В конце ноября–начале декабря, преподаватели и студенты Санкт-Петербургской Духовной Академии, посетили Египет и Коптскую Ортодоксальную Церковь с официальным визитом.
Перед путешествием я очень переживал, оправдает ли себя такая дальняя поездка или нет… Один из уважаемых мною коллег по Академии дал мне ценный совет, который считаю нужным привести здесь в знак благодарности и признательности: помнить о призвании Авраама (Быт 12:1–7). Думаю, призвание библейского патриарха невозможно по-настоящему понять без лёгкого чувства авантюры, сопровождаемой глубоким доверием к Богу: «Пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего и иди в землю, которую Я укажу тебе» (Быт 12:1). Сегодня я с полной уверенностью могу сказать, что для меня эта поездка стала своеобразным перстом Божиим, указывающим в будущее и открывающим новые пути моей жизни.
Коптскую церковь я посетил впервые. Как известно, только первый опыт позволяет полюбить страну или окончательно её отвергнуть. Туристический Египет существенно отличается от подлинного Египта, большинство территории которого покрывает пустыня. В подлинный Египет (не туристический, о котором всем нам хорошо известно) я влюбился с первого взгляда. Этому помогло не только знание арабского языка, но и цель, с которой я прибыл в эту страну: познакомиться с жизнью египетских христиан, в особенности монахов. Что хочется отметить в первую очередь? Внешней отличительной особенностью всех христиан-коптов, прежде всего студентов богословских колледжей, является ношение креста на груди поверх одежды, а также наличие двух татуировок в виде креста на правой руке. Так копты свидетельствуют о своей принадлежности к христианству в стране, где подавляющее большинство населения (около 90%) составляют мусульмане-сунниты.
Поэтому в стране давление на христиан может возникнуть в любой момент. Наверное, одним из следствий этого является то, что в перечне условий поступления в христианскую богословскую школу стоит предварительное окончание какого-либо светского высшего учебного заведения. Всё же копты не унывают: благодаря религиозной политике нынешнего президента республики Абду эль-Фаттаху Ассиси между христианами и мусульманами в стране мир. Существует даже закон, согласно которому, в каждом новом квартале (преимущественно речь о т. н. новой столице) должна быть не только мечеть, но и коптская церковь. С моей точки зрения, это очень верно и правильно.
Менталитет и мировосприятие восточного человека существенно отличаются от западного, поэтому стать частью восточного «демоса» — задача, мягко говоря, не из лёгких. Однако, в это трудно поверить, самым главным сокровищем нашего путешествия стали люди, с которыми мы познакомились и провели, без преувеличения, несколько самых счастливых дней нашей жизни. Благодаря преподавателям и студентам Богословского колледжа, расположенной в коптском монастыре Святой Девы Марии Эль-Мухаррак, мы смогли не только выполнить задачи по организации контактов и сотрудничества между Санкт-Петербургской Духовной Академией и богословскими учебными заведениями Коптской Церкви, но и найти новых прекрасных и верных друзей-христиан. Я даже не ожидал подобного эффекта: настолько сильно мы сдружились и стали практически родными друг другу, несмотря на то, что происходим из совершенно разных культур. Такое единство возможно только во Христе. И это не просто красивые слова: незримое присутствие Христа между нами было живой реальностью, пребывавшей как бы «сверх» всех наших разговоров.
Коптские студенты удивительны: это искренние люди с глубокой верой и открытым сердцем! Они живут, как настоящая семья: семинарский проректор абуна Арсений (о преподавателях я расскажу в следующий раз), для них — настоящий добрый отец, которого они могут обнять, с которым могут пошутить и обсудить серьёзные личные темы. Для нас было также несколько непривычно, что в колледже для студентов нет отбоя, они сами распределяют собственное время.
Между нами, как я уже сказал, сразу завязались дружеские отношения: мы провели много времени вместе, беседовали о Христе и Церкви, пили кофе, играли в настольный теннис и говорили о футболе. Как-то мы пришли к ним с большим пакетом, полным мороженого, купленного в местном маркете. Коптские семинаристы очень гостеприимны: каждый наш визит сопровождался чашкой кофе, чаем и арабскими сладостями на балконе. Комната с балконом — «привилегия», за которую «борются» студенты старшего курса. С особым чувством благодарности я вспоминаю: Кириллоса, Абануба, Битера, Мину и Надера — моих новых друзей. Хочу посвятить несколько теплых и искренних слов каждому из них.
