1) История социал-демократии. Часть I. От первых партий до Первой Мировой войны
Напомним, что начало двадцатого века ознаменовалось размежеванием партий на внутрипартийные фракции. Этот процесс достиг своей кульминации во время Первой Мировой войны, когда представители левого крыла социал-демократии отделились от правого, основав коммунистические партии. В дальнейшем пути коммунистов и социал-демократов расходятся всё дальше как в политической и экономической теории, так и в практике.
Общий контекст эпохи: 1914-1939
Отношение большинства социал-демократов к войне следовало за настроениями их социальной базы. Часть социал-демократов, обвинив большинство в предательстве, в знак несогласия создали свои партии.
Лишения Первой Мировой войны привели к серьезным потрясениям в воюющих странах, особенно проигравших. Рухнули четыре империи, на их землях возникли новые страны. Октябрьская революция породила советские республики в Европе. Также был создан СССР. Это усилило позиции трудящихся по всему миру, что привело к резкому сокращению продолжительности труда. В 1919 году создается Международная Организация Труда, призванная анализировать трудовые условия в различных странах и следить за соблюдением рабочих стандартов. В том же году возникает Коминтерн, призванный координировать компартии мира, а в Европе приходят к власти первые социал-демократические правительства. Великая депрессия еще сильнее укрепила позиции социал-демократов как благодаря массовому недовольству трудящихся, так и благодаря распространению кейнсианских рецептов регулирования, во многом совпадавших с идеологией социалистического реформизма. К концу 1930 года социал-демократические партии, объединенные в Социалистический рабочий Интернационал, становятся крупнейшими партиями, многие из которых уже успели возглавить правительства своих стран.
Укрепились и позиции коммунистов. К 1925 году коммунистические партии существуют уже во всех европейских странах. В 30-е годы они становятся значимой силой, так как их прогнозы о скором конце капитализма выглядели убедительно на фоне глубочайшего глобального кризиса.
Однако в это же время начинает складываться и фашистское движение, которое стало ответом «справа» на потрясения эпохи. Точно также возникнув после Первой Мировой войны и подняв свою популярность на фоне Великой депрессии, фашисты вместе с социал-демократами и коммунистами стали третьей серьезной политической силой, которая существенно влияла на европейскую политику того времени. Все они боролись друг с другом за власть.
Прежде чем перейти к этому противостоянию, посмотрим на причины раскола социал-демократов в годы Первой мировой.
Первая Мировая война и социал-демократы
Нельзя сказать, будто бы фракционные споры полностью парализовали партийную работу, но к началу Первой Мировой войны социал-демократические партии подошли в стадии разброда и шатания. Впрочем, по вопросу войны и мира все фракции социал-демократов декларировали полное единство. Из раза в раз социал-демократические партии публично заявляли о том, что:
Когда грозит война, рабочие классы соответствующих стран и их представители в парламенте должны при поддержке Интернационального Социалистического Бюро сделать все возможное, чтобы помешать войне такими средствами, которые они сочтут наиболее действительными и которые естественно изменяются в зависимости от обострения классовой борьбы и общей политической ситуации В случае, если война все же разразится, они должны активно выступить за скорейшее окончание ее и стремиться всеми средствами к тому, чтобы использовать вызванный войной экономический и политический кризис для возбуждения народных масс и ускорить падение капиталистического классового господства.
Увы, поведение многих социал-демократических партий в реальности оказалось непредсказуемым даже для многих партийцев. Большинство социал-демократов поддержали собственные правительства с началом мировой войны. Эту смену курса пафосно величали «Священным Cоюзом», «Партийным перемирием», «Политикой зимней спячки» и прочими громкими словами. Логика подобных союзов предполагала сохранение заработной платы и профсоюзных структур со стороны правительства в обмен на прекращение текущих забастовок вкупе с отказом от начала новых со стороны профсоюзов и поддержку военных инициатив правительства со стороны социал-демократических партий.
Встречается мнение, что социал-демократы поголовно предали свои идеалы без всяких колебаний. В реальности же все было не так однозначно. Решение поддержать войну многие видные эсдеки-реформисты приняли крайне негативно. Например, Аксельрод (РСДРП), Бернштейн и Гаазе (СДПГ), Жан Жорес (SFIO), и лейборист Рамсей Макдональд, который даже ушел с поста лидера партии в знак протеста. По мере того как длилась война, все больше социал-демократов, первоначально поддержавших войну, разочаровались и перешли на мирную платформу (с.158). То же относилось и к рабочим, которые все чаще проявляли организованное неповиновение властям из-за военных невзгод. Война обострила противоречия в социалистическом движении и привела к военным расколам. Схематически это показывает таблица.
Кроме того, раскол произошел не только внутри партий, но и между самими партиями. Прекратилось сотрудничество социалистов, оказавшихся по разные стороны фронта. Например, партии стран Антанты стали проводить собственные конференции, где настаивали на оборонительном характере войны против более опасного агрессивного германского империализма и договаривались о стратегии партий военного и послевоенного периода. Партии Тройственного союза собрались с той же целью всего один раз в 1915 году, где заявили то же самое, объявив главным врагом российское реакционное самодержавие, сопротивление которому было превыше всего. Партии изначально нейтральных стран, а также представители левой оппозиции внутри «социал-шовинистических» партий собирались на конференции, осуждающие войну. Крупнейшими были три циммервальдские конференции. На них делегаты окончательно отмежевались от шовинистического крыла социалистов и подготовили создание Коминтерна. Он станет организацией революционных коммунистов всех стран, окончательно порвавшей с социал-демократами.
Война спровоцировала Октябрьскую революцию, которая вбила очередной клин в отношения левого и правого крыла социал-демократии. Реформисты по-разному оценивали захват власти большевиками. Например, уже известный нам Каутский, тяготеющий к реформизму, негативно отнесся к действиям большевиков и дал этим событиям отрицательную оценку. Социал-демократы осуждали большевиков за разразившуюся в стране гражданскую войну. С одной стороны, это показывало, что большевики не имели поддержки большинства населения страны, а с другой — гражданская война вынуждала большевиков «закручивать гайки», ликвидируя рабочую демократию. Эту точку зрения поддержало большинство датских, немецких (c.57), шведских (с.43), британских (с.74-76), испанских и других европейских эсдеков. С другой стороны, большевиков поддержало подавляющее большинство норвежских (с.14-15, с.140), итальянских, французских, австралийских (с.6), чешских (с.54), часть новозеландских (с.8-9) социалистов, а также социал-демократические партии, которые откололись от основных эсдеков по вопросам войны и мира. Например, НСДПГ и тесные социалисты. В целом, расклад выглядел так:
Большинство членов основных социал-демократических партий к большевикам отнеслись довольно негативно за их авторитарный способ руководства. Большинство, но не все. Наиболее радикальные сторонники большевиков стали массово создавать коммунистические партии, полностью отделив от себя социал-демократов. Но и среди оставшихся не все поддержали большинство, негативно (или наоборот, позитивно) относящееся к Октябрьской революции. Ярким примером является реформист Джордж Лэнсбери и представитель радикального крыла Роза Люксембург.
