Этого просто не могло быть. Марина знала, что отошла недалеко – ну, минут десять, не больше, брела она в одиночку вдоль берега. Самое большее – и девчонки отошли на такое же расстояние, только в другую сторону. Тут не то, что покричишь друг другу, тут покашляешь – и слышно будет. Да есть же еще рыбаки….
Этого не могло быть, поэтому следовало взять себя в руки и успокоиться. А потом, когда они с девчонками встретятся – все вместе посмеются над тем, как бесстрашная девочка из города перетрусила в первые же минуты, оставшись одна.
Тут даже заблудиться невозможно было: хоть и нет тропинки, но берег озера – вот же он. Надо просто встать к нему лицом. Если она пошла влево, то возвращаться нужно будет – вправо. Вот и все.
Так говорила себе Марина, но и обегая глазами гладь озера и его берега, она не видела тут никаких признаков того, что люди близко. Та же самая тишина, берега, поросшие камышом, и небо, которое начинало хмуриться – похоже, приближалась гроза.
«Надо просто идти, просто идти,- твердила себе Марина, - Идти и ни о чем не думать. И все кончится прямо сейчас, если не на девчонок, то на этих мужиков-рыбаков я точно наткнусь».
Она шла, но ничего, ровным счетом ничего не происходило. Усталая, исцарапавшаяся о ветки и сучья, потная и встрепанная Марина готова была заплакать. В конце концов она поняла, что невозможное всё-таки случилось – она заблудилась.
Марина попыталась вспомнить карту. Несколько раз они с девчонками разглядывали в мобильнике спутниковую карту, выясняя, что вокруг есть интересного, и куда еще стоит сходить. По всему выходило, что леса тут тянутся на много километров, но это только если встать – опять же – лицом к озеру. А во всех остальных сторонах довольно близко друг к другу лежат села. Дойти хотя бы до бетонки или до реки… Там уже не страшно. Река рано или поздно приведет к другой деревне. Если не сегодня, то завтра. Марина содрогнулась, представив себе ночевку в одиночестве, в лесу…Но если выхода нет, что ж, может быть и так придется. Здесь не водится крупных зверей, только кабаны. Они людей не едят…кажется…Еще есть гадюки. Они с девчонками чуть не наступили на одну – вприпрыжку бежали к реке, а она переползала дорогу. Словно струйка черной воды текла. Гадюки тоже не настолько ядовитые, чтобы насмерть…Ничего с ней, Мариной, не случится.. Если будет очень страшно, можно не спать, а просто посидеть где-нибудь, дотерпеть до рассвета…
Все дело в том, что ей и сейчас было отчаянно страшно. Настолько, что она даже не подумала о том, как будет тревожиться бабушка, и какая паника охватит родителей, когда она им сообщит. А бабушка сообщит непременно. Пока Марина боялась лишь за саму себя.
Она решила идти до темноты, а там видно будет. И, наверное, надо было производить как можно больше шума. Он отпугнет лесных хищников (а рыси тут водятся или нет?) и может быть… привлечет внимание людей.
Но как шуметь? Кричать? Наверное, лучше петь. Марина прокашлялась и запела. И почти сразу – она даже не поняла как это случилось, - точно спазм, что сжимал до сих пор ее горло, наконец отпустил. Голос ее изменился, стал насыщенным, звучным, зазвенел серебряными нотами. Никогда, никогда она так не пела. Будь вокруг не бескрайний лес, а большой концертный зал – голос Марины наполнил бы его до последнего уголка.
Она пела все подряд – и те нехитрые песенки, что учила в школе, на уроках музыки, и те, что слышала по телевизору. Собственный голос ободрял ее и поддерживал, и даже немного кружил голову.
А потом он увидела. На небольшом холме, заросшем орешником, сидел волк и внимательно ее слушал. Никакого сомнения в том, что это именно волк у нее не появилось. Это все неправда, что этих хищников называют «серыми», и еще говорят «глаза умные, как у человека». Никакая шесть была не серая, а многоцветная, переливчатая. Тут тебе и коричневый, и серебристый, и почти белый… А взгляд! Он был не просто умным – мудрым. Звериная мудрость, намного древнее, чем у людей.
Наверное, это был волк-разведчик, потому что обычно они охотятся стаями. Или семьями…Как в «Маугли». В какой-то миг Марина попыталась вспомнить все, что знала о волках, а потом поняла – бесполезно. Ее охватило отчаяние. Она не умела взбираться на деревья. А другого способа спасения тут не было.