Абануб — человек, которого смело можно назвать душой компании — с ним никогда не бывает скучно. Он удивительно добрый и талантливый: за три минуты может смонтировать на смартфоне небольшой видеоролик на любую тему. Благодаря ему я смог «выйти» из характерного моему складу научного снобизма и посвятить своё время простым и самым счастливым человеческим занятиям: доброму смеху и незамысловатым разговорам. Мы познакомились во время экскурсии по монастырю, когда я упомянул между делом, что знаю арамейский язык, и начал тихо напевать молитву Господню. С этого момента наше общение не прекращалось ни на минуту: вместе сидим в автобусе, вместе на лекции, вместе за столом. В одном из коптских монастырей мы записали ряд песнопений на арамейском, греческом и арабском языках, мгновенно выложив все в социальную сеть. Так что, когда мы уезжали, абуна Стефанос, несущий послушание в гостинице монастыря, сказал, что видео стало необычайно популярным и им отовсюду звонят, пытаясь узнать, кто так поёт. Оказывается, это сделало меня и моего друга очень известными в Египте. Каково же было мое удивление, когда, уже будучи в Каире, в Коптском квартале, я зашёл в лавку у Коптского музея и после краткого арабского диалога, бабушка-продавщица вдруг сказала: «А я вас знаю! Вы пели там, в Белом монастыре, я видела в интернете!..» Как тесен мир!
Вот чего Абанубу не занимать, так это искренности! Он говорил практически всё, что думал, при этом ни разу не сказал ничего обидного или двусмысленного. С какой увлеченностью он «растолковывал» мне значение своего коптского имени! Он был назван в честь мученика Абануба: двенадцатилетнего мальчика, пострадавшего за веру во Христа в IV веке и прославленного Коптской Ортодоксальной церковью. Сегодня в Египте очень популярны изображения этого отрока: коленопреклоненного, с большим крестом на груди. «Abba noub» в переводе с коптского означает «отец золота». «Но у меня, как видите, нет золота», — с улыбкой разводил руками мой коптский друг. «Ты, — говорил он мне, — настоящий египтянин! Ты знаешь арабский и ещё так много языков! Но самое главное, ты прекрасно знаешь английский! Почему ты не можешь остаться ещё на месяц, чтобы учить меня английскому? Я его так плохо знаю!» Я же всегда со смехом замечал ему обратное: «И это говорит мне человек, который знает арабский язык в совершенстве, причем, в нескольких диалектах! Тебе, в отличие от меня, не надо тратить десять лет, чтобы хорошо овладеть арабским языком! И кто из нас несчастнее?!» Наша дружба оказалась настолько крепкой, что без труда можно представить настроение, с которым мы прощались друг с другом.
Кириллос — молодой человек, с которым мне удалось больше всего пообщаться на богословские, литургические и даже политические темы. Это стало возможно прежде всего потому, что Кириллос любознателен, легок на контакт и к тому же хорошо владеет английским языком. Он один из многих семинаристов — носителей «типа» коптского христианства как продолжения Александрийской школы богословия со свойственным ей символизмом. Когда он вел для нас экскурсию по семинарскому храму, я был поражен: символизм присутствовал везде. Всему давалось оригинальное объяснение: четыре цепочки на кадиле символизируют Единого Бога в Троице, густой кадильный дым — Шехину или Божественное присутствие на богослужении, три бубенчика — реальность, «живость» этого присутствия. Но самое интересное толкование было дано форме крючка, за который подвешивается кадило. В Коптской церкви этот крючок имеет довольно причудливую форму и похож на латинскую букву “S”, тогда как в Русской церкви это простое кольцо. Так вот, форма этого крючка, если двигаться сверху вниз, символизирует кенозис Господа Иисуса Христа в воплощении. Как удивительно, и совершенно нетривиально! В связи с этим, во время наших диалогов я очень много думал об Александрийском символизме и египетской культуре образа. Возможно, истоки этого находятся в иероглифической письменности Древнего Египта, где, как известно, каждый звук был законченным образом и произведением искусства.
Кириллос несет послушание семинарского фотографа, и за время экскурсий и нашего общего пребывания в Эль-Мухарраке он сделал, наверное, несколько тысяч фотографий. Они замечательны! Однажды, когда ему нужно было сделать очередной «CANONический» фотосет, он с улыбкой заметил мне (в то время я стоял рядом с руководителем нашего академического пресс-отдела): «Вы понимаете, как нам важно фиксировать все события в жизни семинарии». Вообще, Кириллос очень образованный человек: такой вывод я сделал после того, как он провел для нас экскурсию по семинарской библиотеке. Первое, что он нам показал — книгу, возраст которой составляет более тысячи лет. Для меня самым интересным было узнать от моего нового друга побольше о коптской литургической литературе. Немало времени мы провели в отделе с фолиантами, посвященными исламу и исламской философии, а также древним языкам, в том числе древнеегипетскому.
С Битером мы подружились после очередной серии фотографий в компании коптских студентов. Они очень любят фотографироваться: возможно, это также элемент культуры образа, символа и наглядности, присущей Египту. Битер запомнился не только мне, но и другим членам нашей группы тем, что совершенно бесплатно «снабдил» нас большими упаковками египетского кофе с кардамоном. Однажды, когда мы пили со студентами кофе (завариваемый тут же, на особой конфорке, которая по-арабски называется «seberTayya»), один из наших студентов выразил свое восхищение по поводу вкуса и «тонизирующего эффекта» этого замечательного напитка. Битер, сидевший рядом, мгновенно выступил с предложением доставить нам несколько пачек молотого кофе, когда мы приедем в Каир. Мы, конечно же, согласились и поблагодарили. Еще одно свидетельство доброты и любвеобильности коптских христиан.