Первая Мировая война привела к крупнейшему расколу левого движения в новейшей истории, вскрывшим накопившиеся противоречия между реформистским и революционным крылом. Отношение к Октябрьской революции стало следствием обозначившихся противоречий, которые лишь усугубили этот раскол. Показательно, что после Первой мировой коммунистические партии начали возникать, как грибы после дождя.
Во имя чего правое крыло социал-демократии поддержало войну? Владимир Ильич, ставший непререкаемым авторитетом среди коммунистов, обвинил реформистов в буржуазном разложении:
Поучительная картина. Люди развращены и отуплены буржуазной легальностью до того, что не могут даже понять мысли о необходимости других организаций, нелегальных, для руководства революционной борьбой. Люди дошли до того, что вообразили себе, будто легальные союзы, по полицейским разрешениям существующие, есть предел, его же не прейдеши, — будто мыслимо вообще сохранение таких союзов в эпоху кризиса, как руководящих союзов! Вот вам живая диалектика оппортунизма: простой рост легальных союзов, простая привычка туповатых, но добросовестных филистеров ограничиваться ведением конторских книг, привели к тому, что в момент кризиса эти добросовестные мещане оказались предателями, изменниками, душителями революционной энергии масс.
Для объективности нам не следует ограничиваться позицией Ленина. Нужно учесть обстоятельства, в которых работали социалисты того времени.
Позиция социал-демократического большинства совпадала с позицией большинства рабочего движения и последовательно эволюционировала вслед за нею (с.154-161). Как пишут многие исследователи(с.150, с.85-86, с.12, также тут и тут) позиция эсдеков во многом была обусловлена настроениями собственного электората. Они оказались не готовы занять антивоенную позицию, опасаясь непонимания трудящихся и разгрома правительством. Первоначально выступив в войне на стороне своего правительства, социал-демократы рассчитывали укрепить свое политическое влияние, идя на поводу у шовинизма избирателей.
Отчасти Ленин был прав, что к этому социалистов привел парламентаризм. Но особых альтернатив не было. Группы, занимавшие принципиальную антивоенную позицию, не предотвратили участие своих стран в мировом конфликте. Массовые антивоенные протесты во всех воюющих странах начались практически одновременно ближе к концу войны, независимо от агитации пацифистов, и уже вслед за ними изменилась позиция социал-демократов. С учетом того, что социал-демократические партии возглавят правительства во многих странах послевоенной Европы, нельзя сказать, что их стратегия была ошибочной.
Итак, крупнейшие и влиятельнейшие социал-демократические партии поддержали свои правительства в войне. Так они попытались укрепить политическое влияние в условиях массового всплеска патриотизма и ужесточения режима. Но многие социал-демократы расценили это как измену собственным принципам, в результате чего социал-демократия раскололась и радикальная ее часть основала революционное коммунистическое движение. С тех пор социал-демократические партии в прежнем смысле этого слова, когда так именовали большую часть левых, прекратили свое существование. На арене появились коммунисты, которые стали политическими оппонентами реформистов-эсдеков. Отныне левое и правое крыло социал-демократии существуют порознь. По сей день. К их противостоянию с точки зрения коммунистов мы перейдем чуть позже.
Краткая история основных социал-демократических партий в межвоенный период с 1918 по 1939 гг.
В этот период мы рассмотрим кейс Германии, Австрии, Великобритании и Франции. В первых двух странах шла активная политическая борьба между коммунистами, социал-демократами и фашистами. Опыт британских лейбористов интересен тем, что они смогли серьезно потеснить либералов и стать главными оппозиционерами консерваторов, в то время как французские социалисты смогли проявить себя в политике путем создания левых коалиций.
Германия
Первая Мировая война истощила Германскую Империю. В ходе ноябрьской революции эсдеки свергнули монархию и провозгласили Веймарскую республику с социал-демократами из НСДПГ и СДПГ во главе временного правительства под руководством противоречивого (по мнению его же соратников) лидера СДПГ Фридриха Эберта. Он же заключает соглашение с главой вооруженных сил Грёнером о противодействии левым радикалам, опасаясь скатывания Германии в гражданскую войну. В декабре 1918 года против эсдеков выступили их же вооруженные формирования, так как правительство решило сократить их численность и вывести штабы за пределы Берлина, опасаясь их радикализма. Революционные матросы захватили правительство в заложники, и армия не смогла освободить министров силой. Революционеры отпустили заложников в обмен на исполнение требований. Члены НСДПГ покинули правительство в знак протеста, а СДПГ в целом и Эберт в частности получили серьезный репутационный урон. Уже в январе следующего года произошло совместное восстание Группы Спартака и части сторонников НСДПГ, которое подавили правонационалистические формирования и армия. Фрайкор расправился с всемирно известными коммунистами - Розой Люксембург и Карлом Либкнехтом. Тогда же провели первые выборы, по итогам к власти пришла коалиция их трех партий с эсдеками во главе.
Положение правительства оставалось шатким, в различных регионах активно возникали советские республики: Эльзасская, Баварская, Бременская. Если Эльзас аннексировали французы (по настоянию местного эсдека Пейрота), то советские власти Баварии и Бремена ликвидировала немецкая армия и фрайкор. Это говорит о том, что лидеры СДПГ умело использовали правых, чтобы уничтожать радикалов слева. Однако в 1920 году удар пришлось держать уже «справа». Недовольные сокращением армии военные при поддержке правых политиков ввели войска в Берлин. Армия отказалась поддержать правительство, а фрайкоровцы колебались. На помощь пришло рабочее движение, ведомое левыми радикалами. Восставшие объявили всеобщую забастовку и сформировали вооруженные отряды, стремительно занимая города Рурской области. Путчисты потеряли всякую надежду и после непродолжительных боев бежали из страны или сдались. Вернувшийся к власти Эберт попросил восставших разойтись по домам, а после их отказа применил против леворадикалов фрайкоровцев и лояльные армейские части. Всякий раз СДПГ висела на волоске, но триумфально возвращалась к власти. Однако пережить выборы ей было не суждено. Многие избиратели предпочли отдать голоса более левой НСДПГ, но этого было недостаточно для победы партии, а потому власть возглавили центристы.
