Мне только 20 лет, а я уже разведенка. Мои родители сразу после окончания школы вынудили меня выйти замуж за сына друга отца. Родителям Муртуза (так звали моего жениха) надо было срочно женить его: он был безумно влюблен в русскую девчонку, с которой встречался еще со школьной скамьи. Родители никак не могли разлучить их, но поставили сына перед жестким выбором: они или его избранница.
Муртуз был готов на все: уйти из дому и все-таки жениться на любимой, но она, его Лена, не согласилась стать его женой против воли родителей. В результате всех этих усилий со стороны родителей Муртуза они смогли лишь расстроить эту свадьбу, но заставить двух влюбленных разлюбить - это было не в их силах. Муртуз продолжал встречаться со своей девушкой и даже все дни накануне нашей свадьбы был с ней. Конечно же, я поздно узнала обо всем этом, уже после свадьбы мне рассказала эту историю двоюродная сестра Муртуза. А потом я уже прекрасно знала, куда он торопится вечерами, когда только зайдя домой после работы, чтобы поесть, принять душ и приодеться, сразу же уходил и приходил домой уже за полночь. Он не обижал меня, не демонстрировал свое равнодушие ко мне, старался каждый раз придумать причины для своих отлучек из дому. Я ни в чем не упрекала его, и все же мне было обидно и одиноко. Мы жили отдельно в шикарной трехкомнатной квартире, вернее, в ней я жила одна, целый день, как тень, слоняясь без дела из комнаты в комнату. Ничто меня не радовало: ни роскошные подарки и украшения на свадьбу, ни обстановка, ни евроремонт в новой, обставленной по последнему слову моды и дизайна, квартире. Я вышла за Муртуза не по расчету, а только потому, что была послушной папиной дочкой. А приказы отца в нашем доме, как в армии, не обсуждались, а выполнялись. Правда, я просила маму поговорить с отцом и не торопить меня, дать возможность поступить в вуз, определиться, подумать. Но мама сказала мне: “И думать забудь об этом. Папа решил твердо отдать тебя замуж в эту семью, а значит, так и будет.” Родители мужа души во мне не чаяли, наверное, за то, что я, как им казалось, оправдала возложенные на меня надежды. На самом же деле мы с Муртузом жили как чужие люди. Он старался быть внимательным, но даже намека на чувство ко мне в его отношении не было. Наверное, я смогла бы его полюбить, если бы его сердце было свободным, Муртуз в принципе нравился мне и как мужчина, и как человек. Но его равнодушие поставило крест на всех наших дальнейших супружеских отношениях. Родители мужа приходили к нам часто, и я видела, как напряженно и пристрастно всматриваются они в мои глаза, пытаясь понять, как налаживаются наши отношения. Но они оставались такими же, как и раньше. И это правильно: брак ведь не создает отношения, он их только закрепляет. А нам закреплять было нечего. Я поделилась с матерью, попросила ее понять меня, если можно забрать, ведь я чувствовала себя лишней в жизни Муртуза, и мне было не только больно, но и неудобно перед ним, словно я пришла, навязалась и заняла чужое место, место той, которая всегда была в его сердце. Я видела, как проясняется его лицо, когда он звонил ей или отвечал на ее звонки. Когда я входила в комнату, он говорил односложно, не называл ее имени, но я знала - это его Лена. Однажды я увидела ее фотографию. Я чистила его пиджак и из нагрудного кармана выпало фото. В кадре было несколько человек за столом, по всему видимому, свадебным. И среди всех этих гостей чьей-то свадьбы особо выделялись два счастливых человека : мой муж и его любимая женщина. Муртуз сидел между двумя молодыми женщинами, но я сразу же поняла, невозможно было не заметить: именно та, что справа, и есть его любимая. Их глаза светились особенным счастьем и просто сидя рядом, они были единым целым. Я почистила пиджак мужа, положила фото на место, в тот же карман, и ничего в тот вечер не сказала Муртузу. Но в эту ночь никак не могла заснуть, мне было больно и тяжело. Я думала о том, что даже самый родной и близкий человек, моя мама, не может меня понять, ведь это так тяжело - быть рядом с человеком, который к тебе абсолютно равнодушен. Однажды, когда я попыталась поговорить о наших отношениях с Муртузом со свекровью, она не дала мне даже закончить мысль, спросила : - Он тебя обижает? Я ответила, что нет. А она недоуменно пожала