Продолжаем рассматривать операцию. Итак, план меняется. Главные изменения: заряды несёт один Максим, и меняется время нападения.
«— Ровно в двадцать два ноль-ноль начинается вечерний сеанс. За несколько секунд до этого каждый из нас примет по две таких таблетки. Далее все по старому плану с одним исключением: Птица наступает как гранатометчик вместе со мной. Все мины будут у Мака, башню подрывает он один.»
То есть ничего, по сути, не меняется. Это всё тот же план, который ведёт к гибели группы, и это видно ещё на стадии планирования. А если учесть замечание Владимира С, который привел закон Мерфи применительно к войне: «Если на войне что-нибудь может пойти не так – оно обязательно пойдет не так», то план вдвойне отстойный. Но послушаем, что говорит Генерал:
«— Новый план дает следующие преимущества, — говорил Генерал. — Во-первых, нас в это время не ждут. Преимущество внезапности. Во-вторых, прежний план разработан уже давно, и достаточно велика опасность, что противнику он известен. Теперь мы его опережаем. Вероятность успеха увеличивается…»
Ну, давайте прикинем.
Первое: преимущество внезапности. Подрыв заграждения с четырёх сторон – это да, это внезапно… В первые секунды. А потом? А потом получается интересно. Мы же помним поведение Гая во время лучевых ударов, да? О каком бездействии охраны башни может идти речь? Если в момент лучевого удара рванёт с четырёх сторон, охрана решит, что на них напали выродки, Хонти, Пандея и Островная Империя в полном составе. И она, охрана, будет их убивать всем, что под руку подвернётся.
Второе. Если старый план известен противнику, надо менять не только время, но и дату нападения.
Третье. Если группа планирует заложить заряды и взорвать проволочное заграждение, а потом под приступом боли добежать до капонира и закидать его гранатами, то почему этого не сделать раньше? До лучевого удара?
Четвёртое. Вероятность успеха не увеличивается, а уменьшается. Потому что без учёта излучения у них было два минёра, а теперь остаётся один, и он без прикрытия.
План плох, он ещё хуже прежнего. Причем в разы.
«Зеленый все время одобрительно кивал. Хищное лицо его светилось злорадным удовольствием, ловкие длинные пальцы сжимались и разжимались. Он любил неожиданности — очень рискованный был человек. Прошлое его было темно. Он был вор и, кажется, убийца, порождение черного послевоенного времени, сирота, шпана, ворами воспитанный, ворами вскормленный, ворами выбитый, сидел в тюрьме, бежал — нагло, неожиданно, как делал все — попытался вернуться к своему ворью, но времена переменились, дружки не потерпели выродка, хотели его выдать, но он отбился и снова бежал, скрывался по деревням, пока не нашел его покойный Гэл Кетшеф».
Ну вот и подтверждение: у Сопротивления есть контакты в криминальной среде, и, скорее всего, в полиции/тайной полиции: «дружки не потерпели выродка, хотели его выдать, но он отбился и снова бежал». Если они тогда хотели выдать своего кореша, то уж группу Сопротивления, устраивающую сходку на их «малине», они заложат и подавно. Кстати, а почему покойный? О казни Кетшефа объявлено официально?
А вот дальше… Дальше интересно. Вот как описывается Мемо:
«Ему никогда ничего не нравилось, этому Мемо Грамену по прозвищу Копыто Смерти. Его никогда ничто не удовлетворяло, и он всегда чего-то боялся. Прошлое его скрывалось, потому что в подполье он сначала занимал весьма высокий пост…»
Иными словами, Сопротивление – это чёткая структура, со штабом, ячейками в разных городах, с боевыми группами и… совершенно безыдейная. А такое бывает?
«— Мне непонятны резоны штаба, — продолжал Мемо, с отвращением размазывая по шее новую порцию репеллента. — Я знаю этот план сто лет. Сто раз его хотели испытать и сто раз отказывались, потому что это почти верная гибель. Пока нет излучения, мы еще имеем шанс в случае неудачи хотя бы улизнуть и попробовать ударить снова в другом месте. Здесь — первая же неудача, и все мы погибли.
— Ты не совсем прав, Копыто, — возразила Орди. — Теперь у нас есть Мак. Если что-нибудь и не получится, он сумеет нас вытащить и может быть даже сумеет взорвать башню.»
Что, простите? «И может быть даже сумеет взорвать башню»? То есть все понимают нереальность этого плана, и всё равно решают его реализовать? Нам тоже непонятны резоны штаба. И знаете, почему? А вот:
«Он был назначен помощником к Гэлу Кетшефу, дважды участвовал в нападениях на башни, лично уничтожил несколько патрульных машин, выследил и собственноручно застрелил командира одной из гвардейских бригад…»
То есть нападения на башни были, и достаточно успешные. Доктор Кетшеф минимум дважды руководил нападениями, в которых учувствовал Мемо. Как минимум, он и Мемо выжили, кстати, вероятно, как и остальные участники группы. То есть были реализованы вполне рабочие планы нападения. Тогда зачем штабу вводить новый, который «почти верная гибель»? Тут подвох более чем очевиден. Ну, и хочется ответить Орди: «Нет. Он не сможет вас вытащить. Потому что он один, а вас пятеро, и охрана просто забьёт его ногами, а вас порвет на куски, если он будет вас вытаскивать. Рук-то всего две».