Получив возможность передышки, партия решила обновить собственную программу. В Герлицкой программе 1921 года сохранялась марксистская риторика, однако новые пункты говорили о куда более реформистском уклоне в сравнении с предыдущей программой. В Гёрлицкой программе соцдемы допускали коалиции с другими партиями, декларировали защиту Веймарской республики и называли социальной базой всех трудящихся города и деревни, а не только промышленный пролетариат. Впрочем, немецкая ревизия продлилась недолго. К 1925 году НСДПГ де факто прекратила свое существование, ее участники примкнули к коммунистам или социал-демократам. Те люди, что вошли в СДПГ, вынудили скорректировать партийную программу. Она стала более революционной, в неё вернули положения о построении коммунизма и скорой революции. Это не оказало влияния на реальную политику партии, но примирило с реформистами более радикальных новоприбывших участников партии.
Политическое противоборство набирало обороты. Коммунисты формируют боевые отряды на замену распущенным революционным матросам, появляется Союз красных фронтовиков. У правых вместо фрайкоров возникают новые организации вроде Стального шлема и нацистских Штурмовых отрядов. Периодические восстания нацистов и коммунистов побуждают более центристские партии сформировать собственное боевое крыло — рейхсбаннер. Большая его часть состояла из членов СДПГ, а потому эта организация считалась боевым крылом социал-демократов, причем самым мирным из всех перечисленных (с.5). В 1928 году СДПГ возглавило коалиционное правительство центристов, которое ушло в отставку из-за бюджетных проблем и экономического кризиса два года спустя. Следует отметить, что за это время эсдеки ввели пособия по безработице, расширили охват соцобеспечением и создали новые виды пенсий (c.51-52). При этом ухудшающаяся социально-экономическая обстановка вынудила их ввести запрет на массовые собрания. Несмотря на запрет проведения манифестаций, в 1929 году коммунисты решили отпраздновать первомай. Конец был немного предсказуем, однако для разгона демонстрации применили оружие. Демонстрантов разогнали вооруженные формирования, что привело к многочисленным жертвам. Сие вошло в историю как «Кровавый май», который перерос в многодневные уличные бои. Разумеется, соцдемы и коммунисты обвиняли друг друга в провокации (с.4), и это вбило окончательный клин в отношения коммунистов с эсдеками. На фоне экономического кризиса и противостояния коммунистов и социал-демократов укрепляются позиции нацистов, и те получают второе место в парламенте. На это соцдемы отвечают созданием в 1931 году «Железного фронта» из ветеранов рейхсбаннера, членов СДПГ, подконтрольных профсоюзных и непрофсоюзных организаций. Именно тогда появляется знаменитый плакат с тремя стрелочками, направленных против нацистов, монархистов и коммунистов.
Интересно, что в приоритете леваков была борьба друг с другом. Так, социал-демократы устроили «Кровавый май» и полностью разогнали боевую организацию коммунистов, при этом не трогая организации правых радикалов. С другой стороны, коммунисты тоже отличились. Нередко они вступали в коалицию с правыми, и из 241 голосования в Рейхстаге за 1929-32 годы в 140 случаях позиции КПГ и НСДАП совпадали. В 1931 году коммунисты поддержали нацистов и другие правые организации, выступив за роспуск социал-демократического правительства Пруссии. Иногда коммунисты сотрудничали и с нацистскими профсоюзами.
Распущенная рейхспрезидентом Гинденбургом коалиция соцдемов и центристов не нашла для себя достойной замены. Последующие правительства Брюнинга и Папена продолжали конфликтовать с президентом, а с другой стороны, проводить бюджетные сокращения, что привело к дальнейшему росту популярности нацистов и назначения Гитлера на должность канцлера. Гитлер использовал спланированный нацистами поджог Рейхстага как предлог для запрета всякой оппозиции и роспуска парламента в 1933 году. Члены СДПГ либо бежали из страны, либо остались в Германии и стали формировать антифашистское сопротивление.
Австрия
В межвоенной Австрии возникла особая ситуация. В 1918 году СДПА стала крупнейшей партией по числу депутатов в парламенте и сформировала коалиционное правительство с Христианско-социальной партией, которое просуществовало до 1920 года. В коалиции они ввели всеобщее избирательное право, приняли 8-часовой рабочий день и создали палаты труда, представлявшие интересы рабочих в местных и федеральном парламентах. В результате введения всеобщего избирательного права выросло число избирателей Христианской партии, ведь страна была преимущественно аграрной. После принятия конституции были проведены очередные выборы, где правые вырвались вперед, сформировав коалицию с Великогерманской народной партией. Социал-демократы оказались в оппозиции. Хотя социал-демократы быстро потеряли власть на национальном уровне, они удержали в руках бразды правления Веной. Поскольку большая часть экономической активности страны сосредоточилась в столице, местные власти могли воплотить социальную политику на городском уровне и противостоять национальному правительству.
В течение 1920-х годов эсдеки строят социал-демократию в отдельно взятой столице. Социалисты вводят прогрессивное налогообложение на доходы и налог на роскошь. Это позволило найти средства на амбициозную программу строительства жилья (с.4). Муниципальный комплекс Карл-Маркс-Хоф стал не просто образцом качественного жилья для рабочих, но и туристической достопримечательностью. На эти средства городские власти также построили железную дорогу, организовали ясли и детские сады, которые резко снизили детскую младенческую смертность. Муниципалитет предоставлял натуральные льготы семьям с детьми, содержал бесплатные школы и больницы (с.9). Социал-демократы сумели значительно переустроить город, компенсируя недостаток федерального финансирования за счет местных налогов, пока экономический кризис не вынудил их отказаться от многих программ.
В противовес австрийским аналогам фрайкора эсдеки создают собственный аналог рейхсбаннера под названием «Республиканский шуцбунд». Это формирование было куда более боевитым в сравнении с рейхсбаннером. В Австрии коммунисты были крайне слабы, и бремя противостояния правым целиком легло на эсдеков. Начиная с 20-ых годов и вплоть до прекращения существования республики вооруженные столкновения правых и социалистов были совершенно будничным делом.
В 1926 году была принята новая партийная программа, в которой соцдемы настаивали на создании секулярного общества, расширении социальной помощи и введения прогрессивного налогообложения. Австрийские социал-демократы выступали за объединение Австрии с Германией (после прихода к власти Гитлера они отказались от этого пункта), призывали к защите республики от праворадикальной угрозы. Вместе с тем, они не отказались от построения бесклассового общества, в том числе революционным путем, что роднило программу австрийских эсдеков с Гейдельбергской программой СДПГ.
