Она всхлипнула и подумала, что бессильна, ведь никто не пустит её на территорию военных действий, туда только миротворцев пропускают, а у неё и медицинского образования нет, чтобы там оказаться и попытаться найти мужа.
— Ну вот! Ты прости, что сразу не отдал. Сам до сих пор в шоке. Я должен был быть с ним рядом.
Лёша протянул погнутый обожженный жетон Олега. Марина взяла его, сжимая в руке, и посмотрела на товарища. Он не врал, тоже страдал, только по-своему.
— Расскажи, как это случилось… Кто разбирал завалы?
— Бомбу на убежище скинули неожиданно. Олег как раз остался с ранеными, мы думали, как перевезти их в нормальный медицинский центр. Меня отправили проверить обстановку в штабе… Я отошёл совсем недалеко, когда раздался противный гул и взрыв. Не знаю, как так случилось, что наши пропустили бомбу. Я побежал, но там всё горело, уже невозможно было далеко подобраться. Будь я там, возможно, и меня уже не было бы, кто его знает…
— Кого-то удалось спасти?
— Несколько человек, среди которых медсестра, врач и пара раненых. Наши ребята там все полегли. Кто-то пытался вытащить других из огня, но сами погибли.
Этого Марине было достаточно для того, чтобы поверить, что её Олег может быть жив. Кто бы что там ни говорил, шанс у него был. Его могли спутать с одним из местных раненых.
— Я знаю, о чём ты сейчас думаешь. Если бы сам не видел его тело, то как ты убивался бы и пытался доказать, что Олег выкарабкался, но это не так. Я видел собственными глазами. Прости.
Двигатель машины заурчал, и она сдвинулась с места. Марина сильнее сжала жетон мужа, что он носил не снимая, ведь гордился своей службой, тем, что защищает слабых, и сморгнула скупую слезу, что потекла по щеке.
Глаза уже высохли. В них не осталось слёз. Вот только желание отыскать мужа, если есть хотя бы сотая доли надежды на то, что он жив, разгоралось всё сильнее и превращалось в яркое пламя.
Родители вынудили Марину обратиться к психиатру, угрожая, что заберут у неё ребёнка, если не перестанет жить своими грёзами. Прошло несколько месяцев, а она всё никак не могла поверить и принять эту удручающую «правду». Олега видела во сне почти каждую ночь, но в последнее время эти видения стали сопровождаться галлюцинациями наяву. Ей казалось, что слышит его голос, видит очертания его лица. Складывалось такое впечатление, что мысленно он постоянно рядом.
Очередной сеанс психотерапии заставил встряхнуться. Марина понимала, что должна продолжить жить дальше ради Пашки и оставить безответные попытки добиться правды. Она даже хотела вскрыть могилу и оплатить независимых экспертов, которые сделали бы анализ ДНК погибшего и помогли убедиться, что это Олег. Вот только его мать начала заклинать и просить не осквернять так память её сына и не тревожить его душу.
«Если это всё-таки Олег я не могу позволить издеваться над ним», — думала Марина.
Позже она поняла, что кто бы ни был в этом гробу, она не имеет право бередить душу погибшего. Следовало просто отпустить. Вот только на словах это сделать просто, а на деле…
— Вы не желаете отпускать своего мужа. Это нормально. Обычно отрицание длится долго. Однако вы должны понять, что бессильны, не сможете вернуть его, а вот мать у своего ребёнка отнять запросто, — выученными словами говорила женщина в деловом костюме, сидящая за столом.
Сколько раз Марина уже приходила к ней на сеансы, а так и не запомнила имя. Она ходила туда ради галочки, чтобы родители перестали манипулировать ею и не трогали ребёнка, которому тоже было очень непросто. Вот только в этот раз в голове что-то переключилось.
— Ромашка, не верь ей. Я рядом. Я с тобой. Мы всем докажем, что правы! Ты главное живи дальше и жди меня, — послышался в голове голос мужа, и так тепло на сердце стало.
