Выкуп, побег, натурализация, смерть – варианты развития событий для попавшего в плен к горцам русского воина. Фёдор Фёдорович Торнау находился в черкесском плену 26 месяцев в 1836-1838 годах. О своей службе на Кавказе и о плене он оставил «Воспоминания кавказского офицера», впервые изданные ещё при его жизни в 1864 году. История «кавказского пленника» даёт повод задуматься о человеческом достоинстве и офицерской чести в экстремальных условиях плена. Насколько они важны, если речь идёт о выживании? Делитесь своим мнением в комментариях, обсудим.
Знакомьтесь, русский офицер Фёдор Фёдорович Торнау
Фёдор Торнау родился в 1810 году в Полоцке в семье Курляндских баронов, многие поколения которой посвятили себя военной службе. Его отец, полковник Фёдор Григорьевич Торнау (Торнов), участник Отечественной войны 1812 года, дед — генерал екатерининских времен. Фёдор получил образование в благородном пансионе при Царскосельском лицее. В 18-летнем возрасте начал военную службу в чине прапорщика. Прошёл героическую военную школу русско-турецкой войны 1828-1829 годов, затем участвовал в польской кампании 1831 года, после недолгой службы в петербургской канцелярии Главного штаба добровольно отпросился на Кавказ, предпочитая «труды боевой жизни парадной службе и блеску паркетных удач».
Далее — двенадцатилетняя служба на Кавказе. Действуя в распоряжении командующего Кавказской линией А.А.Вельяминова, Торнау отличился стойкостью и выносливостью в бою, четкостью в выполнении сложных поручений, трезвой оценкой событий, способностью принимать решение в неординарных ситуациях. А.А.Вельяминов высоко оценил достоинства молодого офицера и желал видеть его в своем ближайшем окружении.
Но судьба распорядилась иначе. В сентябре 1832 года Торнау был тяжело ранен, долго лечился и вернулся на службу только осенью 1834 года, когда кавказское командование разрабатывало план сухопутного сообщения вдоль восточного берега Черного моря. Ему поручают сложную задачу — «скрытый обзор берегового пространства на север от Гагр». Тайные цели рекогносцировки требовали надежных проводников и особой маскировки. Фёдору Фёдоровичу приходилось выдавать себя за горца. Во время своей первой экспедиции в июле 1835 года ему удалось проникнуть в самые труднодоступные районы Западного Кавказа.
В начале сентября того же года Торнау в сопровождении ногайских князей Карамурзиных отправился во вторую экспедицию, длившуюся полтора месяца, и помимо стратегического материала собрал богатый этнографический материал. Его описание убыхов, садзы-джигетов и некоторых других народов, полностью исчезнувших с карты Кавказа в 60-х годах XIX века в ходе переселения в Турцию и страны Ближнего Востока, и по сей день остаются едва ли не единственным источником по изучению их культуры.
Через год — новое поручение: «тайное обозрение морского побережья от р. Сочи до Геленджика». Однако начальство вместо верных и испытанных проводников, выбранных Торнау, навязало ему ненадежных попутчиков, которые захватили его в плен. Было тогда офицеру Фёдору Торнау 26 лет.
В черкесском плену
Торгау в сопровождении местных кабардинцев, одним из которых был князь Аслан-Гирей, а другим хаджи Джансеид, отправился на разведку. Как только отряд удалился от русских позиций и оказался в лесу, спутники набросились на офицера как простые разбойники с криками: «Давай деньги и часы!». Инициатором нападения был черкесский дворянин Асланбек Тамбиев. В его дом и привезли пленника. Первые три дня к пленнику относились как к гостю, вставали, когда он входил, подавали угощения, вели переговоры о выкупе, хотя за один стол с ним не садились.
Тамбиев, узнав у Торнау, что тот принадлежит к старинному дворянскому роду, не стал принуждать его к работе, так как сам гордился своим древним происхождением. Этим обстоятельством пленник со временем научился пользоваться и не позволял обращаться с собой неучтиво. Когда Тамбиев начинал грубить, российский офицер одёргивал его вопросом: «Ты дворянин или холоп?», и тон хозяина менялся.