плечами - Тогда в чем же дело, моя хорошая? Вы не любовники, вы муж и жена. Стихи мужья женам не читают. Цветы тоже обычно не дарят. Это все бывает до свадьбы. Ты еще молодая и этого понять не можешь. Ничего, привыкнешь, все будет хорошо. Главное, он с тобой. Я смотрела на свою пятидесятилетнюю свекровь и думала о том, как можно прожить так долго и не понимать : жить под одной крышей - это еще совсем не значит быть вместе. Я была одинока и несчастна. Этажом ниже жила молодая женщина, Тамила, которая так же, как и я всегда, была дома, не работала, ухаживала за своим годовалым малышом. Мы познакомились, подружились, и она иногда приходила к нам.. Мне неудобно было говорить ей о своих проблемах, а она не раз спрашивала у меня: почему у меня такие грустные глаза? Мы стали проводить время вместе, ее муж часто отлучался в командировки, а мой вообще мало и редко бывал дома. Мы гуляли в близлежащем парке с ее малышом, и я, глядя на ее маленького забавного сынишку, думала о том, что, может быть, ребенок скрасил бы мое одиночество, а может, и сблизил меня с мужем. Но прошло уже более полугода, а беременность не наступала. Однажды на прогулке в парке, когда меня вдруг затошнило и резко закружилась голова, Тамила улыбнулась, сказала : “Наверное, ты беременна”. Мы купили с ней тест на беременность, а потом для уточнения в этот же вечер отправились к ее знакомому гинекологу. -Ты беременна, красавица. Обрадуй мужа и скажи, что с него причитается. В общем, я жду подарок за хорошее известие, - сказала врач, подтвердив наши подозрения. Я не знала, как Муртуз отнесется к этой новости, и все же какая-то доля надежды на его радость у меня была. Как всегда, он и в тот вечер вернулся поздно. И опять я знала, что он, как и всегда, был у нее. Вначале, первое время после свадьбы, на мои вопросы об его отлучках он отвечал, что проводит вечера с друзьями, играет с ними в билиард и ходит в сауну, на рыбалку, в гости и так далее. Я не хотела, чтобы он меня обманывал, и перестала его расспрашивать. Постепенно он успокоился и был уверен в том, что я ни о чем не догадываюсь и не знаю. Во всем остальном он относился ко мне спокойно и внимательно, старался каждый раз сделать мне что-то приятное, дарил подарки. И только я хорошо понимала, что все это компенсация за его равнодушие. Иногда хотелось поговорить с ним, все выяснить, задать вопросы. Но я боялась его ответов, молчала оттого, что не знала, как мне поступить в любом случае : и в том, если он признается, что у него есть любовница, и в том, если будет все отрицать. Ведь даже зная все о наших никак не складывающихся отношениях, мои родители не считали, что у меня есть основания разводиться с ним. Муртуз стоял ко мне спиной, когда я сообщила ему, что беременна и что это подтвердил врач. Я отчетливо увидела, как он замер. Вначале мне показалось, что он не так понял услышанное. Но он повернулся, и я увидела его глаза : в них была грусть, боль, страх, недоумение, растерянность, все, что угодно, кроме радости. Я ясно поняла: он не хочет моего ребенка. А ребенок, если и может стать желанным и любимым для отца независимо от того, как он относится к жене, то, наверное, лишь в том случае, если сердце мужчины свободно. В таких случаях иногда рождается близость и любовь в семье, которой до этого не было. В моем же случае все было иначе. Муртуз всей душой, всем сердцем любил другую женщину и его жизнь без остатка была там, где она. Я спросила мужа: - Ты не рад этому, Муртуз? - Нет, почему же. Прости, я просто не готов, не ожидал. Думал, может мы могли бы и попозже... Я молчала, убитая его реакцией. А Муртуз через некоторое время взял себя в руки, сказал, что все нормально и я теперь должна беречь себя. В этот же вечер я вошла в его кабинет, (он частенько оставался ночевать там), чтобы выключить телевизор - передачи все уже давно кончились, и я подумала, что он уснул. Я увидела: муж сидел за письменным столом. но не работал, взглядом уткнувшись в одну точку он о чем-то напряженно думал. Я окликнула его, и Муртуз вздрогнул, словно возвращаясь издалека. Он переживал, и это было очевидно. Я пыталась понять ход его мыслей : наверное, боится того, что ребенок окончательно привяжет его к семье, не даст ему разойтись со мной ( кто знает, может он этого хочет, но никак