Валечка обедала в кафе узбекской кухни. Перед ней исходил паром горячий суп-машхурда, который она закусывала лепёшкой.
На стоянку свернул запылённый тягач «вольво» с огромной фурой. Вскоре в зал вошёл и водитель «вольво» - усталый, мятый, сердитый мужик. Заказав себе чуть не таз лагмана и кучу другой еды, проголодавшийся водила обвёл взглядом столики и зацепился за стройную Валечку.
- Не возражаешь, если присоседюсь, подруга? – водитель бросил кепку напротив девушки. – С живым человеком потрещать охота, а то шесть часов в одиночку баранку вихаю, аж язык присох!
- Присаживайтесь, не жалко, - сказала Валечка. – Кстати, рекомендую машхурду, её тут вкусно готовят.
- Бобы и курочка? – водила сел за столик, глядя на коленки Вали. – Нет, милая, в дальнем рейсе супчиками язву не прошибёшь. Вот баранья ляжка, да блюдо мантов на прицепе, да литр чифиря сверху – это по-нашему, по-шофёрски! Вам, девчатам, не понять. У вас диеты-муеты, талии-муталии...
Наворачивая лагман, дальнобойщик вспомнил, что забыл представиться.
- Величать меня Иван Максимыч Порошин. Дорожное погоняло – Порох! Слыхала про такого? Да где тебе услышать, изюминка. Ты дальше караоке сроду не бывала. А Пороха все знают, на любой трассе от Алтая до Калининграда – у кого хочешь спроси! Спорим?
- Я вам верю, - сказала Валечка. – А я Валя.
- С моей ласточкой тёзка, значит! – обрадовался Порошин, кивая на стоянку. – Заметила, я на «вольвешнике» жгу? На нашем языке «вольвы» называются Валями. Вроде как по-женски звучит, по-домашнему. Скучаешь ведь в пути по ласке… а там и слова вымолвить не с кем. Всех собеседников – рация да трасса.
Дальнобойщик Порошин жадно ел, не замолкая ни на минуту – очень уж истосковался без общения. Валя оказалась прекрасной слушательницей. Миловидная, кареглазая, смирная, она держалась без присущей многим девушкам заносчивости и внимала бывалому собеседнику.
- Извини, что я по-свойски барахтю! – часто оправдывался Порошин. – Академий не кончал, баранка да кувалда – всё моё образование. Да права – все категории, между прочим. А дорога, Валюха, это истинная школа жизни, почище ваших университетов. Тут не до этикетов, не до пардонов. Смекаешь?
- Конечно, конечно, дядя Ваня, - смеялась девушка. – Вы ешьте.
- Какой я тебе дядя? – надулся Порошин. – Я ещё гвоздь хоть куда! Ни разу не старый, просто нечёсан и немыт, поскольку в рейсе. Это ты с утра горячую ванну приняла, а я как поросёнок в пыли путешествую. Зови меня запросто – Вано! И на Пороха тоже откликаюсь. Мужики так и шутят: мол, есть у нашего Пороха порох в пороховницах! Хы-хы. Бабы тоже подтвердят.
Порошин скосил глаза на изящную Валину руку – обручального колечка там не было.
- Извиняюсь за прямой вопрос, - подмигнул он, набивая рот. – Не замужем, что ли, Валёк?
- Нет, Вано, - сказала Валентина. – Не зовут пока… да и сама не спешу.
- Я тоже холостякую, - дальнобойщик впился зубами в мясо. – Была жена, да вся вышла. Упластал в двухмесячный рейс, а вернулся – место занято. Нашла себе, шалава… сменяла водилу-Ваньку на какого-то клерка вонючего.
- Очень жаль, - вздохнула Валя. – Супружеская измена и расставание – всегда больно и неприятно.
Дальнобойщик Порошин перестал грызть кость.