В 1927 году в ходе очередных столкновений и левых и правых пострадали случайные люди. Националисты застрелили ветерана войны и ребёнка, однако суд вынес им оправдательный приговор. Это спровоцировало массовые протесты в столице, возмущенные граждане напали на полицейский участок и подожгли Дворец правосудия. Толпу разогнали с применением огнестрельного оружия, что привело к многочисленным жертвам. Восстание вскрыло противоречия австрийского общества, которые только усилились с началом Великой депрессии. Долгий экономический кризис вызвал радикализацию общества. Канцлер Дольфус, лидер Христианской социальной партии, заручившись поддержкой Муссолини, распустил парламент и разогнал оппозиционные партии в 1933 году. Австрийских социалистов ожидала та же судьба, что и немецких. Лебединой песней левых сил в Австрии стало февральское восстание 1934 года, когда члены республиканского шуцбунда вступили в боевые столкновения с полицией. Поскольку Вена была традиционной вотчиной эсдеков, основные бои развернулись именно там. Правительственные силы не постеснялись использовать артиллерию и отравляющие газы, из-за чего погибло около двухсот человек. Восстание было подавлено, фашистский режим устоял. Незадолго до окончательной фашизации режима коммунисты и эсдеки пытались создать союз (c.13), но было уже поздно.
Великобритания
После Первой Мировой войны сотрудничество лейбористов и фабианцев вышло на новый уровень. Фабианское общество стало аналитическим центром Лейбористской партии. Под его влиянием в программу партии добавили «Четвертый пункт» об обобществлении собственности на средства производства. Это символизировало полевение партии в результате Октябрьской революции. Вместе с тем в 1918 году власти расширили избирательное право почти до всеобщего, что увеличило электорат партии практически втрое. В 1919 году британские социалисты запустили кампанию, призванную саботировать поставки вооружений интервентам в Советскую Россию. В 1920 году к кампании присоединились лейбористы и британский конгресс тред-юнионов. Во время советско-польской войны они пригрозили (с.245) мобилизовать все силы на срыв возможного вмешательства своего правительства в войну на стороне Польши. Впрочем, эта угроза потеряла смысл из-за внезапного поражения Советской России.
Расширение избирательных прав и активная деятельность лейбористов привела к резкому росту их популярности и постепенному вытеснению либералов с позиции ведущей партии. Существенную роль также сыграли разногласия либералов по вопросу сохранения коалиции с консерваторами. Партия увязла во внутренних спорах. В результате, на выборах 1922 года лейбористы стали второй крупнейшей партией и остаются ею до сих пор, сменив либералов в качестве оппозиции консерваторам. Лейбористы все еще кооперировались с либералами, но теперь последние были на правах младших партнеров. Например, в 1923 году либералы с лейбористами создали коалицию, что позволило британским эсдекам впервые в истории сформировать правительство. Новое правительство возвело около полумиллиона домов для бедных, расширило и увеличило социальные выплаты, развивало бесплатное образование. Консерваторы заявили, что лейбористы связаны с левыми радикалами, обвинили их в попустительстве коммунистам. В информационной кампании они использовали фальшивое письмо от Коминтерна, которое призывало британских коммунистов к скорой революции. В итоге лейбористам вынесли вотум недоверия и их первое правительство прекратило свое существование, продержавшись всего лишь год.
В 1926 году произошла всеобщая забастовка в ответ на сокращение зарплат и удлинение рабочего дня, вкупе с угрозами увольнений. Левые лейбористы стремились политизировать забастовку в леворадикальном духе, в то время как большинство партии призвало рабочих вернуться к работе и добиваться целей через парламент. Трудящиеся довольно быстро сдались. Эти события показали, что, несмотря на полевение, лейбористы остались сторонниками парламентаризма.
На фоне развивающейся Великой депрессии лейбористы смогли вновь возглавить правительство в 1929 году. Они расширили социальные выплаты и строительство жилья для бедных. Лейбористы сократили рабочий день на шахтах, который ввели после забастовки 1926 года. Но эти меры истощали казну, из-за чего правительство было вынуждено сократить расходы. Это породило острые дискуссии в партии. В условиях кризиса была создана большая партийная коалиция, названная национальным правительством, которую с 1931 по 1935 возглавлял Рамсей Макдональд. Лейбористы неоднозначно отнеслись к подобному решению, но весомая часть партии все же поддержала Макдональда. Остальные, заклеймив его «предателем», сформировали лейбористскую оппозицию, которая потеряла 235 парламентских мест на выборах 1931 года. Сам Макдональд же не обладал значимым влиянием в правительстве, де-факто передав бразды правления консерватору Болдуину. Впоследствии Лейбористскую партию возглавил Клемент Эттли, один из влиятельнейших лейбористов 20-го века. Под его руководством партия восстановила влияние в парламенте, получив 102 дополнительных места, но оставалась в оппозиции. Его отказ от традиционного пацифизма во внешней политике и стойкая приверженность декларируемым лейбористами идеалам усилили его политический вес. Во время войны он стал заместителем премьер-министра и добился включения лейбористов в кабинет Черчилля, а после войны станет премьер-министром, приведя лейбористов к власти.
Франция
К концу войны политика «Священного союза» потеряла популярность. Забастовки сотрясали Францию, а численность членов ВКТ выросла до миллиона человек. За 1917-1919 год прошло более трёх тысяч забастовок, что говорило о серьезном недовольстве рабочего класса. Значительная часть Французской секции рабочего интернационала (SFIO) пожелала присоединиться к Коминтерну. Это обозначилось на Турском конгрессе 1920 года, где партия раскололась надвое: коммунисты основали Французскую секцию коммунистического интернационала и отныне существовали отдельно. Два года спустя раскололись и профсоюзы. Большинство профсоюзных членов являлось революционными анархистами, коммунистами и синдикалистами, а потому они откололись от более умеренной ВКТ и создали Единую всеобщую конфедерацию труда. Таким образом, война привела к радикализации взглядов во Франции. В профсоюзах и партиях возобладало левое крыло, которое размежевалось с правым.