Губы тронула улыбка, а в глазах застыли слёзы. Эти слова, словно прикосновение приятное, но прохладное, коснулись потайных уголков души, оживляя её. Возможно, она сама придумала для себя утешение, но решила, что постарается выглядеть для всех нормальной в их понимании. Она сделает вид, что поверила и приняла смерть мужа, если все так хотят этого.
— Я поняла вас. Сейчас мне уже не кажется, что всё это бред, я не готова пока отпустить его, но я уже осознала случившееся.
— Прекрасно. Тогда в пятницу мы с вами пройдём тестирование и…
— Нет! — оборвала женщину Марина и облизнула пересохшие губы. — Я не стану проходить никакие тестирования. Вы выполнили свою задачу и заставили меня поверить, а дальше я разберусь во всём сама.
— Но я должна убедиться, чтобы точно быть уверенной, что вы приняли и осознали!
Слушать её дальше Марина не стала. Она поднялась на ноги и поспешно покинула кабинет. Забрала в гардеробе своё пальто, надела его и поспешила на улицу. Снега уже навалило знатно, хотя падал он редкими хлопьями. Передёрнув плечами от прохлады, заметила на парковке машину Алексея и решила, что отказываться от помощи не станет.
— Следишь за мной? — спросила Марина, садясь в салон автомобиля, где было тепло и приятно пахло лавандой.
— Нет. Просто беспокоюсь. Выглядишь ты уже лучше.
Если бы только он знал, сколько усилий пришлось приложить, чтобы натянуть эту скупую тень улыбки на лицо.
— Ваш генерал всё ещё злится, что я заявилась к нему с угрозами?
Через две недели после похорон мужа Марина прорвалась к генералу и угрожала, что привлечёт СМИ и к чертям разнесёт эту часть, если они не начнут искать Олега и не проведут ДНК экспертизу. То, что они не сделали этого сразу, была прямиком и полностью виной руководства, вед основываясь на опознании нескольких сослуживцев, противозаконно признавать человека мёртвым.
— Да нет. Я всё уладил. Он же тоже человек, вошёл в положение. Ты не переживай. Ладно?
Марина кивнула. Лёша так заботился о ней, что даже неловко становилось. Возможно, внутри него всё ещё не угасли чувства, ведь первым с кем познакомилась она, был он. Марина не давала ему и повода думать, что дружеские отношения могут перерасти в нечто романтическое, а потом встретила Олега и влюбилась в него без памяти. А вот Алексей, напротив, испытывал к ней глубокую симпатию и даже поссорился с другом, прекратив на длительное время общение с ним.
Дальше они оба молчали. Вот только подъехав к дому Марины, Лёша взял её за руку, заглянул в глаза, даже как-то всё передернулось внутри от этого пронзительного взора.
— Тебе сейчас сложно будет одной с сыном и работой… Я хочу, чтобы ты хорошо подумала и не отвергала мою помощь сразу. Я всё ещё люблю тебя и готов стать надёжной опорой.
Внутри всё стянуло в тугой узел от волнения, и стало неприятно, как при диарее. Марина прикусила губу и вытащила руку. Она не хотела обидеть Лёшу, но и принимать его предложение не собиралась.
— Прости, но между нами ничего не может быть. Я очень благодарна тебе за дружбу, но на этом всё. Ты друг семьи, друг моего мужа и мой товарищ. Лёша, большего быть не сможет… Я люблю Олега и буду любить его всю оставшуюся жизнь.
— Это пройдёт, Марина! Твоя любовь угаснет, и когда ты будешь готова, просто скажи мне. Я буду ждать.
Марина отвела взгляд в сторону и ничего не стала отвечать. Ей показалось, словно в очередной раз душу растрясли и лишили чего-то очень важного. От предложения Алексея стало очень неприятно, ведь она не понимала, как посмел он так быстро переступить через своего друга, с которым прошёл когда-то и огонь и воду…