Нина вырвалась из объятий Володьки и залепила ему звонкую пощёчину.
— Ты что, совсем ополоумел?
Он держась рукой за горящую щёку улыбаясь ответил.
— Я же сказал что не безразличен тебе. Вон как огрела, звон в ушах такой стоит, словно аплодисменты от зрителей получил.
Он попытался было снова приблизится, но Нина выставила вперёд руку и предупредила.
— Ещё шаг сделаешь, я тебя так огрею, что мало не покажется.
Она огляделась вокруг, ища чем бы защитить себя. Не найдя ничего подходящего, оторвала штакетину и пригрозила ею Володьке.
— Нин, ну штакетник зачем ломать. Не бойся, больше без твоего разрешения ничего такого себе не позволю.
— Домой ступай, — с придыханием сказал Нина, облизнув враз пересохшие губы.
— Я уйду Нин, только завтра снова приду.
— Только попробуй.
— Приду, можешь даже не сомневаться.
Володька набросил на одно плечо пиджак, и насвистывая что-то весёлое пошёл вдоль переулка.
— Вот чумовой, и что теперь с ним делать. Настырный какой, и ведь не отстанет.
Нина вошла во двор и набросила большой крюк на калитку.
Она вспомнила недавний Володькин поцелуй и сердце сладко заныло. “Господи, что это со мной. Как можно так себя вести. Что люди скажут, если вдруг прознает кто. А Гриша, я ведь его предаю таким своим поведением”. Нина корила себя как могла, но в душе понимала, что парень этот ей не безразличен. Ведь сколько раз уже сердце обрывалось и летело в пропасть, когда встречался он ей на пути. Понимала она, что любовь в ней проснулась и понемногу стала поднимать голову, и как могла, противилась этому. “Если вдруг завтра снова заявится, отчитаю так, что дорогу до моего дома забудет”, твёрдо решила она для себя. А утром, когда выгоняла Пеструху в стадо, вместо оторванной вчера штакетины, увидела новую. Она желтела выделяясь из ряда выкрашенных в зелёный цвет дощечек. “Он что, ночью её приколачивал, и когда только успел. А если утром, и его люди видели? Ой мамочка, что же тогда начнётся”, беспокойный рой мыслей заметался в голове у Нины. Но соседки поздоровавшись с ней ничего не сказали и не спросили. Поэтому она немного успокоилась. Отведя Альку в садик, поспешила на работу. Но цифры совсем её сегодня не слушались, и она то и дело ошибалась. В конце разозлившись, Нина отодвинула от себя счёты вместе с ведомостями и уставилась в окно.
— Нин, что это сегодня с тобой, ты словно не выспалась?— спросила её Окунева.
— Голова что-то разболелась, соображает плохо, — постаралась отговориться она.
— А мне кажется тут совсем не в головной боли дело, — ехидно улыбнулась Лида.
— А в чём ещё? — злясь на вездесущую Петрову, задала вопрос Нина.
— Да ты просто влюбилась, вот и мечешься, места себе не находишь.
— Сама додумалась, или подсказал кто? — Нина встала из-за стола, и подошла к окну. Лида пошла за ней следом. Она приблизилась к Нине и схватила её пальцами за кончик носа.
— Бабы, я права оказалась, Нинка наша действительно влюбилась. Нос то холодный, а это примета верная, — радостно сообщила она всем.
— Да отстань ты, — Нина оттолкнула руку Петровой и залилась яркой краской, — плетёшь тут непонятно что.
— Вот видели, покраснела как, значит я точно права.
— Лидка, а может ты знаешь в кого наша Ниночка влюбилась? — поинтересовалась Феня.
— Знаю, но не скажу, — Лида хитро прищурилась и посмотрела на Нину, — хотя об этом я думаю все в селе знают.
— Это ты сейчас о чём, — Нина испуганно посмотрела на учётчицу.
— Да не прикидывайся овечкой, Нин, всем хорошо известно, что по тебе Кашников сохнет. Да и ты к нему не ровно дышишь. И в кино с ним ходила, и сено он тебе помог перевезти. Лизка рассказывала как потом около калитки любезничали. Да и живёт он у твоих родителей. А недавно в город уехал. Вот ты теперь и мечешься, боишься назад не вернётся.
— Всё сказала? — Нина с облегчением вздохнула.
— А что тут говорить, у тебя вон, всё на лице написано.
