Я родился в самом пацанском районе города – на старом плоском поселке. Все мои одногодки называют миллионный город Пермь большой деревней Если взглянуть на карту этого огромного мегаполиса, то можно увидеть причину – город словно состоит из заплат- это посёлки: Громовский, Плоский, Егошиха, Зелёнка. Рабочий… Асфальта было мало и за него бывало шли бои.
Среди шлакоблочных домов стояли деревянные бараки, зимой во дворах леденели, а летом жутко воняли помойки. Мальчишки играли в «пристенок», «чику» и в «расшибалку», ставя на кон выданные родителями на завтрак полтинники. Передвигаться из района в район было опасно: пацаны (сегодняшние гопники) враз вычисляли чужака, и кодла обступала его с вопросами: «кто такой? откуда? кого знаешь?» Не имея знакомств среди местных авторитетов, можно было в легкую лишиться карманных денег. Чтобы не получить по носу, в чужой район выбирались крайне редко, по большой нужде. Зато свою местную шпану знали в лицо и поимённо, хотя и старались с ней не пересекаться.
К десяти годам мои родители переехали в центр города, но ситуация в корне не изменилась. Напротив нашей пятиэтажки стоял деревянный барак. В нём, как пел Владимир Высоцкий, "на 38 комнаток была всего одна уборная, Тут на зуб зуб не попадал, не грела телогреечка..." Пацаны, которые с детства знали "почем она копеечка" вытрясали ее из карманов прохожих. Встреча со шпаной происходила по одному сценарию. Сначала тебя спрашивали: "откуда?" . Если был местный, то следовал второй вопрос: "кого знаешь?". Клички и фамилии авторитетов редко, но помогали. Если чувак никого не знал, то его просили "попрыгать". Если в карманах не звенело, то брали на понт: "а , если найду?". В чужом районе шпана без разговоров просто лезла в карман, пользуясь численным преимуществом.
Чувака никто насильно не зазывал в пацаны. Это были разные касты и развивались они параллельно. Помню, как у всех во дворе появились рогатки, а резина - "венгерка"- была в дефиците. Мой друг попросил резинку у местного пахана. Тот, узнав для кого надо, ответил, мол, он не наш, и не дал. Драки с барачными происходили конечно. Они отличались особой жестокостью. Как-то один из пацанов поставил меня под самострел со словами "не зассышь"? спустил курок и выстрелил прямо в глаз. Хорошо, что самострел был заряжен диким яблочком. Говорят, что этот чел развлекался тем, что стрелял на чердаке стрелами в распятых живых кошек...Правильные чуваки предпочитали учиться...
Массовые драки толпа на толпу между районами случались, но не так часто. По легендам Плоский ходил в набег на Громовский. Крохаля бились с Зеленкой... Правильные пацаны жили своей жизнью: пили, гуляли, приворовывали, уходили на зону в очередную отсидку. На улице их сменяли новые голодные до криминальных дел волчата. Разбой, хулиганство, грабеж, кражи – долгое время репертуар не менялся. Прошло с десяток лет. В годы перестройки пацаны освоили вымогательство. Как говорят англоязычные урки - рэкет. Трясли на деньги первых челноков и киоскёров. Контролировали проституток. «Доили» ночных торговцев водкой. Обложили данью кооператоров и людей в тюбетейках.
Плоский посёлок. Этот район города был обречён стать пермским Вавилоном в силу своего расположения. Рядом с бараками и шлакоблочными двухэтажками громоздился шанхай центрального рынка, постоянно суетились южане. Места и коек в доме колхозника им не хватало. На рынке они делали бизнес, а на Плоском снимали квартиры. С хозяевами расплачивались водкой, так как деньги у тех всё равно уходили в винный магазин. Маргиналы-домовладельцы, в свободное от употребление портвейна время, курили план, увлекались самодельной наркотой. На блатхатах часто мутили «винт», или варили «черняшку». Глядя на это, некоторые продавцы урюка смекнули, что качественная марихуана из Чуйской долины и героин из Бадахшана принесут гораздо больше денег, чем сухофрукты.
Пробную партию героина привезли и продали по цене местного беспонтового мака. Любители кайфануть заметили сразу – приход круче. Через некоторое время наркотики подорожали. По улицам рыскали, очумевшие от ломки, наркоманы. Теперь в Перми грабили, крали и убивали уже ради дозы. Кое-кто из братвы тоже пристрастился к героину. Пацаны стали чаще отъезжать не за решётку зоны, а за ограду Южного, и Северного кладбища. Первая смерть от передоза всех возбудила. Трагедия! Сотни и тысячи погибших потом от гепатита и СПИДа стали уже статистикой. Прошло ещё 15 лет. Героин смертельной косой зачистил пермские дворы.
Оставшиеся в живых члены пацанских (преступных) группировок, повзрослели, остепенились, заимели своих детей и имущество, и всё это теперь предстояло защищать от разных там «обдолбанных отморозков». Но, поздно, ситуация на улицах выходила из-под контроля. Наркуши признавали теперь один авторитет, и он целиком умещался в нескольких кубиках раствора в одноразовом шприце. Постепенно теневая власть в городе переходила к тем, кто продавал наркотики… Но это уже другая история.
Слово пацана. пермский асфальт. Часть вторая.
Слово пацана. Пермский асфальт. Финал.