Но рядом с волком уже стоял человек. Это был юноша, может быть, несколькими годами старше Марины. Волк не оказался оборотнем, не принял людское обличие. Юноша положил руку ему на загривок и просто стоял рядом.
Может быть, Марине следовало испугаться еще сильнее. Встреча в лесу с незнакомым человеком могла обернуться куда более страшными последствиями, чем мимолетное знакомство с хищником. Но девочка не думала об этом – она испытала несказанное облегчение.
- Что ты здесь делаешь? – с удивлением спросил молодой человек.
- Ищу, - сказала Марина, - Я потеряла своих…
Он задумался на несколько мгновений, а потом кивнул.
- Здесь такое бывает. Ты из….?
Марина услышала название знакомого села, и закивала.
— Ты сегодня уже не успеешь назад, - сказал он, - Пойдем, переночуешь у нас. А завтра я тебя отведу…
— У кого у вас? – страх снова проснулся в ней, и вопрос это выдал.
— Мы тут поблизости живем…Деревня наша… Пойдем, тебя мать накормит.
До этого момента Марина не думала, что она голодна, но теперь…И в самом деле, разве у нее был выбор? Только довериться этому мальчику…
Ему было лет пятнадцать-шестнадцать на вид. Он был бы очень красив – голубоглазый, с правильными чертами. Портил его только шрам, пересекающий губы. Зато волосы были хорош -золотистые, вьющиеся, пышной шапкой. Видно, парикмахерскую парень не жаловал.
— Иди за мной, - сказал Марине молодой человек, и так спокойно углубился в чащу, словно мысль о том, что он может заблудиться даже не приходила ему в голову.
— А…а это….волк? – робко спросила Марина.
Он обернулся.
— Пару лет назад отцова собака по весне в лес сбежала, да видать и погуляла с волком. Щенков утопить хотели, мол, ничего путного из них не вырастет, только кур таскать будут. Да этого я не дал…Теперь с ним ни один пес не сравнится. Нюх такой, для охотника мечта, да Серко? Не бойся, он никого не тронет, если я не велю.
Марина шла за парнем след в след, но шла уже из последних сил, и никак не могла примериться к его шагам – слишком они были…летящими. И новый знакомый что-то почувствовал. Остановился, подождал Марину, взял ее за руку. Очень жесткой была у него ладонь.
— А почему ты говоришь, что тут такое бывает? — спросила девочка.
— Место особенное, - пояснил он, — Не раз случалось уже — человек идет и идет себе, а выходит в том месте, откуда в путь отправился. Или потеряется, и Бог знает, где выйдет…
Марина подумала, что ничего бы не имела против – выйти туда, откуда отправилась в это безумное путешествие – к бабушкиному дому.
— А что ж ты сам сюда ходишь? – спросила она, — Если тут так опасно?
Он обернулся и слегка усмехнулся покалеченными губами:
— А мы – здешние. Нас оно не трогает.
— Мы – это….?
— Ну,
по-простому тебе сказать, староверы. Другая вера у нас, поэтому и живем особо. Еще с прадеда моего началось…
Марина не слишком поняла, о чем он ведет речь. Но сейчас ей было много спокойнее, чем раньше. Она держалась за руку нового знакомого, и как-то так получилось, что теперь она совершенно не боялась леса, со всеми его хищниками и с приближающейся ночью. Вроде даже ноги перестали ныть. Только есть хотелось все больше.
Серко трусил впереди не оглядываясь.
— Ты поешь хорошо, - сказал молодой человек, — Я еще не слышал, чтобы так пели…Из наших никто… Один раз по радио только. Нам вообще нельзя всё это – телевизор, радио…С дедом в городе был. Там слышал…случайно.
- Да я никогда прежде…
Марина хотела объяснить, что раньше никогда и не думала, что у нее есть какие-то способности. И на уроках музыки у нее не очень-то получалось.
Но тут лес расступился, и новый знакомый сказал:
— Вот и пришли.
Марине показалось, что это кино. Это была крохотная деревня, десятка, может, в полтора домов, и все бревенчатые, ни одного каменного. Там, где жила бабушка, тоже такие дома были – но среди них много заброшенных, зиявших пустыми провалами окон. Брошенные избы селяне разбирали, а порой и просто жгли. Тут же ни одного покинутого дома не было. Видно было, что о каждом заботятся.
