Весь остаток дня Нина была как на углях. Помогая матери, всё время путалась и хорошие крепкие грибы которые они перебирали, летели в мусор.
— Нинка, да что с тобой происходит, — не выдержала наконец Полина, — ходишь словно сама не своя, случилось что?
— Нет мам, ничего, устала просто, — постаралась отговорится Нина.
Но мать видела, неладное что-то творилось с дочерью, а в душу лезть побоялась, решила что если что-то важное, сама расскажет. “Попался бы ей хороший человек, замуж взял, может тогда и наладилось всё в жизни. А то так и будет за своим Гришей страдать, да маяться как неприкаянная”, вздыхая думала про себя Полина.
— Ну вот и всё, перебрали, можешь теперь солить. С Галиной поговорю, если согласится, может ещё сходим, — проговорила Нина поднимаясь с низенькой скамеечке, на которой сидела.
— Да не плохо было бы, — согласилась Полина, — не каждый год такой урожай бывает. А запас как говорится карман не тянет. Я бы тогда насушила ещё.
— Мам, ну мы пойдём с Алькой домой. Яблоки перебрать нужно, а то пропадут, варенье обещала дочке сварить. Ты же знаешь, она любит яблочное.
— Ступайте мои хорошие, я бы помогла вам, да с грибами теперь до темноты провожусь, — посетовала Полина.
— Ничего, мы сами справимся, — Нина вспомнила вдруг что за весь день что пробыла у родителей, не встретила Константина, — а постоялец ваш куда подевался, что-то не видно его, — спросила она.
— Домой, в город уехал, случилось наверное чего. Телеграмма ему была, он как получил так сразу и засобирался. А ты что про него вспомнила, — Полина с надеждой на то что Кашников заинтересовал дочь, спросила её.
— Да так, просто то всё время тут во дворе вертелся, а то вдруг пропал, — ответила Нина.
— А, тогда понятно, — разочарованно проговорила мать.
Нина пошла в сад, где в это время Алька с дедом проверяли ульи и позвала дочь.
— Аленький, домой пора, собирайся хорошая моя.
— Мам, ну можно я ещё немного дедушке помогу, — послышалось из сада.
— Аля, нам идти пора, дома тоже дела есть, ты про варенье забыла.
— Не забыла мам, но я хочу с дедой ещё побыть.
— Да пускай останется, я потом её сам приведу, — послышался голос отца.
— Хорошо, пускай ещё побудет, только потом приведи её обязательно, договорились пап.
— Договорились, приведу, не беспокойся.
Нина вернулась домой без Альки, принялась было за домашние дела, но всё валилось из рук. Из головы не выходили слова Володьки о том что вечером придёт. “Господи, он что, ополоумел, только этого мне не хватало. И так сплетни из-за Кашникова не утихают, а тут ещё Одинцов решил масла в огонь добавить. И откуда только свалился на мою голову. Не дай Бог увидит Лизка около дома, по всему селу такую грязь разнесет, что не отмоешься”, с беспокойством думала Нина нарезая яблоки для варенья. Их получилось много, почти целая большая кастрюля. Она засыпала всё сахаром и поставила вариться на керогаз. Отца с Алькой всё не было и она обеспокоенно выглядывала несколько раз за калитку. “И что это они не идут, на улице совсем стемнело, а их нет. Ну папа, обещал ведь привести, и нет никого. Наверное Алька сумела уговорить деда оставить её на ночь у них. Подожду ещё полчаса, если не придут, сама пойду”, решила Нина. Но в это время дверь скрипнула и во двор забежала дочь.
— Мамочка, смотри что я принесла, — она протянула Нине блюдо с медовыми сотами, — это я сама нарезала, мне дедушка разрешил. Я уже всё, всё умею, вот вырасту и стану пасечником.
Позади внучки шёл довольно улыбающийся Фрол.
— Молодец Алька, будет мне на кого пасеку оставить. Малая, а соображает, и с пчёлами ладит, они её не кусают совсем, свою чуют.
— Пап, и всё равно поосторожнее, а то мало ли что, — предупредила Нина.
— Не волнуйся, у Альки иммунитет на пчёл, я же говорю настоящий пчеловод из её выйдет.
— Ты поужинаешь с нами?
— Ну если только маленькую нальёшь.
— Пап, мама ругаться станет.
— Полька не учует, я на неё дышать не буду, — улыбнулся Фрол.
Нина быстро собрала на стол, и налила отцу небольшую рюмку наливки.
— Нин, ну что ты мне этого компота налила, покрепче бы чего.
