Внутри дома теперь было тихо и спокойно. Спицы с пряжей теперь спокойно лежали на лавке, как и другая домашняя утварь. Теперь никто не сказал бы, что в этом доме происходит что-то необычное. Любомира зажгла несколько свечей, чтобы было светлее и уютней, после чего в нерешительности остановилась у печки.
- Что будем делать? – спросила она.
- Если б я знал… Будто весь мир вокруг рушится.
- Или кто-то морочит нам голову, чтобы мы думали, будто этот мир рушится.
Матвей задумался. Ему все казалось, что ответ на эту загадку где-то совсем рядом, прямо на языке вертятся слова, но все никак не хотят ясно проступать в мыслях.
- Предлагаю немного отдохнуть. Утро вечера мудренее, - сказал он наконец.
Любомира подумала немного и поняла, что это не самый плохой вариант из всех возможных. Выходить из дома совсем не хотелось – кто знает, может и дом пропадет? Тогда они останутся среди снежного леса совсем без ориентиров в этом странном мире.
Еда у них была с собой, дрова были сухими, так что было принято решение растопить печку, согреться и подремать. Может быть, во время сна и ответы придут те, которые сейчас затерялись под гнетом паники.
К счастью, с растопкой печи у них не было никаких проблем, и совсем скоро они смогли скинуть теплую верхнюю одежду и немного расслабиться. Еда показалась невероятно вкусной, и вот уже они оба снова погрузились в воспоминания. Любомира вспомнила водяного, к которому ее послала Яга и у которого она чуть было не осталась насовсем. Но насколько же она была удивлена, когда Матвей со смехом сказал:
- Все так, только вот не водяной это был, а леший.
- Как это леший? – оторопела девушка. Она совершенно точно все вспомнила – в особенности озеро, в котором он обитал.
- Жил он недалеко от озера, это да. Только вот близко не подходил, да и мы туда не ходили совсем.
- Ничего не понимаю… Я совершенно точно уверена, что это был водяной! И озеро его помню, все помню прекрасно.
Матвей смотрел ошарашенно на нее, она на Матвея. Тишина затянулась, потому они поспешили изменить тему для разговора, и теперь выбирали, где лечь спать.
- Я останусь тут, на лавке, - сказал парень.
- Тебе будет удобно спать на лавке? – удивилась Любомира. Конечно, она и до этого, бывало, спала на лавке, но в их доме почему-то все были слишком узкие, взрослому человеку сложно будет устроиться с комфортом.
- Я обернусь котом. В его шкуре у меня и слух получше, и зрение. Кто знает, что я могу увидеть? В особенности если нас преследует какой-то недоброжелатель.
- Звучит разумно. Что ж, я тогда устроюсь на том же месте, где спала всю жизнь.
Этим местом была узкая кровать за занавеской, у окна. Девушка просто обожала на ней лежать и смотреть в окно на пробегающие облака, да и в целом любое небо ей всегда было мило. Нет ничего более изменчивого и прекрасного, чем закаты в их, таких близких к северу, местах.
Сегодня, однако, Любомире нечем было наслаждаться. Она смотрела на небо и видела только темноту. Таким небо на ее памяти еще не бывало никогда, и именно потому она постаралась как можно скорее уснуть. Эта кровать возвращала ее воспоминаниями о детстве, о том, как она пряталась за занавеской и подсматривала за матерью. Та любила готовить, в особенности что-то печь, и Любомире нравилось, как тесто под искусными руками приобретало самые разнообразные формы.
Вот и сейчас, как только девушка уснула, она увидела замечательный сон. Она лежала в той же самой кровати, было ранее утро, судя по тусклому свету, и Любомира обрадовалась, когда выглянула в окно. Все дома деревни были на своих, привычных местах, да и в целом картина была ей давно и очень хорошо знакома. Мальчишка вел коров пастись, пока еще не стало слишком жарко, и те плелись лениво и в то же время величественно. Красивые. Живые, в отличие от того мира, который она видела совсем недавно.
А что, если все те наваждения прошли, и теперь она вернулась в самый обычный мир? Эта мысль мелькнула у девушки, но сразу же погасла – сейчас зима, а за окном совсем другое. Значит, все-таки сон. Или очередное видение? Разобраться было сложно, но Любомира чувствовала, что даже если это сон, то он показался ей не просто так. Тем более она не помнила, когда до этого находилась в таком ясном сознании во время сна. Бывали моменты, когда девушка чувствовала, что находится во сне, но зачастую она не могла там самостоятельно что-то делать или говорить, да и видела все вокруг достаточно расплывчато. Сейчас же все было совершенно не так.