В 1924 году левоцентристские партии создают коалицию, которая одерживает победу на выборах. Хотя SFIO была не лидером коалиции, а лишь поддержала её (с.10-11), «картель левых» под руководством Эдуара Эррио проводит ряд социалистических мер. Правительство реабилитирует рабочих, бастовавших в годы войны, возвращает бесплатное школьное образование и усиливает секуляризацию. Эти меры противоречили курсу национального блока, который пришел к власти в 1920 году под руководством бывшего социалиста Александра Мильерана. Чтобы заткнуть бюджетные дыры, левые предложили прогрессивное налогообложение. Католические и буржуазные круги единым фронтом выступили против «левого картеля», а тот не смог провести в парламенте новые налоги. Столкнувшись с финансовым кризисом, левая коалиция потеряла власть в 1926 году. Череда правоцентристских правительств подошла к концу из-за кризиса. В 1932 году на сцену вышел второй «картель левых», состоящий из объединения левых партий с Эррио во главе. В этот раз социалисты отказалась войти в правительство, поскольку выражали несогласие с программой жесткой экономии для преодоления кризиса. «Картель левых» был вынужден блокироваться с правоцентристкими партиями, и неустойчивую коалицию смели коррупционные скандалы. Протесты заставили Эррио уйти в отставку лишь через пару месяцев после вступления в должность. Последующие правительства сменялись в рамках «картеля» с той же периодичностью.
К 1936 году стало ясно, что нужно что-то менять. Подъем ультраправых радикалов во Франции и становление фашизма в Германии и Австрии заставили левых сплотиться в очередной раз, урегулировав старые разногласия. Две ветви ВКТ снова объединились друг с другом, в то время как к новой коалиции левых партий подключились и коммунисты. Коалиция победила на выборах 1936-го года и к власти пришли социалисты из SFIO во главе с Леоном Блюмом. Его правление ознаменовалось расширением социального законодательства: введением пятидневки (40-часовая рабочая неделя), увеличением заработных плат, пособий по безработице и прочих социальных выплат, введением обязательных оплачиваемых двухнедельных отпусков, обязательного школьного образования до 14 лет и тому подобное. Эти меры не вывели экономику из депрессии, а нерешительная поддержка правительством испанских республиканцев вызвала кризис в коалиции. В 1937 году Блюм попытался уйти в отставку, но был назначен на второй срок. Однако он не смог сформировать правительство и уступил место более правому Даладье.
Подытоживая: Социал-демократы начинают возглавлять правительства развитых стран. На постах они проводят активную социальную политику, завоёвывая широкую народную поддержку и улучшая уровень жизни масс. При этом в Германии и Австрии коммунисты, социал-демократы и фашисты ведут друг с другом непримиримую борьбу. Несмотря на фактическую приверженность парламентаризму, политическая программа многих социал-демократических партий все ещё сохраняет марксистские нотки. Первые робкие попытки переформулировать программу в духе «левой народной партии» для расширения социальной базы предпринимают немцы. Скандинавы же, как мы увидим в дальнейшем, без всякого стыда и совести полностью отказываются от марксистского понимания социализма, став первопроходцами в этом деле.
Особый случай: скандинавский корпоративизм
Межвоенный период наглядно продемонстрировал, что если кто-то заводит речь о солидаризме, отказе от производственных конфликтов и национальном сплочении, то этот кто-то — явный фашист. Примечательным исключением являются страны Скандинавии: Дания, Норвегия и Швеция.
Как и в других странах Европы послевоенных лет, там происходили социальные волнения, за которыми последовала относительная стабилизация. Леворадикальные настроения преобладали в Норвегии, но были куда слабее в Швеции и Дании (с.11). Специфика Норвегии состояла в недавно начавшейся бурной индустриализации. Тамошние социалисты в большей степени опирались на марксизм, в связи с чем не смогли создать коалицию с либералами ради социальных реформ. Впоследствии из-за Великой депрессии социалисты придут к власти во всей Скандинавии, и начнут масштабные реформы и антикризисные мероприятия.
Реформистский характер шведских соцдемов иллюстрирует книга 1926 года «Социализм: лицом к лицу с реальностью». Эта работа сильно повлияла на идеологию скандинавских эсдеков. В ней жестко раскритиковали большевизм и марксизм. Шведские реформисты отказались от положений об эксплуатации труда, революционных преобразований, всеобщей национализации и построения коммунистического общества. В их понимании социализм - это демократический режим с социально-ориентированной рыночной экономикой. Социалисты считали, что исторические закономерности подталкивают к появлению социализма, но не гарантируют его. Партии и профсоюзы часто собирались на международные партийные конференции (SAMAK), где делились своим опытом (с.16) и распространяли идеи социал-реформизма. Это способствовало популярности книги. Данная работа была тепло встречена эсдеками, вскоре её основы легли в концепцию «Народного дома», которая оказалась близка шведам и привела СДПШ к власти всерьез и надолго в 30-е годы.
В 1932 году социал-демократы формируют коалицию с Крестьянской партией и приступают к социально-экономическим реформам. Принимается амбициозная программа общественных работ (с.7-8), расширяются пенсионные выплаты, вводятся пособия по безработице, пособия на ребенка, начинается программа жилищного строительства, восьмичасовой рабочий день распространяется на работников сельского хозяйства (с.130-131). Данные меры помогли выбраться из кризиса, привели к сокращению безработицы и росту заработных плат. Это способствовало дальнейшему заключению так называемого Сальтшёбаденского соглашения между профсоюзами и работодателями в 1938 году. Отныне они должны были решать свои вопросы самостоятельно через переговоры без непосредственного участия государства и забастовок.
Датчане действовали аналогично. Торвальд Стаунинг был харизматичным реформистом, а также председателем СДПД на протяжении десятилетий. Реформизм в партии возобладал в межвоенный период (с.2-4), поскольку участие в легальном политическом процессе стало приносить свои плоды. В 1933 году было заключено Канслегардское соглашение, представлявшее собой шведский аналог Сальтшёбаденского соглашения и кооперации с аграриями в Швеции. Коалиционное правительство эсдеков и социал-либералов заручилось поддержкой Либеральной партии для проведения амбициозных социальных реформ (с.12). В их числе: пособия на детей, расширение социального страхования (от травм до безработицы), финансирование социальной инфраструктуры типа детских садов и школ, бесплатное медобследование детей и беременных женщин и тому подобное. Соглашение также требовало от профсоюзов и работодателей воздержаться от забастовок и локаутов в течение года, что закладывало фундамент будущего корпоративизма (с.17).
Более левые норвежские эсдеки в свое время даже ненадолго вступили в Коминтерн. Но даже несмотря на свою «левость», они не отказывались от кооперации с либералами. После вотума недоверия недолговременному первому правительству норвежских лейбористов, социал-демократы приняли более умеренную программу и отказались от построения социализма в качестве конечной цели (с.8). В 1934-м году партия предложила экономическую программу выхода из кризиса. Это позволило ей одержать победу на выборах. Примечательно, что социал-демократы снова кооперировались с аграриями. В том же году было подписано «Основное соглашение» между профсоюзами и работодателями, которое представляло аналог соответствующих соглашений в Дании и Швеции. Это также было сдобрено социальными реформами и программой общественных работ (c.200, с.7-8).