На четвёртый день плена Торнау был закован в цепи, что было обычным делом у черкесов. Сам Тамбиев обосновывал это словами: «…мужчину, который родился не рабом, можно удержать в неволе одним железом». Понимая, что у хозяина есть определённые морально-нравственные принципы, пленник решил этим воспользоваться для своей пользы. Невзирая на физическую боль и страдания, Торнау демонстрировал полное пренебрежение к опасности, не допускал ни малейшего нравственного оскорбления в свой адрес. В первые дни плена охранники Торнау пытались развлекаться по ночам тем, что будили его и заставляли выбегать из сакли прямо в снег, но к своему удивлению встретили неповиновение. На утро они пожаловались хозяину, тот пригрозил пленнику, что караульные в наказание будут его бить. Тогда Торнау схватил дымящуюся головню из очага и пригрозил поджечь ночью дом, чтобы все в нём сгорели заживо. Тамбиев воспринял угрозу всерьёз и пообещал, что пленника никто не тронет, сказав: «… у черкесов дворянина можно убить, но не позволено бить. Очень рад, что у русских тот же закон». Стойкость Торнау вызывала уважение не только у хозяина, но и у караульных и рабов.
Продолжались переговоры о выкупе, ведь именно ради него Торнау был пленён. Выкупить его из плена был согласен сам император Николай I. Но сделать это не позволяло принципиальное обстоятельство: уплата выкупа наносила ущерб русской силе, внушала горцам вседозволенность, а царь ждал от них покорности и присяги на верность. Уступки российской стороны привели бы к новым требованиям со стороны горцев, которые могли расценить податливость командования как проявление слабости. Российская сторона не могла на такое пойти, Торнау это прекрасно понимал и вёл ту же линию.
Без брани и оскорблений Тамбиев попытался сделать положение пленника невыносимым, чтобы заставить его умолять начальство о скорейшем выкупе. Питание было скудным, от голода кружилась голова. Передачи с табаком, чаем, сахаром, одеждой, которые отправляли товарищи-офицеры, Тамбиев забирал себе. Ни днём, ни ночью с пленника не снимали оковы, кроме того, он был притянут цепью к холодной стене и не мог повернуться. Когда односельчане заметили Тамбиеву, что убить гяура (немусульманина) благое дело, а истязать человека Коран запрещает, тот ответил, что русские его тоже истязают, отняв крестьян и табуны, заставляя жить в бедности. Богатство черкесского дворянина состояло из 100 рублей, которые он забрал у пленника. Женщины и дети жили во временных постройках в зимнее время в лесу, скрываясь от российских войск, грелись. Ребятишки прибегали к пленнику за подачкой с его стола. Торнау понимал, что в получении выкупа пленивший его горец видел единственной возможностью поправить своё бедственное положение.
К переговорам о выкупе подключились представители русского командования из числа местной знати, в том числе Шан-Гирей Абат и племянник Тамбиева Тлекес, но они зашли в тупик. Генерал А.А.Вельяминов через своих представителей требовал немедленно отпустить пленника, а Асланбек Тамбиев пообещал отрезать ему голову и отослать русским. Офицеры-горцы передали записку от Вельяминова с разрешением Торнау самому назначить за себя выкуп, но в ответной записке он отверг всякую возможность выкупа, попросив наказать похитителей в назидание другим. Император Николай I через своего флигель-адьютанта Хан-Гирея передал, что готов заплатить за пленного, если они уменьшат размер выкупа. Горцы же вместо пяти четвериков серебра (если я не ошибаюсь, то это примерно 20 кг) запросили столько золота, сколько в пленнике было веса. На этом переговоры и завершились.
Время шло, к Торнау привыкали. Разрешали, на время сняв оковы, гулять рядом с домом, общаться с местными жителями, присутствовать на чтении Корана в дни рамазана. Местный священник убеждал Тамбиева обратить пленника в ислам и использовать его в войне с русскими.