Потому она села на кровати и прислушалась – разговоры в доме вполне могли бы ей чем-то помочь, подсказать решение. С тоской и болью в душе она прислушивалась к таким знакомым голосам – матери, братьев. У Любомиры была большая семья, и по всем она скучала, даже по той сестре, что родилась уже после начала ее обучения у Яги.
- У меня сегодня с самого утра очень странное чувство… - проговорила женщина задумчиво, и Любомира вся обратилась в слух.
- Что такое, солнце мое?
- Будто все время есть рядом кто-то, кого я не вижу, приведение какое-то, что ли…
- Это ты сказок наслушалась на той неделе, - рассмеялся мужчина.
- Может быть, и сказок наслушалась, но ощущение очень неприятное, прямо мурашки по коже.
- Ничего, это пройдет.
- Да, наверное…
На том разговор и окончился, а Любомира с ужасом думала о том, что мать наверняка чувствует ее саму! Так же, как она не видит никого из живущих в доме, так же и они не видят ее. Но как это возможно? Тем более, опять же, за окном лето! Они не могли тут находиться в одно время, получается. Но ведь это все же сон… Слишком сложно!
- Ты знаешь, мне тоже казалось что-то похожее, - сказала Светланка. Ее Любомира сразу узнала – та самая младшенькая.
- Тоже?
- Да. Будто кто-то ходит. А потом еще знаешь что? Вчера печь-то уже остывала, а потом от нее жар как попер! Я уж думала, что снова разгорелась от чего-то, да нет. Только вот угли как пламя обжигало!
- Вот это диво! Может, домовой чудит, а?
- Может, и так, кто ж его знает? Надо молочка будет поставить…
На том разговор и закончился – видимо, все побоялись при домовом обсуждать его самого. Что ж, Любомира могла их понять. Домовой очень даже способен лишить покоя сразу всех обитателей дома от мала до велика. И совсем не факт, что это будут какие-то безобидные шалости, порой домовые и душили детей, и убивали взрослых. Всякое бывало…
Только вот теперь в роли этого домового сама Любомира. У нее не было и капли сомнений в том, что говорят они именно о ней. Но теперь была в больших сомнениях о том, чей мир на самом деле настоящий. А еще думала о том, что начинает, кажется, сходить с ума. Потому решила выйти на улицу и осмотреться. Может быть, там она сможет найти ответы на свои вопросы? Хотя бы намек…
Девушка вышла из-за занавески, и сразу три пары глаз уставились прямо на нее в изумлении. Неужели увидели? Она уже хотела было заговорить, спросить что-то, но не успела.
- Ты тоже видел, как дернулась занавеска? – спросила женщина дрожащим голосом.
- Если мы оба не сошли с ума, то похоже на то…
Значит, они видят, что она делает, как она видела их манипуляции с кухонной утварью? С каждой минутой все страннее и страннее.
Любомира быстро прошла мимо них и выскользнула за дверь, к счастью, приоткрытую. И очутилась в зиме. Не той темной и неживой, с которой заходила, а с той, которую любила и всегда ждала. Солнце освещало снег, заставляя его искриться и слепить глаза. Детвора играла в снегу, чем невероятно радовала, и в целом картина открывалась очень даже приятная глазу. Именно это она рассчитывала увидеть, когда шла в деревню, на это веселье и легкость. И теперь вздыхала, потому что сама была для остальных лишь невидимой тенью, в стороне от всего веселья.
Но все равно решила прогуляться и осмотреться, полюбоваться на знакомые уже давно лица. Насколько они изменились? Как выросли малыши, как повзрослели подростки, как взрослые становились пожилыми… Это было то движение времени, которого она сама были лишена. Рерик никогда не старел, да и она сама после того, как получила дар, перестала меняться. Только огонь сделал ее волосы медными да глаза горели ярче, в остальном же она год за годом оставалась все той же девушкой.
Теперь же она шла по тропе и смотрела по сторонам. Она увидела соседского мальчишку, который когда-то давно ее дразнил, она в ответ называла его мелким, а теперь наверняка она ему доставала разве что до плеча, не выше. Тут же была и его мать, постаревшая и, как видно, слабая. Маленькие дети были ей и вовсе не знакомы. Теперь ей казалось, что прошло слишком много лет с тех пор, как она тут была, и теперь было потеряно все то, что она любила и ценила.
Девушка все равно шла все дальше и дальше, и радовалась за всех, кого видела, потому что не было среди них ни одного грустного лица. И все они смотрели сквозь нее, словно она совсем не существовала. Хотя почему «словно»? Для них она действительно была чем-то вроде сквозняка.
Но в какой-то момент девушка почувствовала на себе чей-то взгляд. Неужели показалось? К такому она всегда была очень чувствительна. Но вскоре она поняла, что не ошиблась – недалеко от нее стоял какой-то незнакомый старик. И смотрел прямо ей в глаза.
