Глава 35
При желании Вита умела быть не просто полезной, но незаменимой. Нельзя не отметить, что всезнайка умела управляться с домашними, бытовыми делами легко и ловко, будто играючи. Всё у неё само собой складывалось, укладывалось, раскладывалось, блестело и сверкало.
Ни Костя, ни, тем более, Лера отнюдь не возражали, когда Вита решительно взялась за хозяйство.
- Лер, давай я с Улькой погуляю, а ты ванну прими, маску сделай, расслабься пока, - великодушно предложила Вита. - Алиса и ты собирайся, нечего дома сидеть. Погода посмотри какая хорошая.
- Мам, я гулять не пойду, - жалобно заскулила Алиса. - У меня живот болит, я полежу лучше. Никакой живот у Алиски, скорее всего, не болел, ей просто хотелось поваляться в кровати, погрызть печенье со сладким чаем и пощёлкать телевизором.
- Знаю я как у тебя живот болит, - недоверчиво хмыкнула прозорливая Вита. - Ладно, настаивать не буду. Оставайся с Лерой, а мы с Улей погуляем, свежим воздухом подышем. Да, Уля? Ты не против, чтобы тётка тебя выгуляла? Не против? - замурлыкала она, тепло улыбаясь маленькой племяннице.
Лера пообещала присмотреть за Алисой и удалилась в ванную, благодарная Вите за такую приятную возможность.
С тех пор, как Вита приехала, у Леры появилось время на себя, на то, чтобы побыть одной. Можно было полениться, поваляться с книгой, пока сестра с упоением возилась с Улей. Лера и не догадывалась как нуждается в отдыхе, пока Вита первый раз не забрала младенца на прогулку, и "день сурка" не прервался.
Лера погрузилась в ароматную пену и разве что не застонала от наслаждения. Как когда-то Ванька, Ульяна вздохнуть не давала, внимания к своей персоне требовала постоянно, с рук не сходила, в кроватке лежать наотрез отказывалась. Уля словно бы напоминала Лере о том пренебрежении, с которым та слушала жалобы на Ваньку. Ведь тогда Лера искренне считала, что Вита просто набивает себе цену. Теперь же, с появлением непоседы-дочки, Лере стало абсолютно ясно, что мама — это не только поцелуи и объятия, но понятие круглосуточное.
Вита, тем временем, привычно катила перед собой коляску и размышляла.
Разительные перемены, произошедшие с
Лерой, ее порадовали. Сестра превращалась в человека, стала много мягче, исчезла резкость, порывистость в движениях и несдержанность в словах, она бросила курить и совсем не пьет. Во всяком случае сейчас, пока кормит Улю. Удивительно, как в такой маленькой груди образовывается столько молока! Вита думала, что кормить-то Лерка точно не будет, обойдётся смесями и была поражена, когда обнаружила, что ошиблась.
"Надо же! - думала она, - Сюрприз за сюрпризом!"
Всё это, конечно, из области физиологии, что там в голове пока не понятно, но шансы есть. Есть шансы на то, что и содержимое Лериной головы изменится к лучшему.
Двойняшки общались так, как когда-то давно и казались вполне довольными друг другом. Придраться было не к чему, причин для упрёков просто не находилось. Вместе звонили папе и бабушкам, проведали Марусю с Никитой. Получили от них предложение приехать в Феодосию по осени, когда город очистится, переведёт дыхание, опустеет. Между Януш воцарилась идиллия и, хотя так бывало и раньше, виделось, что в этот раз всё иначе, глубже, спокойнее, взвешеннее, по-взрослому и всерьёз. Ставки Леры в придирчивых, требовательных глазах Виты поднялись, можно было общаться почти на равных.
Вита готова была признать, что Лера неожиданно приобрела новый, чуть более уважаемый статус. В этом она обнаружила некую прелесть, но... Без дёгтя, разумеется, не обошлось. Почему, хотелось бы знать, Костя по-прежнему не делает предложения? И собирается ли когда-нибудь? Этого Вита не понимала. Не желает брать на себя ответственность? Нет, не то. Он же взял, в свидетельство вписан, фамилию свою Ульке дал. А может ребёнок ему нужен, а Лера не очень? Тоже не то, видно же что они друг друга любят. Вита внимательно наблюдала за парой и пришла к выводу, что с этой точки зрения, чисто, подвохов нет и она вынуждена была признать очевидное. От этого как-то взгрустнулось на минутку-другую, но Вита взяла себя в руки и за сестру искренне порадовалась.