Торнау подружился с черкесскими детьми, особенно, с девочками, время от времени вёл разговоры с женщинами, проходившими мимо его сруба-тюрьмы. «В их словах и приёмах я всегда замечал много скромности и доброты» - вспоминал он. Местных жителей привлекало в пленнике то, что он учил их, как лечить простуду, как заваривать чай из ромашки, сделал детям прививку от оспы. Особенно подружился Торнау с Аслан-Коз, старшей дочерью князя Алим-Гирея, который, напомню, участвовал в его похищении, и её служанкой Хан.
Тем временем положение пленника становилось всё хуже: оковы, недостаток одежды, голод, катастрофическое положение с гигиеной, безнадёжность, да и Тамбиев делался злее. Критический момент наступил тогда, когда генерал Г.Х. Засс совершил рейд на аул, в котором находился пленник. Бой привёл к многочисленным жертвам среди местных жителей, но не к поражению. Возвращавшиеся с места сражения грозили Торнау кулаками, шашками, кричали: «Ты чушка, и все русские чушка!», потребовали его казни. Спасение пришло от Аслан-Коз, она обратилась за заступничеством к своему отцу, а тот привлёк священника, сочувствовавшего русскому пленнику. Священник вышел к толпе с Кораном в руках и сказал, что народ в праве требовать наказания гуяра, но и собственность мусульманина дело святое, потому сначала нужно заплатить 6 тысяч рублей серебром хозяину пленника, а уж потом казнить. Таких больших денег никто платить не хотел, и толпа разошлась.
Фёдор Торнау при помощи Аслан-Коз предпринимал две попытки бегства, но неудачно. После вторичного побега для него устроили более жестокий режим содержания. Поместили в сруб из толстых брёвен вроде ящика, в котором можно было только лежать или сидеть, и где царила кромешная тьма. Ящик запирался на два засова и замок. Из одежды только рубашка и шаровары. Пленник был прикован за шею, у него были скованы также и ноги. Питание – миска каши с молоком и вода. В таком положении Торнау провёл более трёх месяцев. Мучили не только физические страдания, но и безвыходность положения: выкуп был принципиально невозможен, натурализация с принятием ислама, на которой настаивала Аслан-Коз, недопустима, а попытки военным путём освободить пленника не увенчались успехом. Это был самый сложный период заточения, мученика посещали мысли о самоубийстве голодом или ударом головой об стену.
Но судьба совершила очередной поворот. От рук самих же черкесов погиб Алим-Гирей, вся ответственность за похищение важного русского офицера ложилась на Тамбиева, и он испугался. Кроме того, у пленника, страдающего от стужи, началась лихорадка, он в любой момент мог умереть. Похититель согласился на выкуп в 12 тысяч рублей серебром за своего «гостя» и на перевод его на лечение к хадже Джансеиду, ещё одному участнику пленения Торнау. В ночь с 9 на 10 ноября 1838 года ногайскому князю Тембулату Карамурзину, который был хорошо знаком с Торнау, удалось его выкрасть у Джансеида и доставить в расположение русских войск. Фёдор Фёдорович Торнау считал, что хаджа Джансеид был заранее посвящен в эти планы и попустительствовал им.
Через несколько лет после освобождения Фёдор Торнау встретился с хаджой Джансеидом на поле боя. Заметив друг друга, они обменялись поклонами. После поклонов семидесятилетний хаджа Джансеид в первых рядах черкесов поскакал на казаков, лежавших в засаде, и принялся вместе с остальными рубить их. В ответ Торнау послал навстречу черкесам казачье орудие и после залпа хажди был сражен картечью…
«Воспоминая кавказского офицера» Фёдор Фёдорович Торнау завершил в Вене, в 1864 году, тогда же они были изданы. Умер военный разведчик и дипломат, генерал-лейтенант русской армии, участник всех основных военных кампаний императора Николая I в 1890 году. Его история даёт повод задуматься о человеческом достоинстве и офицерской чести в экстремальных условиях плена. Насколько они важны, если речь идёт о выживании? Может быть правильнее было на выкуп согласиться?
Делитесь своим мнением в комментариях, обсудим. Татьяна.
При написании статьи были использованы следующие источники:
Воспоминания кавказского офицера – Журнальный зал
Офицер Генштаба Ф.Ф.Торнау в плену у горцев. Д.С. Дударев, С.Л. Дударев Вопросы истории №1, 2019