Глава 11
От прикосновения Лера ощутила желание, сладкую истому внизу живота и почувствовала, как мучительно краснеет, от кончиков пальцев, до самой макушки. Освободить руку, она не попыталась.
Объект, который надлежало посетить, находился в Крылатском, ехали с Профсоюзной через весь город, и все это время Арси ни на миг не отпускал Леру.
Говорили о чём-то незначительном, чего она не запомнила, ибо все мысли и сама способность соображать, предательски улетучились.
После посещения огромной, двухуровневой квартиры, Арси, не спрашивая, повёз Леру к себе. В подъезде на лестнице, он остановился, повернул её лицо к себе и поцеловал. Тот самый первый поцелуй был мягким, вдумчивым, ознакомительным.
Не успев переступить порог квартиры, синхронно принялись раздеваться, а после секса, лежали уставшие, мокрые, весьма довольные друг другом и разговаривали:
- Я женат, - Арси приподнял окольцованную руку.
- Я это сразу заметила, - перевернувшись на живот, призналась Лера. Ей было хорошо. Так хорошо, как ни разу не было с Павлом, только сейчас она поняла какое отзывчивое у неё тело, если осваивает его правильный мужчина, её мужчина.
- У меня есть сын. Кирюха. Ему сейчас девять. Жена Злата, я больше не люблю её, но разводиться не планирую, достаточно того, что мы не живём вместе. Это только моя квартира, они здесь не бывают. С сыном я вижусь на нейтральной территории или приезжаю на старую квартиру. Мы сохранили вполне человеческие отношения, - продолжил исповедоваться мужчина. - Хотя расстались по моей инициативе.
- Ну всё рассказал! Всё объяснил! Спасибо! - Лера засмеялась и поцеловала любовника в нос. - Я не хочу замуж и детей я тоже не хочу. Если таким образом ты говоришь мне, что надеяться не на что.
- Отрадно слышать. Значит у нас получится. Мы сможем быть вместе. Если бы ты знала, как я этому рад, - Арсений закурил и, сделав пару затяжек, протянул сигарету Лере.
Так в её жизнь вошёл Арси.
Наступил месяц май, вовсю шли экзамены, зеленели аллеи и парки, настроение, в преддверии лета было неизменно приподнятым, время от времени хотелось петь, а улыбки на лицах появлялись куда чаще, нежели злой, холодной зимой .
Вита, меж тем, обнаружила что беременна не смотря на то, что они с Ромкой аккуратно предохранялись; огорчаться или радоваться, она не вполне понимала. Прислушивалась к себе, пыталась осознать, чувствовала себя озадаченной и немного растерянной, всё-таки, невзирая на крепкие отношения, о детях они с любимым не договаривались.
Как он воспримет? Что скажет? Вита в Романе не сомневалась, но крошечный, вертлявый червячок сомнения её все же покусывал, не позволяя расслабиться. И всё же первой узнала Лера, Вита с нетерпением поджидала сестру у подъезда:
- Лерка, где ты ходишь?! Я, между прочим, в положении. Сегодня все подтвердилось, - без малейшей подготовки выпалила Вита и вперилась в лицо сестры горящими глазами
.
- Ну вы даёте! - воскликнула та, - Круто же! Буду тёткой! - Лера обняла сестру, поцеловала в щеку.
- В Рудаково сообщила? - сразу спросила она, едва выпустив Виту из объятий.
- Да я только тебе и сообщила! Даже Рома пока не знает! - расхохоталась Вита. - Хотела увидеть как ты отреагируешь, заодно потренироваться произносить это вслух.
- Когда думаешь сказать? Хочешь, вместе поедем? - предложила Лера, в голове у которой новость пока не укладывалась. При всём желании она не могла представить Виту мамой, но и себя в этой роли не видела от слова "совсем".
- Слушай, я знаю, это очень неожиданно, но я сама. Спасибо тебе. Понимаешь, я должна увидеть его лицо, как увидела твоё.
На другой день, Вита встречала Романа во дворе "Керосинки" и без долгих предисловий сообщила новость, рассудив, что думать о будущем всерьёз, будет, исходя из того, ЧТО и, главное КАК, скажет он. "Первая реакция неподготовленного человека, самая правдивая," - справедливо думала Вита, а посему, завидев Рому, она внутренне собралась и помахала ему рукой. Когда он приблизился достаточно чтобы не приходилось кричать, девушка заявила:
- Я, Ромочка, беременна. Такие дела... - и театрально развела руками.
Рома искренне обрадовался и сразу же потащил Виту к родителям. Семья у него была дружная, без лишнего апломба, Виту приняли как родную, к её присутствию в жизни сына давно привыкли и новость о скором пополнении, приняли как должное.