Как-то за ужином, (а готовила теперь Вита, поскольку: "Мы с тобой дома, а Костя на работе весь день. Приходит голодный, ещё и готовит! А мне не сложно.")
Вита сказала:
- Костя, а почему, позволь спросить, ты на Лерке не женишься?
- А вы не женаты?! - с детской непосредственностью удивилась Алиса, которая думала, что раз люди живут вместе и рожают детей, то, разумеется, они женаты. По-другому быть не должно. Так всегда мама говорила. А мама ерунду говорить не станет, это уже папа сказал, ему можно верить.
- Алиса! - одернула Вита, - Если при тебе ведутся взрослые разговоры, ты сидишь молча и мотаешь на ус.
Алиса с готовностью кивнула и лукаво улыбнулась.
- Не знаю, мы об этом не думали. Пару раз пытались заявление подать, но не сложилось. А потом как-то забылось... - охотно ответил Костя, ничуть не смутившись. Он пребывал в хорошем настроении, кроме того, Вита его забавляла. Она так искренне верила, что имеет полное право на то, чтобы всюду совать свой нос и выносить суждения, что это даже умиляло. Похоже, по носу-то она ещё ни разу не получала.
- Нет, Костя, это не дело, вам надо расписаться. Всё-таки и в наше время статус имеет значение, - авторитетно произнесла Вита, демонстративно не замечая ни насмешливости тона, ни вертлявых чёртиков, пляшущих в глазах Константина.
- Перестань! - попросила Лера. - Для меня это неважно. И тебе не всё ли равно, моралистка ты наша. Всегда должно быть так, как тебе кажется правильным и никак иначе.
- Нет, не так. Мне не всё равно и ещё раз нет! Чтобы ты ни говорила, это очень важно! - упорствовала Вита. - Давайте вы завтра пойдёте в ЗАГС и подадите заявление. Я думаю, так будет правильно.
Костя рассмеялся и долго не мог успокоиться, а отсмеявшись спросил:
- Вита, а может быть ты разрешишь нам самим разобраться? Ну пожалуйста, давай мы как-нибудь сами.
- Дело ваше, не стану спорить, - Вита поджала губы и окатила Лисецкого взглядом, полным холодного презрения. Дескать, понимаю, жить вместе одно, а жениться - совсем другое.
- Спасибо! - Костя склонил голову и прижал руку к сердцу, а Лера закатила глаза и, фыркнув, отвернулась.
- Он вообще не собирается на тебе жениться, ему это не нужно, - торжественно заявила Вита на следующий день.
Сёстры сидели в парке на скамейке, а Алиса гордо катала по дорожкам коляску с Ульяной.
- Ну что ты заладила? - устало спросила Лера. - Даже если и так, это же не имеет никакого значения.
- Значение имеет всё, - припечатала Вита. - Скажи, а ты паспорт его видела? Может быть он не разведен до сих пор?
- Ну не разведен и что же? Ну вот что, Витка? - спросила Лера.
- А то, что если это так, и твой Костик купит квартиру, например, или дом, то ты, и Улька будете в пролёте, - предупредила Вита горьким голосом.
- Слушай, я и родителей его до сих пор не знаю, и что же теперь? Нельзя же жить с человеком и подозревать его постоянно. Когда Костя решит что-то поменять, он сразу мне об этом скажет.
- Интересно, а они, родители Кости, про тебя знают? Про Ульку? Как думаешь? - задумчиво проговорила Вита и сочувственно посмотрела на сестру.
Говорят, в каждом дому по кому. Если так, то в семье Лисецких большим и твёрдым комом считалась мама - Алла Викторовна. Отец, Георгий Александрович, жену любил, с характером её давно смирился и жить с ней приспособился. Важно было не спорить, кивнуть головой, но, если очень надо, сделать по-своему, тихонько, без демонстраций. Георгий и сыну говорил неоднократно:
- Не вступай в конфронтацию, себе дороже. Мама у нас такая, другой не будет. Учись обходиться без открытых сражений. Победивших не будет, останутся одни руины.
Война с Аллочкой грозила неминуемым поражением, а стало быть потерями, тут прав был Георгий Александрович.