Межвоенная эпоха была беспокойным временем для скандинавов. Периодически случались крупные и не очень забастовки. Компромиссные соглашения капиталистов и трудящихся были призваны решить острый классовый конфликт. Это породило корпоративистскую систему, предполагающее отсутствие забастовок и вмешательства властей в отношения труда и капитала. Эсдеки в Скандинавии никогда не прибегали к национализациям (за некоторыми исключениями времен войны), воздействуя на капиталистов исключительно с помощью налогообложения. Впрочем, сложившаяся система получилась социально-ориентированной и демократической. Почему?
Во-первых, это связано с нейтральным статусом этих стран. Поставляя ресурсы воюющим странам во время и после Первой Мировой войны, скандинавы пополнили собственные бюджеты. Ориентация на экспорт давала существенный прирост скандинавской экономике, что сократило отставание от передовых стран и создало объективную предпосылку для комплексного развития социальной сферы. Во-вторых, в Скандинавии сложились сильнейшие профсоюзы мира по количеству рабочей силы, состоящей в них (с.17), и централизованной структуре управления. Развитое рабочее движение и социал-демократические партии Дании, Швеции и Норвегии стали той силой, которая сформировала «корпоративизм здорового человека». Невзирая на отказ от забастовочной борьбы, трудящиеся сохранили демократические институты и расширили социальную сферу. Преодоление Великой депрессии подтвердило жизнеспособность модели. Её развитие продолжится и после Второй Мировой.
Коммунисты vs социал-демократы
Итак, в 1919 году основывается Коминтерн. Значительная часть социал-демократических партий так и осталась во Втором интернационале (который будет переименован в Социалистический рабочий Интернационал). Из эсдеков в Коминтерн вошли следующие партии: ЛСДПШ (1919), Рабочая партия Норвегии (1919), ИСП (1919), НСДПГ (1920). В 1920 году коммунисты приняли документ «21 условие для вступления в Коминтерн». От партий требовалось вести строго коммунистическую агитацию вкупе с созданием нелегальных ячеек, удалением «умеренных» со всех постов и отказом от социал-демократической программы в пользу постановлений Коминтерна, исключение несогласных с условиями из партий и тому подобное. Этими условиями предполагалось не допустить очередного раскола левого движения в случае крупного социального катаклизма (с.74). Однако это привело к оттоку части левых эсдеков в исконные социал-демократические партии.
Подобное размежевание касалось не только партийной координации, но и профсоюзной. В противовес социал-демократическому международному профсоюзному объединению был создан коммунистический Профинтерн, который предполагал тесное сотрудничество с Коминтерном, политизацию рабочего движения и установление диктатуры пролетариата в качестве конечной цели. Туда вошли левые профсоюзы, которые откололись от основных еще в послевоенные годы (например, Единая всеобщая конфедерация труда).
Еще в начале своей деятельности Коминтерн приступил к «прощупыванию почвы» под ногами отколовшихся социал-демократических партий, объединенных в «Двухсполовинный интернационал». В 1922 году даже прошла серия встреч всех трех интернационалов, где коммунисты пытались найти точки соприкосновения с эсдеками. По итогу апрельских встреч они договорились создать «Комиссию девяти», призванную воспрепятствовать давлению капиталистических стран на СССР в ходе Генуэзской конференции. Предполагалось, что левые партии разных стран совместно выступят за смягчение или отмену некоторых требований к советской стороне, но по итогу коммунисты и социал-демократы разругались пуще прежнего (с.99-102):
Единственная встреча «комиссии девяти» состоялась 23 мая 1922 г. После того как Макдональд и Радек зачитали ультиматумы своих Интернационалов, обвинив друг друга в срыве апрельских соглашений, встреча завершилась.
Конфронтация коммунистов и социал-демократов в Германии не добавляла теплоты в отношениях. Больными вопросами оставались большевистская внутренняя политика и их стратегия взятия власти. Вскоре коммунисты стали приравнивать фашистов и реформистов. Сталин объявил:
Фашизм есть боевая организация буржуазии, опирающаяся на активную поддержку социал-демократии. Социал-демократия есть объективно умеренное крыло фашизма. Нет основания предположить, что боевая организация буржуазии может добиться решающих успехов в боях или в управлении страной без активной поддержки социал-демократии. Столь же мало оснований думать, что социал-демократия может добиться решающих успехов в боях или в управлении страной без активной поддержки боевой организации буржуазии. Эти организации не отрицают, а дополняют друг друга. Это не антиподы, а близнецы.
Не менее дружественно в те годы были настроены и социал-демократы в отношении коммунистов, точно так же приравнивая их к фашистам. Карл Каутский писал:
Советское правительство является в настоящий момент сильнейшим препятствием к подъёму пролетариата во всем мире, — препятствием, более сильным, чем позорный режим Хорти в Венгрии или Муссолини в Италии, ибо при этом режиме все же не исключена, как при советском режиме, возможность всякого оппозиционного выступления пролетариата. Советский режим уже сейчас враждебен не только антибольшевистским партиям, — он стал опаснейшим врагом самого пролетариата. Пролетариат в России обречен на все растущее бессилие и невежество, а пролетариат всего мира не имеет возможности развернуть полностью свои силы, пока Россия управляется нынешними методами большевизма. Преодоление этих методов является одной из важнейших задач пролетарской классовой борьбы, а следовательно, и Социалистического Интернационала.
Апогей противостояния пришелся на шестой конгресс Коминтерна в 1928-м. Он заявил, что современный капитализм вступил в третью стадию развития: очередного кризиса, который приведет к войнам и классовым конфликтам, как в Первую Мировую. Отсюда следовали радикальные лозунги в стиле «Кто не с нами, тот против нас», что ясно выразил Бухарин:
Наш тактический перелом связан с объективным изменением положения, и это послужило сигналом к повороту в наших крупнейших коммунистических партиях. Политическим стержнем этого поворота является изменившееся отношение к социал-демократическим партиям. Вопрос об отношении к социал-демократическим партиям — узловой политический вопрос. Обострение борьбы против социал-демократии — такова здесь политическая ориентировка Коммунистического Интернационала, и я считаю, что этот лозунг, эту политическую ориентацию должен принять и наш VI конгресс.