- Отправляйтесь-ка в ЗАГС, надо подать заявление, - распорядился будущий свекор Димитрий Сергеевич. - Наш внук или внучка должен родиться в законном браке. Это, надеюсь, понятно? Возражений нет?
Заявление послушно подали в тот же день, свадьбу назначили на 16 июня.
После долгих разговоров и споров, торжество решили отпраздновать в Москве, поскольку пригласить папу, всех бабушек и дедушку было проще, нежели всем ехать в деревню.
В Рудаково и Феодосию полетели две одинаковые телеграммы:
"Вита замуж. 16 июня. Ждём. Отказ нет."
Ничего грандиозного не планировали, но Руслан вдруг предложил небольшой грузинский ресторан, принадлежащий его другу:
- Всё будет очень вкусно, ручаюсь, и это подарок молодым от нас с мамой, - просто сказал он, решив тем самым множество проблем.
Предложение было принято с благодарностью, тем более что Ирина появлялась крайне редко, двойняшками интересовалась мало и как заметила Лера:
- Хорошо, что вообще взяла трубку и поздравила с предстоящим.
Насчёт беременности сестры промолчали. Почему? Так решила Вита, не хотела чтобы думали, будто женятся они с Ромкой по залету.
Свадьба получилась весёлой и шумной. С множеством дурацких конкурсов, танцами и разрезанием торта в конце торжества. Всё обошлось без драки и прочих эксцессов, не смотря на большое количество терпких, тягучих грузинских вин.
- У тебя была идеальная свадьба, сказала Лера, отведав нежнейший свадебный торт.
Пару на вечере ей составил Синицин, ведь пригласить на свадьбу сестры, где будут присутствовать дед и три бабушки, женатого любовника, Лера не посмела, дабы не оскорбить, не ранить любимых родственников. Синицин же был свободен, симпатичен, умел себя вести, а кроме того знал родителей, деда и одну бабушку из трех. Другими словами, он был ровно то, что требовалось.
Что касается бабушек, то те затеяли жребий:
- Тяните, будем решать где молодые лето проведут! - заявила Маруся. - Чтобы без обид.
"Рудаково," - громко прочёл Рома, вытащив бумажку из огромной кепки, любезно предоставленной барменом.
- Что ж, - нехотя согласилась Маруся, - значит тебя, Лерка, жду. Одну, или с кавалером. Это уж как сама пожелаешь.
- Мы пожелаем! Мы очень даже пожелаем! - радостно согласился Синицин и обнял Леру за плечи.
- А ну, брысь! - шутливо прикрикнула Лера, сбрасывая его руки, - Пожелает он, видите ли!
- Вита, послушай меня пожалуйста, - Ирина потянула дочь в сторону, воспользовавшись тем, что большинство гостей уже покинули праздник.
- Мы с папой думаем, что жить вам лучше у нас, на Черёмушках. А вы себе это как представляли? Молчите. Не говорите ничего... Мы и не знаем, - словно бы забыв о собственном отсутствии в жизни дочерей, заявила она.
- Свёкры предлагали жить с ними, но, конечно, хотелось бы отдельно, - поделилась Вита, приятно удивлённая тем, что мать заговорила об этом. - Поэтому да, ма, это было бы здорово! Спасибо что предложила, а то носимся между Ленинским и Речным, очень неудобно.
Тем более что так Ромины родители будут всё время рядом, но не слишком, - обрадовалась девушка. - Но про Ларису ты не забыла? Она никак не съедет, а с ней бы жить совсем не хотелось. Она странная какая-то стала. Ты вообще давно её видела?
- О чем секретничаете? - вмешалась Лера, которая только что с большим трудом спровадила Синицина и то только после того, как пообещала ему вместе поехать в Крым, где он ещё ни разу не был.
- Лера, что ты скажешь на то, чтобы Вита с Романом окончательно поселились на Черёмушках? А ты могла бы переехать на Речной? Ну или жить пока с ними, это уж вы сами определитесь, - вместо ответа спросила, в свою очередь, Ирина.
- А с Ларисой мы что будем делать? Мы с ней уже несколько раз говорить пытались, без толку. Ты устранилась, как будто вообще забыла. Уезжать она не хочет, придумывает причины, раз за разом переносит отъезд. И нас с Виткой она всерьёз не воспринимает, говорит это ваши с ней дела, предлагает не соваться. Ты же знаешь, я говорила. Не раз говорила, между прочим, - внимательно глядя на мать, напомнила Лера, и заметила, как досадливо та поморщилась при одном лишь упоминании об этом. Складывалось впечатление, что Ирина и не думает указывать Ларисе на дверь.
Лера действительно неоднократно поднимала тему обнаглевшей жилички, но Ира отказывалась что-либо делать. Доходило до идиотизма.
