты возвращалась.
— Пешком шла.
— Что же привело тебя сюда?
— Я бы хотела исповедаться, а если батюшка благословит, то и причаститься.
В этот момент мимо проходил отец Вадим.
Нищенка к нему обратилась:
— Отец Вадим, прими исповедь рабы Божьей.
Дальнейший путь Маши к Богу продолжился в Новоафонском монастыре.
Петров помолчал, отпуская от себя воспоминания, потом завершил:
— Маша — теперь мантийная монахиня, наречённая Марфа. Сбылось пророчество нищенки. Она прошла через страдания и обручилась со Христом. Для тленного материального мира Маша умерла. Может, и к лучшему в наше нелепое время. Свой путь продолжит теперь уже Мать Марфа. А ко мне пришло настоящее счастье!
Гражданская рутина длиной в полтора десятка лет пролетела как один день, обыденно, возможно, даже бестолково, показав друзьям истинные приоритеты и жизненное предназначение, которое они с горестью оставили в прошлом как яркое воспоминание о дерзкой и прекрасной молодости, украшенной службой на подводном крейсере.
С возрастом виделись всё реже, а тут нашёлся удачный повод. Москвич Пётр Петров оказался в числе приглашённых Борисом Борисовым на годовщину, которую тот решил пышно отпраздновать в столице с былым подводницким размахом, собрав лучших друзей. Один раз живём!
Жизнь расставляет нас, обывателей, по своим местам. Борисов, создав производство в Мурманске, успел побывать лучшим предпринимателем года, удачливым автогонщиком и в итоге вернулся в Питер, на Родину. В очередной раз на вольные хлеба, в дальнейших поисках своего предназначения в нашем весёлом мире.
Встретившись, друзья наблюдали друг друга буквально несколько часов. Тосты, поздравления, развлекательная программа в виде памфлетов Борисова на каждого приглашённого гостя. Толком поговорить не удалось.
Петруха только удивлялся:
— Это ты сам написал?
— А кто ещё? Кто мог о нас такие подробности знать?
Пётр многие годы искал достойную работу. И удача подвернулась, вроде как поздновато, но в полной мере. Борисов к тому времени продал последние, честно заработанные акции построенного лично производственного предприятия в Мурманске. Но, как говорится, всему своё время и в свой час.
Праздник прошёл весело, как и не было долгой разлуки.
Через четыре года Боря принимал активное участие в организации юбилея Нахимовского училища. Нужно отдать должное Петрову, он прилетел в Питер рано утром, чтобы успеть встретиться с друзьями, такими же, как он, кавалерами «Ордена потерянного детства», в одном строю постоять. Мероприятие началось на набережной, выпускники выстроились по годам выпуска. Не стоит напоминать, что Ленинградское Нахимовское военно-морское училище организовано в 1944 году, выпускников набралось больше дивизии! Потом прошёл формальный митинг и торжественное прохождение. Интересно наблюдать несколько поколений в одном строю: первых воспитанников училища, очень пожилых, но бодрых духом, а рядом с ними юных нахимовцев — детей, по сути, которые замыкали торжественный марш. Мальчишки в полтора раза ниже офицеров-воспитателей. У великовозрастных мореманов слеза напрашивалась от воспоминаний и трогательности момента — дети служат отечеству!
Во второй половине дня Пётр улетал в Москву, дела.
Возле «Авроры» удалось между делом пообщаться. Борисов поделился, что до сих пор море не отпускает. Уходит судьбу испытывать время от времени по Балтике, на яхте. Рассказал о последней регате «Санкт-Петербургская парусная неделя», о походе «Боевая слава подводников» с возложением венков памяти трагедии «Курска».
Раздухарившись, предложил Петруше вдвоём совершить парусную кругосветку.
— Борюсик, ты неистребимый романтик и авантюрист! Всегда ставишь высокие, для обыденных людей недостижимые цели! Я — за, конечно, но, думаю, экспедиция займёт полтора года.
— Привлечём СМИ, журналистов, — продолжал развивать тему Борис. — Трансляцию в реальном времени организуем! Всем будет забавно, главное, нам будет интересно, и времени на общение будет вагон. Нормально?
— Дорогой, буду рад! Работа серьёзная, не обещаю железно, но попробую спланировать.
Борисов обрадовался:
— Может, потом кто-то книгу напишет.
Пётр помолчал и серьёзно ответил:
— Ты служил на Северном флоте. Как и я, на горбатом атомоходе 667Б, только на Тихом океане. И первые командиры у нас были по фамилии Журавлёв. Она уже написана нашей офицерской честью и судьбами, осталось подытожить!
---------------------------------------------------------------------
Отрывок (эпилог) из книги автора канала «Море на двоих». Желающим приобрести книги автора рекомендую обращаться к редактору Светлане +79214287880.