Переломить Аллу Викторовну, переубедить её в чём-то, никому не удавалось, а пытались многие. То, что однажды ею за истину принято, таковой и останется, хоть кол на голове теши. Высокая, с прямой спиной, довольно полная, но не грузная, Аллочка шла по жизни с гордо поднятой головой, не ведая преград и сомнений. Относилась она к тому типу людей, кто не признает свою ошибку даже тогда, когда и вариантов-то не остаётся и всё по полочкам разложено. Если бы жила Алла Викторовна во времена войн, переворотов и революций, то непременно прониклась бы некоей ИДЕЕЙ, умы будоражащей и остановить её было бы под силу разве что пуле, или виселице. Не в своё время появилась Алла, не в своё.
Первый серьёзный конфликт возник в семье тогда, когда Константин избрал для работы и карьеры игорный бизнес. Мать сделала попытку запретить, долго бурлила, сурово сдвигала брови, не могла никак успокоиться, но потерпела сокрушительное фиаско. Жил Костя отдельно, влиять на него стало невозможно. С влиянием и раньше имелись проблемы, ибо у Константина Георгиевича водилась своя точка зрения. Поняв, что Костя не внемлет, совершенно вышел из-под контроля, Алла потемнела лицом, поджала губы:
- Грязное место, гиблое, по-роч-но-е! -произнесла она пафосно, - порядочному человеку в таком заведении не место. Будешь работать, мне ничего не рассказывай, знать не хочу. И помни, я против. Категорически против. Не забывай об этом ни-ког-да.
С тех самых пор о работе Костя не говорил ничего, тему эту закрыли, всякое упоминание бесповоротно исключили.
Потом Костя из семьи ушёл, этого ему мать и вовсе не простила:
- Имей в виду, ни одну другую невестку не приму. Не пытайся даже, на порог не пущу. И внучка у меня одна - Машенька. Других детей знать не желаю. Будешь плодиться, на меня не рассчитывай.
Мама Лисецкого была женщиной сухой и принципиальной до нелепого. Её непоколебимые убеждения говорили о том, что, если мужчина женился, или женщина вышла замуж, обратной дороги нет. Крутись, подстраивайся, но терпи, ибо необходимо отвечать за свои поступки. Ну а если в семье появился ребёнок, говорить и вовсе не о чем.
Что за мужик, здесь ребёнок, там ещё двое. Перекати поле, черт знает, что! Взяли моду семя своё разбрасывать и безотцовщину плодить.
С Леночкой, бывшей женой Кости, Алла Георгиевна дружила, всячески её поддерживала, помогала и сопереживала. И когда Лена, ещё до развода, Константина ревностью изводила, истерики закатывала, с собой грозилась покончить, виноват был Костя. И не может быть никаких оправданий; всё ясно, как день - работает в злачном месте, но-ча-ми! Ещё неизвестно какие там у них оргии происходят, дилеры эти вокруг него хвостами метут, кому это понравится? Какая жена спокойно спать ляжет, в то время как муж её этаким франтом лыжи навострил, "на работу", на всю ночь! В костюме и при галстуке! Стыдоба!
Машку против отца Алла Викторовна не настраивала, нет. Какой-никакой, а все же отец и Лену воспитывала:
- Зря дочери с отцом видеться не даёшь. Нехорошо это. Неправильно. Всё у вас через одно место! Дел наворотили, а дитя страдай!
Чаще всего Лена шипела и приводила аргументы в свое оправдание, но Аллочка методично и прицельно разбивала их все, в пух и прах, камня на камне не оставляя.
- Развелись, семью не сохранили, но лишать дитя отца, это уж совсем никуда не годится. Включи голову, Елена, а самолюбие своё в одно место засунь. Не о себе ты думать должна, о Маше.
Только после вливаний от бывшей свекрови, скрепя сердце, весьма неохотно, позволяла Лена дочери с отцом увидеться. А то ещё обозлится свекровь бывшая, перестанет Машку брать, помогать не будет. Этого Лена действительно боялась.
Познакомившись с Лерой, Маша поделилась с бабушкой:
- Она неплохая, бабуль, даже симпатичная. И папа её любит. Это видно. Может быть стоит подумать о том, чтобы папа её вам с дедушкой представил?
Лицо Аллы Викторовны окаменело, приобрело оттенок гальки на морском побережье:
- Нет, Машенька, исключено. Невестка у меня одна - твоя мама. Другой не будет. А ты уж как хочешь, детка. Тебе решать. А то скажи папе что не хочешь с его девкой видеться. Он тебя любит, будет один приезжать.
Надежда Ровицкая