В первую минуту Рита не могла понять, чей голос доносится из телефонной трубки, пока говорившая не представилась: - Рита, здравствуйте! Это Елизавета, сестра Александра Ильича. Вы сами дали мне ваш номер телефона, и вот, появилась причина, чтобы позвонить. –
Рита встревожилась: - Что случилось? С Александром Ильичем? –
- Нет- нет, что вы! Саша пока все в том же состоянии, ни лучше, ни хуже. Врачи говорят, что так и должно быть. А я к вам вот по какому поводу; Вы не сможете приехать сюда, на Сашину квартиру? Вы должны это увидеть… -
В гостиной, на столе, посреди комнаты в беспорядке стояли бокалы рюмки и бутылки с дорогим коньяком. Все это богатство было извлечено из бара. Задняя, зеркальная стенка внутри была отодвинута.
- Рита, ты не думай ничего такого, - заметив пристальный Ритин взгляд, торопливо заговорила Елизавета. – Я уже третий день подряд навожу порядок в квартире. Саша совсем запустил свое жилье, давно не было генеральной уборки.
Вот я и взялась, надо ведь чем- то время убить. Я в баре пыль протирала, стала чистить зеркало, и вдруг оно поехало под моей рукой в сторону. А там оказался тайник. И вот что в нем… - она подала Рите большой плотный конверт, больше напоминающий маленькую бандероль.
Одного взгляда на Елизавету было достаточно, чтобы понять, что она уже знает о содержимом конверта: - Это как-то касается меня? – спросила Рита.
Елизавета кивнула: - Более, чем кого либо, милая!.. –
После чего Рита на автомате раскрыла конверт, достав из него пухлый блокнот из дешевой желтой бумаги. В голове промелькнула мысль, что совать свой нос чужие записи, это плохо.
Но едва она открыла первую страницу и увидела, что страница исписана уверенным и красивым почерком Смолина младшего, начисто выбросила из головы угрызения совести. Такие понятия, как Егор и совесть – несовместимы.
Она села к столу и углубилась в чтение. К тому моменту, как блокнот был прочитан от корки до корки, все недостающие пазлы сложились в голове Риты в общую и понятную картину.
Почти полностью исписанный блокнот с его содержанием можно было с успехом назвать путеводителем, начиная с первого дня, как он ступил с трапа самолета на американскую землю пять лет назад, и до последней записи, датированной двумя неделями, а точнее, за три дня до его ареста.
Записи велись постоянно, с интервалом от трех дней до недели. Везде стояли даты, и оставалось только удивляться его скрупулезности.
Справедливости ради надо заметить, что первый раз он вылетел в Америку по настоянию отца, сроком на месяц, и ничего не планировал.
Многое в Нью-Йорке зависело от главы американской фирмы «Гёрхвин и корпорейшн». Глава фирмы, Боб Гёрхвин относился к поколению настоящих воротил бизнеса, создавал свое дело собственными руками по сценарию « американской мечты» - с одного доллара до первого миллиона.
У него была надежная и солидная клиентура по всему миру. Что же касается Александра Смолина, то ему было крайне выгодно стать полноправным партнером такого мощного финансового воротилы.
Надо сказать, что тогда к российским бизнесменам относились очень осторожно, с большим сомнением… Александр Смолин был хирургом не просто от Бога, его признавали во всех ведущих германских и американских клиниках, и не только.
Это и позволило ему войти в мир бизнеса на равных, тем более, что это было связано с медициной. Он же в свою очередь, возлагал большие надежды на сына, полагая, что Егор станет его достойным преемником и помощником. Если бы он мог знать тогда, как все обернется!
Именно тогда восьмидесятипятилетнего американца свалил первый инсульт, и Александр Ильич посчитал это уникальным шансом завязаться с «Гёрхвин корпорейшн» всерьез и надолго.
Единственной наследницей старика миллионера была его дочь Эстер – старая дева, далекая от бизнеса. Тем не менее, ей пришлось взять бразды правления в свои руки из-за болезни отца, уложившего его в постель.