Не все «коммунисты» поддержали такой подход. Свой скепсис в отношении такой позиции выразил нарком иностранных дел Чичерин в письме Молотову:
Меня крайне все волнует: иллюзии Москвы о мнимом революционном движении, гибельное руководство Коминтерна, стремление Москвы во что бы то ни стало испортить в угоду Тельману отношения с Германией, все эти отвратительные лживые статьи Номада, Политикуса и т. д. Какая, например, нелепость: "социал-фашизм..."!!! Эсдеки - буржуи, мещане, реакционеры, это плоховатая массовая либеральная партия, но фашистов (как Винниг - фашист) среди них очень мало. Между тем у нас теперь привыкли всякую вообще реакционную меру окрещивать кличкой фашизм.
Схожей позиции придерживался и Троцкий, призывавший левые силы сплотиться против фашизма. Всё это были лишь отдельные и мало что значащие голоса, но в их позиции было рациональное зерно. Коммунистические партии попадали в точно такую же ловушку Джокера, в которую попали социал-демократы в свое время. Широкие массы не поддержали коммунистов, о чем свидетельствовали их сомнительные успехи на выборах. Чтобы набрать популярность, коммунистам надо было смягчить риторику и программу, что грозило переходом к социал-реформизму. Именно поэтому такая политика была исключена.
Коммунисты и социал-демократы
После «потери» Австрии и Германии Коминтерн решил, что необходимо что-то менять. Димитров заявил:
Необходимость в связи с изменившейся обстановкой изменить и нашу тактику единого фронта. Вместо применения ее исключительно как маневра для разоблачения социал-демократии без серьезных попыток создать действительное единство рабочих в борьбе мы должны превратить ее в действенный фактор развертывания массовой борьбы против наступления фашизма… Необходимо отбросить ту установку, что единый фронт можно проводить только снизу, и перестать рассматривать всякое обращение одновременно и к руководству социал-демократической партии как оппортунизм.
Компартиям предложили поворот на 180 градусов: кооперацию с левыми партиями для противостояния правому радикализму. Форма такой кооперации предполагала парламентскую поддержку демократических партий (в т.ч. либеральных) и их координацию друг с другом по широкому спектру политических вопросов. То же относилось и к профсоюзам. Профинтерн прекратил свое существование к 1937 году из-за слияния с реформистскими профсоюзами. Данный тактический союз получил название «народный фронт». Его реализация требовала немалой готовности идти на уступки с обеих сторон, ведь целое десятилетие до этого социал-демократы и коммунисты травили друг друга как могли. Иногда, идея народного фронта проваливалась еще на стадии переговоров о его создании, как это было, например, в Британии и США.
Впрочем, успешных примеров было больше. Народные фронты возникли в Югославии, Венгрии, Болгарии и так далее. Успех, увы, был весьма скромным. Народный фронт не предотвратил становление правых диктатур на Балканах. В странах, где правые диктатуры так и не сложились, праворадикалы были крайне непопулярны сами по себе и народный фронт не внёс значительного вклада в «спасение от фашизма». Сам народный фронт часто страдал от серьезных внутренних противоречий и редко где всерьез влиял на политику страны. Лишь во Франции и Испании народные фронты пришли к власти.
Во Франции слишком широкая социальная база Народного фронта, состоявшая из групп с противоположными интересами (с.5-7), привела к расколу коалиции в 1937 году (с.25). Гражданская война в Испании и дискуссии о финансировании социальных программ развалили неустойчивый политический союз.
В Испании коалиция демократических сил противостояла правым в гражданской войне. Отягощающим фактором был раскол марксистских организаций на троцкистов и «сталинистов». Коммунисты пытались сохранить коалицию и удержать революционно настроенных троцкистов и синдикалистов в союзе с либералами. Те же распри шли между умеренными и радикальными профсоюзами. Из-за этого правительство народного фронта зачастую громило собственных союзников и проиграло в войне.
Таким образом, отношения социал-демократов и эсдеков в межвоенный период складывались преимущественно негативно. Пока левые сражались друг с другом, они пропустили становление более опасного противника. Их последующая кооперация в рамках народных фронтов не остановила приход праворадикалов к власти. После подписания пакта Молотова-Риббентропа коммунисты и вовсе приглушили свой антифашизм. Тем не менее, с помощью народных фронтов коммунисты и социал-демократы смогли совместно провести прогрессивные социальные реформы во Франции и Испании, где они на время взяли власть, а наработанный опыт в организованном противостоянии фашистам сыграет свою роль во время будущей войны. Впрочем, это уже совсем другая история.
Развитие государства всеобщего благосостояния: 1918-1939 гг.
Межвоенный период ознаменовался появлением всеобъемлющего социального обеспечения в развитых странах мира, что закрепило и существенно расширило достижения социал-демократов предыдущего периода. Парадоксально, но значимый импульс развитию социалки придала Великая депрессия.
С 1914 по 1930 год количество рабочих часов в неделю снизилось с 67-68 часов до 56-57, причем значительная часть этого сокращения пришлась на период 1917-1918. В 30-е годы недельная выработка вновь понижается, теперь уже до 50 часов, и немного растет лишь перед мировой войной. Даже в странах, где отсутствовали сильные левые движения, недельная выработка упала с 70 часов в 1914 году до 56-57 в 1940. Всё это происходило за счет внедрения 8 часового рабочего дня и его распространения на все секторы экономики (с.1-2):
Продолжительность рабочего дня [в США] резко сократилась между 1880-ми годами, когда типичный пролетарий работал по 10 часов в день, 6 дней в неделю, и 1920 годом, когда его собрат работал по 8 часов в день, 6 дней в неделю. К 1940 году типичный рабочий график составлял 8 часов в день, 5 дней в неделю.
Борьба за демократию
К концу 30-х годов во всех развитых странах было введено всеобщее избирательное право, но с некоторыми оговорками. Например, в Австралии и США избирательное право долгое время не распространялось на расовые меньшинства. В Швеции право голоса теряли люди, которые жили на пособие. В Швейцарии из-за специфики полномочий кантонов и федеральных властей всеобщее избирательное право на всей территории страны было введено лишь в 1991-м году. Кроме того, возрастной ценз в этих странах варьировался от 20 до 25 лет для мужчин и от 25 до 30 лет для женщин. Впрочем, введение всеобщего избирательного права в странах Запада, в целом, состоялось. Последующие законы лишь будут лишь избавляться от мелких ограничений и снижать возрастной ценз для голосования.