— Покрепче не налью, не проси, потому что нельзя тебе, — строго сказала Нина.
— Эх бабы, любите вы докторам верить, ну давай хоть это.
Он выпил наливку и стал закусывать яичницей с помидорами. Потом они посидели немного с Ниной во дворе и отец засобирался домой.
— Пойду, а то Полинка меня наверное уже потеряла, — выходя Фрол заметил что одна петля на калитке почти отскочила, — непорядок, — сказал он дочери, — завтра приду починю. Ох Нина, нашла бы ты себе мужика, мне спокойнее станет. Я ведь не вечный. Хоть и пятьдесят всего, а чую, долго не протяну, пуля эта проклятая не даст мне долго пожить. Болит душа у меня за тебя дочка.
— Пап, ну хоть ты не начинай. Мама зудит не перестаёт, и ты туда же. Где я возьму мужика этого, да и без любви, как с ним жить.
— Так ведь беспокоимся мы за тебя, потому и зудим. А может тебе в город уехать?, — Фрол с надеждой посмотрел на дочь, — там быстрее счастье своё найдёшь. Тётка Анисья с радостью тебя примет, одна ведь живёт.
— Нет пап, никуда я не поеду, и искать никого не стану. Пусть будет всё как есть. Ничего, проживу, что я одна что ли такая в деревне, без мужа.
Фрол тяжело вздохнул, погладил по плечу дочь, и сгорбившись пошёл в сторону своего дома. Нина смотрела ему вслед и с тоской думала: “Сдаёт отец, совсем на старика походить стал, а ведь до пенсии ещё сколько работать. Не дай Бог и вправду что случится, как тогда всё это пережить”.
Она вернулась в дом, Алька умаявшись за день с дедом на пасеке, мирно посапывала на диване, подложив ладошки под щёчку. “Пчеловод мой золотой, убегалась, не дождавшись когда вымою, уснула”. Она осторожно раздела дочь и перенесла в её кроватку, Алька даже не шелохнулась, так крепко уснула. Ополоснувшись в летнем душе, Нина переоделась и легла в кровать. “Кажется обошлось, не появился этот ненормальный”, вздохнув с облегчением, подумала она засыпая. Проснулась Нина посреди ночи от того что кто-то негромко постучал в окошко. “Кого это в такое время принесло”, подумала она вставая и набрасывая на плечи шаль. Отыскав в темноте шлёпанцы, обула их и подошла к окну. Отдёрнула штору и вскрикнула, в лунном свете, в палисаднике стоял Володька Одинцов. Она открыла створку окна и шёпотом спросила.
— Ты что ненормальный, зачем припёрся?
— Ну я же сказал что приду, вот пришёл.
— Уходи, уходи немедленно, ещё увидит тебя кто, сраму не оберёшься, — Нина замахала на Володька рукой.
— И не подумаю, если не выйдешь, до рассвета тут сидеть буду.
— Не выйду я, будь человеком,уходи.
— Нин, ну пожалуйста, выйди хоть на минутку, я поговорить с тобой хочу.
— О Господи, вот откуда ты только явился. Сейчас выйду, но только на минутку.
Она закрыла окошко, надела поверх ночной сорочки халатик и вышла за калитку. Было довольно прохладно, и Нина зябко повела плечами.
— Замёрзла, — Володька снял пиджак и укрыл её.
— Ну, что сказать то хотел, горе луковое.
— Нравишься ты мне, в последнее время думать ни о чём не могу, только ты в голове.
— Час от часу не легче. Выбрось всю блажь и забудь про меня. У тебя девушка я слышала есть, вот к ней на свидание бегай. Вдова я, ребёнок у меня есть, сам знаешь. Что люди скажут, если увидят тебя здесь.
— А я плевать на всех хотел. Люблю, так люблю что свет белый не мил. Хочешь хоть завтра в сельсовет пойдём и распишемся.
— Ох ты, прыткий какой. А меня спросил, люблю я тебя, хочу за тебя замуж.
Володька с хитринкой посмотрел на Нину и ответил.
— Я думаю что любишь, я же вижу как ты на меня смотришь.
— И как это, — усмехнувшись спросила она.
— У тебя взгляд сразу туманится, как только меня видишь.
— И что это значит?
— А это значит не безразличен я тебе.
— Ну ладно, поболтали и хватит, спать пора. Мне завтра вставать рано, — Нина сняла пиджак и подала Володьке, а он, вместо того чтобы взять его, притянул её к себе и стал целовать.