«Эх, хорошо в стране советской жить», — весело распевали русскоговорящие жители огромного государства. Честно говоря, тогда мы все считали, что действительно живем в лучшей стране на свете, где для трудящихся созданы все условия для труда и отдыха (а кто так не думал, предпочитал молчать в тряпочку и с просветленными лицами ходить на демонстрацию с транспарантами).
У нас была самая лучшая в мире медицина, самое качественное образование, самое Черное море, куда можно было даже получить бесплатную путевку. Правда, раз в 50 лет и при наличии серьезного заболевания. А их просто не было из-за лучшей в мире медицины.
Потом Союз развалился, бывшие жители единой страны окрысились друг на друга, вываливая на просторы желтых газет все накопленные претензии к прибалтам, русским, евреям, башкирам и прочим народностям.
Затем факты и фантазия иссякли, «ужасы» существования забылись. А сейчас, в пенсионном возрасте так и вовсе те времена воспринимаются как некое подобие райской страны. Где вместо воды в реках текло сгущенное молоко, а вместо песка лежали куски киселя. Вот кисель-то может и лежал, а все остальное приходилось добывать с боями.
Время советской женщины было распределено на рабочее, магазинное, домашне-хозяйственное.
Причем, первое и третье могло меняться в зависимости от настроения товароведов магазинов, которые могли вдруг выбросить на прилавки сыр, туалетную бумагу или тушь. Весть об этом разносилась по округе с первой световой скоростью, так что около магазина тут же образовывалась очередь.
«В Советском Союзе всё есть, только не всем хватает» – шутка того времени
И при этом было совсем неважно, что дают в очереди. Это что-то потом можно было обменять на что-нибудь полезное. Причем, именно обменять. Денежный обмен строго пресекался дамами из месткома. Впрочем, деньги были не то чтобы не нужны; купить что-нибудь на них было довольно сложно. Поэтому и процветали товарные отношения: я тебе сапоги 48 размера, ты мне детские колготки!
Половину субботы мама проводила в очередях в продовольственные магазины. Уходила она туда за час до открытия, чтобы быть хотя бы в первой сотне. Правда, так же решала половина остальных хозяек. Так что очередь была уже довольно внушительной. Что дадут и дадут ли что-нибудь вообще толпа узнавала только, когда в зал выходила та самая властительница склада и дефицита.
К этому моменту очередь превращалась в единое целое, чтобы никакая овца не смогла пробраться к прилавку. После объявления о продаваемом товаре очередь начинала разбиваться на отдельные элементы: начало предвкушало получение дефицитных товаров, хвост начинал кричать, что в одни руки следует давать не больше 1-2 штук, середина соблюдала нейтралитет, надеясь, что им все-таки хватит запасов.
Если объявления о продаже не озвучивалось, то вся толпа перемещалась в другой магазин, где было важно найти знакомых и попробовать доказать остальному коллективу, что вы родня и можете стоять вместе. На что коллектив вежливо указывал на конец очереди.
Если удавалось что-то добыть, мама возвращалась довольная и счастливая, а на ужин нас ждала какая-нибудь вкуснятина.
Если же поход заканчивался неудачей, домочадцы старались не отсвечивать. Ибо доставалось всем. В принципе, это можно было понять: всю следующую неделю семья сидела на серых макаронах и потихоньку зверела. В этом случае походы по магазинам совершались в рабочее время.
Иногда на поиски еды отправляли детей, от нас требовалось занять очередь и ждать прихода родителей, а потом пытаться подвякивать, чтоб их пропустили без криков: «Вас здесь не стояло!»
Условно-бесплатная медицина
Интересные дела происходили и в медицине. Она была условно бесплатная. Совершенно безвозмездно можно было попасть к узкому специалисту и даже получить от него план лечения. Но перед этим надо было простоять очередь перед поликлиникой. Занимать ее начинали в 5-6 утра. Летом это было еще ничего, а вот морозной зимой стоять на улице было совсем некомфортно.
Тем более если вспомнить, что советская промышленность не очень охотно выпускала теплые ботинки и пальто, а импортных теплых и удобных курток и сапог было не достать. Так что запись часто заканчивалась больничными листами. В принципе, в этом случае можно было поклянчить талончик у терапевта.
Зато больных охотно отправляли в больницу, прям-таки настойчиво укладывали на койку. Большинство умудрялись отказаться, но однажды маму все-таки упекли в глазной санаторий. Приехала она оттуда сильно похудевшая: советские столовые не способствовали толстению (каша была мерзко-холодной и есть ее можно было только с большой голодухи, котлеты производили из отходов мясокомбинатов, чай делали из ромашки и полыни).
Лечили ее там обычными глазными каплями, которые свободно продавались в аптеке. Так что зачем надо было ехать в медицинское учреждение – для нее остается загадкой до сих пор.
Магазинов поблизости не было, а про доставку готовой еды даже и не придумывали. Папе повезло больше: со сломанной ногой его выпроводили из дома через неделю пешком. Такси в те времена были какой-то импортной редкостью (жили мы в небольшом городке), а до автобуса ему пришлось ковылять через внушительную горку.
И все это время мама как савраска носилась к нему с кастрюльками, потому что малосъедобное общественное питание не способствовало выздоровлению. От каши и картошки кости как-то не срастались, требуя жирного творога.
Садик был отдельной песней.
Утро начиналось с противной манной каши и молока с пенками. Почему я это запомнила? Потому что в то время, когда другие дети уже учили стишки про дедушку Ленина, я печально сидела над тарелкой и размазывала Это по тарелке. А на полдник давали рыбий жир. Чтобы как-то смягчить вкус этого может и полезного, но уж больно мерзопакостного продукта, после приема лекарства (одной ложкой на весь садик) выдавали аскорбинку. В принципе, это два моих самых ранних воспоминания.
Школьные годы чудесные запомнились политинформациями и классными часами, на которых надо было безжалостно ругать капиталистов. А тот, кто забывал это делать, объяснялся потом на педсовете. А еще была подготовка к вступлению в пионерию и комсомол.
И если перед первым надо было запомнить только когда говорить фамилию и имя, то вторые требовали серьезной подготовки. У меня лично спрашивали кто является председателем Коммунистической партии Уругвая. Святой ежик, я и страны такой на карте не находила. Так что с лучшим в мире образованием дела обстояли тоже не зашибись.
Сейчас я пенсионерка и отличаю Уругвай от Парагвая и Гвиану от Гайаны. Но уж точно не благодаря советским урокам по географии.
Я не говорю, что в СССР было все плохо. Были и радости, но большую часть жизни обитатели страны тратили на Очереди и борьбу с социалистическим бытом, где от каждого требовали по возможности.
Подписывайтесь на нашу Матрёшку и Неваляшку :)