Социальное законодательство
Для данного периода характерно расширение систем соцобеспечения, в том числе при социал-демократах. Например, как мы видели выше, обычной практикой стали оплачиваемые отпуска. В Британии в 1938 году у 20 миллионов человек из 47 была медицинская страховка, а 15,4 миллиона могли рассчитывать на пособие по безработице, что на 25-29% больше, чем в 1921 году. В Норвегии система образования, субсидируемая государством, распространялось на сельскую местность, что серьезно увеличило поддержку Рабочей партии (с.25-27), а в Новой Зеландии в конце 30-х годов значительная часть медицинских услуг уже бесплатно предоставлялась каждому гражданину. В странах, где уже существовал МРОТ, он стал распространяться на сельскохозяйственных рабочих, как в той же Новой Зеландии и Британии. Кроме того, совершенствовалось и росло прогрессивное налогообложение, расширялось перераспределение средств от богатых к бедным. Также продолжает сокращаться доходное неравенство.
Государственные программы экономического и социального развития
Впервые государство берется за крупные социальные инфраструктурные проекты. Оно активно расчищает трущобы, строит медицинские и образовательные учреждения, а также жильё. Этим занимаются правительства скандинавских стран, Новой Зеландии, Франции, Великобритании и так далее. Особую значимость в развитии роли государства сыграла Великая депрессия. Как мы помним, скандинавы начинают увлекаться программами общественных работ в виде строительства объектов социальной и транспортной инфраструктуры. Этим занимаются и голландцы, швейцарцы (с.12), британцы (с.7-9), американцы и прочие развитые государства. Возникает теория «планизма», предполагающая государственное целеполагание экономического развития. Позже эта теория разовьется в индикативное планирование. В 1936-м году Джон Мейнард Кейнс придаст государственной политике строгое экономическое обоснование, что приведет к дальнейшему расширению роли государства в социальной и экономической жизни общества.
Социалка и социал-демократы
Значительная часть социальных законов была введена при социал-демократических правительствах. Впрочем, Великая депрессия вынудила озаботиться социальным законодательством не только эсдеков, но и социал-либералов в США и Канаде (c.7-8) и даже фашистов в Италии и Японии (с.3, с.5-8). Это говорит о том, что рыночная экономика уже не мыслима без государственного вмешательства, к которому прибегают всякие правительства.
Фашистские и социал-либеральные страны отставали как по охвату социальной помощью, так и по её объему от социал-демократических стран. В случае с Японией, несмотря на некоторый социальный прогресс, налоги перераспределялись преимущественно в военный сектор. В Италии и США ограничение рабочего дня не распространялось на сельскохозяйственных рабочих (что было особенно критично для Италии). В тех же Штатах субсидии на строительство жилья со стороны государства были куда скромнее, чем в Британии и Швеции.
На авторский взгляд, в сопоставимых по уровню развития социал-либеральных и фашистских странах социалка развивалась под воздействием экономического кризиса 30-х. Впрочем, она была куда слабее, чем у социал-демократов.
Следовательно, разница в объемах и охвате социальных выплат среди «социал-демократических» и других стран отражает непосредственный вклад социал-демократов и рабочего движения в социальное государство на Западе.
Государство всеобщего благосостояния оставалось не без изъянов. Например, суббота все еще считалась неполным (а при нацистах в Германии и Австрии и полным) рабочим днем. Жилищное строительство в Новой Зеландии не поспевало за спросом на него, и программа была временно приостановлена из-за войны. Та же проблема была и в Германии. Рост заработной платы во Франции при правительстве Блюма был почти целиком съеден инфляцией, а в Норвегии программа деревенских школ покрывала значительно меньше четверти сельской местности. Кроме того, при сопоставлении доли социалки в общих госрасходах заметно, что госсектор в большей степени расширяется в других (в основном военных) отраслях. На первом этапе Великой депрессии в некоторых странах пришлось урезать и без того не самую объемную социальную сферу, которая после кризиса восстанавливалась довольно медленно. Вторая Мировая война же вновь отодвинула социальное развитие на второй план. Тем не менее, прогресс был весьма значителен, поскольку социальное законодательство в развитых странах расширилось практически на все категории лиц. Впервые государство запускает масштабные социальные и экономические проекты, которые приводят к заметному росту благосостояния широких масс за счёт перераспределения средств от богатых к бедным. Стало ясно, что государство должно быть арбитром в отношениях труда и капитала. Эта идея станет основополагающей в послевоенные десятилетия для экономической политики всех капиталистических стран мира.
Таким образом, период с 1918 по 1939 год стал переломным для социал-демократов во многих аспектах. Если говорить точнее, то:
Усиление политики перераспределения доходов богатых привело к резкому сокращению неравенства в развитых странах мира. В послевоенное время этот тренд также продолжится до 80-х годов. Подробнее см.
1) Социал-демократы поддержали военные действия в Первую Мировую войну из-за стремления подстроиться под настроения масс. Это раскололо единство партий вдребезги, в результате чего на политической арене появились коммунисты как более левые оппоненты эсдеков.
2) Социал-демократы холодно отнеслись к последствиям Октябрьской революции и осудили большевиков за то, что они довели страну до гражданской войны. Это стало очередным камнем преткновения в отношениях коммунистов и социал-демократов.
3) Социал-демократы впервые начинают формировать правительства, борясь за власть с правой и левой оппозицией, внедряя социальное законодательство и поддерживая его внедрение со стороны своих оппонентов.
4) Постепенно социал-демократы начинают отказываться от марксистских принципов в своих политических программах не только де-факто, но и де-юре. Это наблюдается на примере скандинавских, частично немецких эсдеков. Сделано это было с целью привлечь больше людей на свою сторону.
5) Социал-демократы и коммунисты были непримиримыми врагами по причине серьезных расхождений в политической теории и практике. Это выливалось в лучшем случае в недружелюбный нейтралитет, а в худшем — в кровавые столкновения. Ситуация изменилась в середине 30-х из-за роста фашистской угрозы. Социал-демократы и коммунисты стали формировать коалиции с другими демократами, но их успех в сдерживании правого радикализма оставлял желать лучшего.
6) Социальное обеспечение продолжает существенно расширяться. И правые и левые силы настаивают на росте государственного вмешательства в экономическую и социальную сферы деятельности общества. Это было связано, с одной стороны, с революционными событиями в России, а с другой, с мощнейшим экономическим кризисом 1930-х годов. Социальное развитие сопоставимых стран мира позволяет оценить непосредственное влияние социал-демократов на этот процесс.
После Второй Мировой войны развитой капитализм вступил в эпоху, известную как «Золотой век капитализма». Почему он так назывался, какова роль социал-демократов, что сталось с коммунистами и почему этот Золотой век закончился, мы поговорим в следующей статье. Оставайтесь с нами.
Автор: Федор Яковлев.