«Она скрывалась, пыталась бежать в Хонти, встретила на границе Гэла, переправлявшего оружие, и он сделал ее террористкой...»
Э-э… То есть поставки оружия для сопротивления шли из Хонти?! А что, простите, тогда не бьётся с тем, что говорили Максиму в Гвардии?
Пока мы имеем: Зелёный – вор и бандит, которого хотели передать властям дружки, но он каким-то чудом сбежал. Мемо – уже дважды побывал в руках охранки и каким-то чудом жив и на свободе. Орди, у которой сын был/есть в заложниках, и которой Штаб не разрешил спасти сына, пусть и ценой своей жизни. По идее, Штаб она должна ненавидеть не меньше, чем Неизвестных Отцов. Лесник – ветеран, который боится начальства и хочет, чтобы от него все отстали. Интересная компания... Посмотрим, что дальше, может, и поймём мотивы штаба. Пока нам рисуется, что их послали на убой, в качестве отвлекающего манёвра.
Генерал: «Он был работником штаба подполья, но часто принимал участие в практических операциях, был хорошим воякой, знающим командиром…» И, добавим от себя, внушаемым, как собака Павлова, солдафоном, в худшем смысле этого слова.
«— Я уже говорил, — сказал Максим. — Новый план лучше старого, но все равно плох. Дайте, я все сделаю один. Рискните.
— Не будем об этом, — сказал Генерал раздраженно. — Об этом — все. Дельные замечания у тебя есть?
— Нет, — сказал Максим. Он уже жалел, что снова затеял этот разговор.
— Откуда взялись эти таблетки? — спросил вдруг Мемо.
— Это старые таблетки, — сказал Генерал. — Маку удалось немного улучшить их.»
Про таблетки и их улучшение было сказано в прошлой статье. Но как легко и просто сдался Мак! Давайте прикинем:
Сигнализации нет. Потому что в противном случае вся идея с удлиненными зарядами теряет смысл. Территория не наблюдается или наблюдается крайне плохо, настолько, что четыре группы на одном защищенном объекте могут установить заряды под заграждение незамеченными. Пулемётов с прожекторами на вышках нет. Потому что если они есть, беготня по территории отменяется. Так что? План Максима – в одиночку (при помощи 1-2 товарищей) проникнуть на территорию, заложить заряды и спокойно уйти – практически идеален. Для его улучшения можно только придумать ещё одну группу, которая, в случае необходимости инсценирует прорыв, для отвлечения внимания от Максима. Но нет. «Дайте, я все сделаю один. Рискните. — Не будем об этом, — сказал Генерал раздраженно. — Об этом — все.». Странно. Максиму не доверяют идти одному, но вся операция зависит от него. Мысль о том, что группу списали со счетов и это отвлекающий маневр, всё ярче. Но почему Максим то так просто на это соглашается? Ведь он всегда настаивает на своем. Всегда ли?
«Действовать с ними заодно было глупо, но покинуть их было бы подло, и приходилось выбирать глупость».
Хм-м… А покинуть Гая было не подло? Ведь Максим не знает того, что знаем мы. И самое реальное развитие ситуации с Гаем, с его точки зрения, это арест друга и его семьи. Арест и дознание. Это Гай привез его в столицу, это его сестра привела его в дом после «случайного» бегства и «случайной», с точки зрения дознавателя, встречи. Это Гай привел его в Гвардию. Ну, да это лирика. Может, стоило побороть глупость? Дать весь расклад?
Дальше идёт очень красивый монолог и рассуждения о реках крови, которые
придется пролить, о глупости, о подлости, на которую возможно придется пойти, и который заканчивается так:
«А перед кем я оправдываюсь? — подумал он. И зачем? Они мне нравятся, я могу им помочь, вот и все, что мне нужно знать сегодня…»
Ну да. Приплыли. Знаете, что удивляет? Та самая безыдейность. Причём у всех, в том числе и у Максима. Если следовать логике официальной версии, то он понятия не имеет о том, как построено общество. На каких принципах и основах. И если для группы Генерала это ещё как-то простительно, то для Максима – нет.
Почему люди в Мире Полудня живут именно так? Просто потому, что они так живут, потому что так сложилось – или они знают, как надо, и придерживаются определённых принципов? Чем руководствуются люди, выбирая линию поведения? «Они мне нравятся»? Это главные критерий? Где тот моральный ориентир, который определяет, что хорошо, и что плохо? Декалог, «Моральный кодекс строителя коммунизма», да что угодно, но лежащее вне личности, обеспечивающие выживание общества?
Слишком много вопросов – и пока слишком мало ответов…