- «Больно, неприятно…» - передразнил он, расправляя плечи. – Эх, Валюха, форсунка ты в юбочке! Всем бабам надо, чтобы мужик в пять вечера дома был как штык, мешок цветов принёс и детей из садика забрал. Верно? И до утра под боком грелся, вот и вся ваша мечта… а у нас, дальнобоев, своя духовная практика. Свой режим, свои понятия…
Он задумался, жуя. Потом сообразил, что зря накинулся на симпатичную безобидную Валю.
- Ладно, Валёк-мотылёк, проехали! – сказал. – Что-то меня того… занесло. Давай лучше озорное что-нибудь расскажу? Из дорожной бытности. Нигде такого не услышишь. Я ж недаром Порохом зовусь, у меня на трассе приключений было – ведром не вычерпать!
Порошин азартно чертил ложкой на столе, чавкал, сдвигал тарелки и чашки, пытаясь в лицах изобразить свои легендарные приключения.
- Ты это… трассу на Ставрополье знаешь? Да где тебе, ты небось только в Гугле её видала! Есть там один перевальчик… вот так и эдак… и надо газу до пляхи, иначе шлифанёшь и бетонку сушить будешь, поняла?
- Поняла, - говорила вежливая Валя. – Вы ешьте, ешьте.
Порошин нетерпеливо стучал ложкой, захлёбывался эмоциями пополам с водительским жаргоном.
- И вот я в этот тягун на длинномере лезу, в двигле дури до фига, и почти уже там, а дождь недавно прошёл, юзит… сзади меня «скамейка» с термосом подпирает, и откуда ни возьмись – навстречу «страус-огрызок», падла! Одна фара притушена, шары загнул и за сотку летит, понимаешь?
Валя кивала головой, отщипывая лепёшку.
- Да ни слова ты не поняла! – спохватился дальнобойщик. – Я же на своём языке, блин… увлёкся. Короче, длинномер – эта фура, газ до пляхи – это предельная скорость, шлифовать – значит, буксовать, а «страус-огрызок» - это «Ивеко» без прицепа, то есть голый.
- Очень интересно, - сказала Валя, размешивая чай. – Ты рассказывай, рассказывай, Ваня.
- …вижу я эту вакханалию, чую – тащит меня вправо, - продолжал Порошин. – А перед этим покемоном ещё какой-то дятел на микробе фигачит, а тот на обгон рванул передо мной! И я серёдкой вангую, что сейчас будут мне «ножницы», и прилипну я тут из-за этого дятла косоротого, если не сделаю финт ушами!... понимаешь?
- Понимаю, - сказала Валя с чистыми и честными карими глазами. – Какой ужас.
Водитель Порошин промокнул лоб салфеткой и вдруг разозлился.
- Заладила, как попугай… - осерчал он. – Где тебе осознать всю сущность моменту, тепличное растение? У вас, у баб, всё легко. Белоручки вы. Ты сидишь вон, вся в ногтях, вся в колготочках. Сейчас чаёк допьёшь – и к маме под крылышко, а Иван Максимыч – за баранку допоздна. Перед кем я разливаюсь? Меня только свой брат-дальнобой и поймёт… А не ты, колокольчик на шпильках.
- Спасибо за компанию, - сказала Валя. – Мне, пожалуй, пора. Ни гвоздя, ни жезла, Порох.
На стоянке Валя подоткнула юбку и ловко запрыгнула в здоровенный тягач «мерседес». Развернувшись, ударила по газам и вырулила на трассу, волоча тяжёлую фуру-рефрижератор. На боковом стекле у неё белела наклейка: «Валентина. Сургут».
Дальнобойщик Порох со стуком выронил ложку изо рта. За соседними столами над ним посмеивались другие водилы.
- И нечего зубы скалить! – пробурчал Порох обескураженно. – На «мерсе»-то и дурак справится. Я ж говорю: все бабы – белоручки…
(использованы иллюстрации из открытого доступа)
Мира и добра всем, кто зашёл на канал «Чо сразу я-то?» Отдельное спасибо тем, кто подписался на нас. Здесь для вас – только авторские работы из первых рук. Без баянов и плагиата.