— Ну тогда хочу тебя разочаровать. У нас с Константином ничего нет, кроме того что в кино сходили, да живёт он у моих родителей. И меня совершенно не волнует, приедет он обратно в колхоз или нет.
— Да ладно Нин, брось придуриваться, Кашников уже всем растрезвонил, что ты ему нравишься, и что у вас отношения. А ты всё в партизан тут играешь.
Между ними чуть было не завязалась ссора, но вовремя вмешалась Окунева.
— Почесали языками и хватит. Теперь делом займитесь, зарплата сама не начислится. Лидка, наряды закрыла? А то трактористы давно грозились тебя побить, за то что вечно что-нибудь да упустишь. Это ведь денежки людские, внимательнее нужно быть.
— Пусть только попробуют, я тогда брошу всё и рассчитаюсь, пускай сами с сажнем бегают.
— Испугала, да я на твоё место любую девчонку, что посмышлёней с фермы возьму, справится не хуже тебя.
— Да сделала я уже всё, вечно вы ко мне Людмила Александровна придираетесь.
— Я не придираюсь, а требую чтобы ты работу хорошо исполняла.
— Я стараюсь.
— Вот и старайся.
После того как Окунева всех отчитала. В комнате на какое-то время воцарилась тишина, которую прервал телефонный звонок.
— Нин, это тебя, из Детского сада, — окликнула Нину Людмила Александровна.
Нина подошла к телефону, и выслушав заведующую заторопилась.
— Людмила Александровна,отпустите меня, мне в садик нужно, там моя Алька что-то напроказила.
— Да беги конечно, разбирайся.
Нина войдя в кабинет заведующей, спросила.
— Варвара Тимофеевна, что тут случилось?
— Пойдём в группу к твой Альке, там разбираться будем, — ответила Дмитриева.
Дочь Нина застал в углу и всю в слезах.
— Вот, полюбуйтесь, дебоширка малолетняя. Варвара Тимофеевна, я так больше не могу, избавьте меня от этой несносной девчонки, — заявила воспитательница, Мария Савельевна.
— Да что тут происходит, вы толком объясните, — попросила Нина.
Машку как прорвало, она битых полчаса расписывала какая Алька плохая и невоспитанная. Нина только глазами хлопала. Не могла поверить в то что всё это говорили про её дочь. И тут в разговор вступила нянечка Любовь Илларионовна.
— Тимофевна, негоже при детях разборки устраивать, давайте выйдем в коридор и я вам всё расскажу.
Они втроём вышли, Пыжова осталась в группе. И нянечка всё честно рассказала заведующей.
— Ларионовна, неужели всё это правда?
— Я похожа на лгунью, Тимофевна?
— А раньше почему об этом не говорила?
— Да думала исправится девка, и ябедничать не хотелось. А она гляжу совсем стыд потеряла. Уже и ремнём стегать детей начала.
— Ну всё понятно, — заведующая открыла дверь и позвала Машу, — Мария Савельевна, зайдите ко мне в кабинет.
— А дети с кем останутся?
— Ларилновна за ними приглядит. Нина, ты прости нас за то что тут произошло, я во всём разберусь. Как бы не проказничал ребёнок, но такое поведение воспитателя не допустимо.
Нина ушла снова на работу, а Пыжова пошла объяснятся с заведующей.
— Мария Савельевна, как вы могли так поступать с детьми, это же уму непостижимо, ремнём бить.
— Ой, Варвара Тимофеевна, подумаешь, пару раз стеганула слегка. Они ведь иначе ничего не понимают, особенно девчонка эта, Савельева, видать вся в мамашу свою пошла,такая же наглая.
— Я гляжу, вы ничего абсолютно не поняли, поэтому группу вашу я отдам Ольге Сергеевне, а вы пойдёте в младшую, нянечкой.
— Что, меня в нянечки, как полуграмотную старуху? Да я лучше рассчитаюсь, чем с таким соглашусь.
— Ваше дело, поступайте как знаете. Я решение приняла,и менять его не собираюсь.
Машка выскочила из кабинета заведующей, громко хлопнув дверью.
— В нянечки меня, чёрта вам лысого, мы ещё посмотрим кто кого, председателю пожалуюсь. Я учусь заочно в институте и меня в нянечки, а Олька десятилетку едва окончила и она воспитателем будет. Нет, так дело не пойдёт. Сейчас всё матери расскажу, пускай идёт к Лучкину, он родня её как ни как, разберётся в этом деле.