И – не солгал ее новый знакомый, не завел ее в глухое место. Тут жили люди. Вот дед, худенький, с седой бородой, но крепкий, удивленно окликнул их:
— Васька, ты кого это привел?
— Девочка заблудилась, — молодой человек возвысил голос, — Завтра отведу ее домой.
И повернулся к своей спутнице:
— Тебя как зовут-то?
— Марина.
…Родных у Василия всего и оказалось – одна мать. Отец в прошлом году умер. Мать – дородная женщина – с приятным добродушным лицом, изумилась еще больше, увидев Марину.
- Господи, такая маленькая, и так далеко зашла… Ну куда тебя понесло от дома, горюшко?
- Ее не так уж далеко понесло, — пояснил Василий, — Просто она с подружками у озера была.
Мать замолчала и лишь кинула понимающе. Она накормила Марину – и девочке показалось, что она никогда не ела такого вкусного борща, и каша с грибами тоже была хороша. А чай – странный, в понимании Марины – вовсе и не чай даже, а просто заваренная трава. И мед, какого она прежде не пробовала – зеленый, как изумруд.
Рядом с этой доброй женщиной Марина и совсем успокоилась. Тетя Наташа- как представилась хозяйка — то сокрушалась, что родные Марины наверное, с ума сходят – ребенок пропал, то просила девочку больше не совершать таких далеких вылазок, то просто гладила ее по голове.
- Как только рассветет, так и назад тебя отведет Васька, — успокаивала тетя Наташа,— Бабушку твою мне сегодня все жальче -какая ночь для нее будет!
— Может, догадается, что я к вам пошла? — предположила Марина.
— У нас давным-давно уж никто не был. Мне кажется, люди и забыли, что мы тут живем. То ли мы есть, то ли нас нету…
Марина вспомнила, как подружки рассказывали ей легенды про оборотней, которых, конечно, нет. Может быть, память о том, что где-то в лесу живут люди – исказилась, и породила эти байки?
- Ты про нас тоже особо никому не рассказывай, - попросила тетя Наташа,— А то начнут любопытные сюда ходить, а это нам – ой, как ни к чему…
Она постелила Марине не своей кровати, стоявшей за печкой, вроде как в отдельном уголке. Показала девочке, где можно умыться, принесла свою ночную рубашку.
— А вы что же, совсем никуда отсюда не ходите? – глаза у Марины слипались, но любопытство все-таки брало верх.
Девочка подумала, что даже вот эта кровать, на которой она сейчас устроилась – железная кровать с панцирной сеткой, не здесь же, в этой глухой деревне сделала?
— Почему? Ходят наши мужчины. Привозят, когда нам что-то надо. Но редко выбираются… Журналисты сюда приезжали, было. Кто-то их навел. А нам эта слава на весь свет – хуже горькой редьки. Оставьте нас жить с Богом наедине…
Тетя Наташа еще что-то говорила, но Марина уже почти заснула. И все-таки она слышала, что в избу еще стучались люди. Приходили, спрашивали про девочку, то есть, про нее. Видно, появление маленькой гостьи было тут больших событием.
Марине показалось, что тетя Наташа тронула ее за плечо сразу, как только она смежила веки.
— Рассветает, — сказала женщина, — Вставай, домой тебе пора.
Васька уже ждал девочку, сидя за столом. Тетя Наташа покормила обоих – налила по большой кружке молока, отрезала хлеба. Марина подумала, что вот так, при свече, они с бабушкой сидели несколько раз, когда в деревне отключали электричество.
Не только ноги, все тело немилосердно ныло после вчерашней «прогулки», а Марина настраивалась на то, что и сегодня идти придется долго, может быть, целый день.
— Васька сказал, ты поешь хорошо? – спросила тетя Наташа.
— Да я вроде бы первый раз так попробовала, — Марина попробовала что-то напеть и поразилась.
Не было у нее никакого особенного голоса. Ну то есть, обычный ее писклявый голосок, услышав который, учитель музыки только безнадежно махал рукой.
Не успела Марина подумать, что у нее должно быть, совсем плохо с головой, как тетя Наташа сказала:
— Так бывает. Значит, это тебе дар свыше, но не навсегда, а в такие минуты, хуже который не бывает.
Она обняла Марину и перекрестила:
- Ну, иди, деточка… Ступайте, дети…
Продолжение следует