Конечно же, старший Смолин обсуждал эту ситуацию с сыном перед отправкой его в Нью-Йорк с таким ответственным поручением. К тому времени он уже убедился, что Егор, никогда не подававший больших надежд в медицине, оказался не очень плохим, даже талантливым администратором.
Выяснилось, что Егору отлично дается общение практически с любым, даже сложным партнером или заказчиком. Поэтому Александр создал сыну должность и Егор полетел за границу, как менеджер по внешним связям.
Тогда он и не предполагал, что через месяц примет решение связать свою жизнь с Эстер, точнее, с её наследством. И никакие уговоры Смолина старшего, слезы матери, не тронули его. Даже образ Риты померк перед десятками американских миллионов, ради них он был согласен терпеть около себя Эстер.
Он убеждал не столько отца, сколько себя самого, что влюбился в неё. Хотя сама Эстер ни в чем себя не убеждала. Она и в самом деле была безумно влюблена в своего красавчика мужа.
В первый год их брака, когда она еще не зашибала так сильно, она возила его по всем известным европейским городам и курортам, щедро спонсировала его и потакала любой его прихоти.
Но постепенно все это стало для него пресным и неинтересным, он стал скучать. Он просто терпел вечно пьяную, перезрелую жену рядом с собой ради миллионов её папаши, который к тому времени перенес второй инсульт, и все же жил.
Просто тихо угасал, таял в своих шикарных апартаментах, страстно и злобно мечтая выкупить у жизни за свои миллионы еще пару тройку лет жизни, в то же время прекрасно осознавая, что такое еще никому не удавалось. Несмотря на свое плачевное здоровье, ясность ума он все же не утратил.
Он изводил всех, кто зависел от него, или находился в пределах досягаемости своим несносной злобой, но к Егору, своему зятю, относился, как ни странно, вполне лояльно.
Причина такого отношения стала понятна после того, как Егор поговорил со своим американским приятелем Адамсом. Он был одним из партнеров адвокатской компании «Грэхем и сыновья».
Старый Боб Гёрхвин уже добрую четверть века был одним из самых солидных клиентов этой компании, от него и таких, как он, зависело все их благосостояние.
Между Адамсом и Егором завязались приятельские отношения, они были ровесниками, и у них было много общих тем для общения. Именно Адамс и просветил Егора относительно того, почему старый греховодник Боб Гёрхвин так благоволит к русскому зятю.
- Ты знаешь, почему эта корова Эстер, ни разу не была замужем? Да потому, что её папаше никогда не нужен был зять американец, хотя любой бы согласился стать ей мужем, благодаря его миллионам. А этому старому маразматику подавай зятя соотечественника. Такая вот у него причуда! –
- Ты хочешь сказать, что он не американец? – удивился Егор.
- Вот именно! Старый Гёрхвин, это обыкновенный русский извращенец и бандит, как говорит мой дядя. Не в обиду будь сказано тебе, Гор( так Адамс на американский манер называл Егора), все американские русские – это бандиты и мафия! –
Прихоть старого маразматика сводилась к тому, что если уж он вынужден был почти неподвижно лежать теперь в своей постели, то пусть его, по крайней мере, окружают милые сердцу соотечественники, такие далекие, родные русские люди.
Сам же Егор только однажды предстал пред очи тестя миллионера, но этот визит вызывал в нем в последующем только содрогание и отвращение, когда он вспоминал запах гниющей плоти, смешанный с искусственным ароматизатором, витающий в воздухе роскошного особняка.
Они с Эстер проживали отдельно, в её квартире, расположенной довольно далеко от родового гнезда, в одном из престижных районов Нью-Йорка. Вообще, за годы жизни в Штатах он стал стойко презирать как самих Нью-Йоркцев, так и их образ жизни.
Тем не менее, он старался не думать о России, о родителях, терпеливо ожидая, что совсем скоро Боб Гёрхвин отойдет в мир иной, и на голову ему, Егору Смолину свалятся миллионы долларов.
Ради этого он каждый день преодолевал отвращение к толстой, на редкость некрасивой и вечно пьяной американской жене.