С Битером я говорил немного. Этому есть два объяснения. Первое: мы постоянно фотографировались и весь наш телеграм был занят взаимными фотосообщениями. И второе: о Битере мне рассказали его друзья. Самым главным «фактом» биографии Битера, вызывавшим восхищение, и даже некоторую зависть, со стороны друзей, была его скорая свадьба. Думаю, ни для кого не секрет, как в наше время (особенно, если ты студент богословской школы) бывает трудно найти спутницу жизни. Поэтому, когда я узнал, что Битер уже помолвлен и скоро женится, я очень обрадовался и крепко пожал его руку. А он в ответ пригласил меня на свою свадьбу. Выходит, это уже вторая причина, наряду с необходимостью обучать английскому Абануба, вернуться в благословенный Богом Египет.
Мина — руководитель пресс-отдела семинарии Эль-Мухаррака. Он очень оперативен: новости, фотографии, видеозаписи появлялись в социальных сетях семинарии с поразительной быстротой. Интересно, что многие студенты придумывают себе и своим друзьям «никнеймы»: упрощенные варианты коптских или арабских имен. Так, например, Абануба зовут просто «Beibu», наверное, желая подчеркнуть его веселость, а Мину – «Qa’d», что в переводе c арабского значит «лидер» или «командир». У фотографов и пресс-руководителей общая беда: занимаясь фотоотчетом с различных мероприятий, они практически всегда остаются «за кадром». Однако это не про Мину и не про Кириллоса: сфотографировав или сняв на видео желающих, они тут же вручали камеру рядом стоящему студенту и бежали фотографироваться сами. Чтобы представить выполняемый Миной в те дни объем работы, достаточно сказать, что после экскурсий и официальных мероприятий в семинарии в нашем мессенджере ожидали отметки «seen» более сотни ссылок на новостные строки и посты в социальных сетях и фотоподборки.
Такой плотный график работы не помешал Мине закончить Богословскую семинарию в Каире. Когда мы возвращались из монастыря в египетскую столицу, Мина нас сопровождал, причина чего была для нас загадкой. И только во время торжественного акта в честь 130-летия Каирской духовной семинарии мы поняли: Мина получал диплом бакалавра. Мы искренне радовались за нашего друга.
Так вышло, что о Надере я говорю в последнюю очередь, хотя следовало бы о нем упомянуть в начале, потому что мое знакомство с ним состоялось в первый день нашего пребывания в монастыре. Окруженный толпой замечательных египетских деток, говоривших без умолку по-арабски, я встретил семинариста невысокого роста, выходящего из монастырской церкви. Как я обрадовался, что он говорит по-английски! Мы стали общаться каждый день. Его имя с арабского переводится как «редкий» или «уникальный». Надер уникален тем, что, по общему признанию всех студентов, он является самым умным. Битер как-то сказал мне, что Надер прекрасно знал всю семинарскую программу еще до поступления. Помимо этого он является одним из самых старших студентов богословской школы, человеком с солидным жизненным опытом. Помню, как мы втроем (я, Абануб и Надер) шли в тени широкой монастырской аллеи, и я пытался выпытать у Надера, какую приправу монахи Эль-Мухаррака добавляют в кофе: очень уж он вкусный. Он стал перечислять: «Корица, шафран, и многие другие, но чаще всего кардамон. Тебе нравится наш кофе?» «Да», — ответил я. «Я очень люблю кофе и пробовал очень много сортов этого напитка, но у вас в монастыре он самый вкусный, один из самых лучших, которые я когда-либо пробовал!» «Правда?!» — с восхищением сказал он. «Как я рад, что Египет может приносить пользу миру!»
Учеба в жизни Надера занимает главное место. С каким увлечением мы рассказывали друг другу об особенностях церковного образования в Египте и России! Немало времени мы посвятили беседе об изучении древних и новых языков. Надер пользуется особой любовью и уважением своих сверстников: его друзья очень переживают, найдет ли он спутницу жизни. В ответ на переживания, Надер лишь смущенно улыбался. Я верю, что у него все получится и Господь подарит ему семейное счастье, так как он замечательный человек с большим и открытым сердцем.
Таков короткий рассказ лишь о нескольких из множества семинаристов Эль-Мухаррака, которые навсегда останутся в моем сердце. О времени, проведённом с замечательными студентами можно говорить бесконечно: в семинарии их более пятидесяти человек, и о каждом есть, что сказать. Думаю однако, что подлинное чувство и опыт, которыми одарил меня Господь, сведя с такими людьми, предоставив возможность брать пример из их христианской доброй и любвеобильной жизни, пока еще остаются тайной в том числе и для меня, и раскроются лишь в дальнейшем.