- Ну что ты заладила?! - повысила голос Ира, когда разговор возник в пятый, или шестой раз. - Хватит звонить мне по этому поводу! Мы виделись с Ларой неделю назад, она заверила, что ищет квартиру. Как только найдёт, сразу же уедет. Однако недели сплетались в месяцы, ничего не менялось, а Ирина как будто не хотела связываться, умыла руки.
Поскольку двойняшки частенько отсутствовали дома, вопрос "повисал", время шло, ничего не происходило.
Однако настал-таки тот самый день, которого так опасалась Лариса.
Съезжать она не хотела, просто потому, что ей нравилось жить на Черёмушках, она привыкла, прикипела; метро в пятнадцати минутах ходьбы, через дорогу парк. Красота! Ирина уехала к мужу на Кутузовский, Фёдор вообще подался в Белоруссию и глаз не кажет, а девочек почти не бывает дома. Живи - не хочу. Будучи одна, Лариса частенько ходила из комнаты в комнату, мечтала, воображала себя хозяйкой. В голове её невольно рождались недобрые мысли. Ларочка грезила о том, чтобы выпроводить из этой квартиры всех и зажить припеваючи, однако сделать это так, чтобы права из птичьих превратились в реальные, было решительно невозможно. Вариантов оставалось немного, главный из них - фантазировать. Чем дольше Лариса оставалась, тем сильнее ненавидела Иру и всё её семейство вместе взятое. День за днем, месяц за месяцем, неотвратимо менялось отношение женщины к некогда близкой подруге, к двойняшкам. Лариса прекрасно понимала, что сколько бы она не оттягивала, настанет день, и ей придётся съехать. Думать об этом было неприятно.
Время от времени они встречались с Ириной в городе, болтали как раньше, делились новостями и переживаниями.
Кроме того, обе обожали баню, чаще всего посещали Сандуны или Усачёвские. Пару раз в месяц, не реже. Брали трехчасовой сеанс, парились, делали маски, пили душистый травяной чай. Так было много лет и почему это должно было измениться теперь?
Казалось всё по-прежнему. Лариса мастерски "держала лицо", ничем себя не выдавая, никаких подозрений не вызывая.
- Погадаешь? - часто спрашивала Ира, так как знала, что с картами Лариса не расставалась, носила их при себе везде и всюду, никому не позволяя к ним прикасаться.
Раскидывая карты, Лариса обязательно напоминала вскользь, со смешком, что "нагадала" подруге новое замужество, благополучную, сытую жизнь.
Мол, если бы не я, не волшебные мои картинки, ничего бы у тебя не вышло.
- Будешь бегать в парке, неожиданно получишь предложение по работе. Прими его. Ни в коем случае не отказывайся. Через него обретёшь себе мужа и ту жизнь, которую хочешь, - так сказала когда-то Лариса, и ведь вышло, именно так и вышло. Ирина верила ей и немного побаивалась, потому и не трогала.
- Жить у тебя буду, выгнать не торопись. Как время придёт, сама уеду, - добавила Лариса, не спрашивая согласия Ирины.
Сказать об этом двойняшкам Ира не желала, чувствовала, не поверят, выйдет скандал. Оттого и выкручивалась как умела, даже с Фёдором словом не обмолвилась.
Крепко сидела в подсознании Иры мысль о том, что Лариса ей жизнь сломать может. Как? Да кто её знает, но в том, что может, Ирина отчего-то не сомневалась. Имелось в этой круглой, внешне добродушной бабе, нечто тёмное, отвратительное, непонятное и опасное.
Всякий раз при встрече Ларочка не забывала поблагодарить подругу за гостеприимство и пообещать, что вскоре перестанет им злоупотреблять:
- Не сейчас, но как время придёт, уеду.
Она смотрела на Иру, видела насколько та довольна тем, как устроилась, слушала её, не слыша слов, ибо неприязнь неуклонно росла. Процесс этот словно бы от Ларисы и не зависел, скорее она зависела от него. Что касается карт, то гадать её бабка научила. Просто видела Лара в комбинациях разных возможные знаки. Как хочешь, так и трактуй. Ничего сверхъестественного. Здесь важно иллюзию знания и возможности сохранить, а там уж верти как хочешь. Интуитивно Лариса умела прочесть то, что другие бы не заметили.
"Да чтоб тебе пусто было," - думала женщина об Ирине.
Если ещё пару лет назад она вполне себе искренне дружила с Ирой, то после того, как та приютила её, а вскоре оставила, выскочив замуж, (не ошиблись картинки) ей стало нестерпимо обидно.
"Не даром же говорят, что благими намерениями устлана дорога в ад. Помнить нужно о старых истинах, в них мудрость не одного поколения, - думала Лара. - Чтобы ни случилось, сама виновата". Горькое, вяжущее чувство росло постепенно, медленно, будто бы нехотя поднимая уродливую голову, расправляя острые плечи, желчью разливаясь по телу и отравляя его.
Надежда Ровицкая