не мог решиться...) Наутро я пошла в абортарий. Долго пришлось уговаривать врача, которая явно набивала цену, говоря, что вот так сразу сделать операцию она не имеет права, тем более, что у меня первая беременность, нет согласия мужа, никаких анализов, направления. - Вы же не мать-одиночка, - сказала мне она. - Я мать-одиночка, - сказу же нашлась я. Мне ведь и восемнадцати нет, родители убьют, если узнают. Так что помогите мне. Мне все же удалось уговорить врача, тем более заплатила я ей вдвойне. Физическая боль, которую я испытала, была почти незаметной по сравнению с той, что сковывала всю мою душу, и врач, долго удивляясь моей стойкости и терпению, хвалила меня за сдержанность и самообладание. Не знаю, как я, полежав после операции два часа, вышла из абортария, как поймала такси и добралась домой. Как всегда, я была одна дома, легла, но с каждым часом мне становилось все хуже и хуже. В конце концов я испугавшись своего состояния встала и с трудом смогла спуститься к Тамиле, моей подруге и соседке. Последнее, что я запомнила перед тем, как потерять сознание - ее испуганные глаза и вопрос: “Что с тобой, Мадина?” Потом в доме было многолюдно. Все собрались, не понимая, что могло со мной случиться, ведь никто, кроме мужа, не знал даже о моей беременности. Проблем со здоровьем у меня также никогда не было. Перепуганная свекровь вместе с мамой вызвали неотложку и со страхом ожидали заключения врача, конечно же, ни о чем не подозревая. - Кровотечение неясной этиологии, придется госпитализировать, там установим причину, - сказала поверхностно осмотрев меня врач. - Может, это выкидыш, а может, воспаление или опухоль, отвезем ее в больницу, обследуем и поставим диагноз. - Не надо в больницу, - сказала я, едва собрав все свои силы. - Я сделала аборт. Мои слова прозвучали как гром среди ясного неба. - Что?- не поверив своим ушам, спросила свекровь.- Ты с ума сошла? - Я сделала аборт, - хладнокровно повторила я, почему-то уже ничего не боясь: ни своих строгих родителей, ни осуждения и не понимания свекрови и свекра. - Как это? Почему, Мадина? - оторопело спрашивала ничего не понимающая свекровь. - У тебя что, начался выкидыш и ты пошла на чистку? -Нет, все было хорошо, я просто не хочу этого ребенка, - спокойно сказала я. И тут почувствовала на своей щеке сильную пощечину. Меня ударила моя мама: - Даже проститутка, нагулявшая ребенка, на такое не решится. Дрянь, как же ты смогла? Наверное, она опять подняла свою руку для удара, не знаю. Глаза мои были в это время закрыты - я никого не хотела больше видеть и слышать, ничего не хотела знать. Но почувствовала, что кто-то помешал моей маме еще раз ударить меня, потому что она истерично кричала кому-то : “Пусти меня, я ее сейчас убью. Да ее все равно отец не оставит!!” В ответ я услышала голос Муртуза: - Она ни в чем не виновата, не трогайте ее. Оставьте нас одних, пожалуйста. Не совсем хорошо помню все то, что было в тот вечер, от большой потери крови я несколько раз теряла сознание и была очень слабой. Родители так и ничего до конца не поняв, все же ушли, потому что Муртуз настойчиво просил их оставить нас одних. Он не отходил от меня и в этот день, и на следующий, ухаживал за мной и все время просил у меня прощения. Мне не пришлось ничего говорить ему, объяснять, он все понял и потому защитил меня от вполне понятного гнева родителей. - Мадина, прости меня, я тысячу раз виноват. Давай начнем все сначала. Я постараюсь все исправить, у нас все наладится, все будет хорошо. Может, я просто очень привык к Лене, ведь мы с ней вместе со школьной скамьи,- взволнованно говорил мне муж, сидя у моей постели и держа мою руку в своей.- Нам с тобой время нужно. Лена уедет, она сама так хочет. Еще до нашей с тобой свадьбы она сказала : “Я в ваш дом против воли твоих родителей никогда не войду”. Мадина, помоги мне, ты хорошая, добрая. Я слишком поздно понял, что ты обо всем знала, но ни разу ни словом, ни взглядом не упрекнула. Я беззвучно плакала и думала о том, что это прикосновение к моей руке его щеки было первой настоящей и искренней лаской моего мужа, да и то возникшей, видимо, от чувства вины и жалости. А ведь я столько месяцев ждала от него нежности, заботы, понимания, любви. Я до конца выполнила свой долг перед отцом : не только вышла замуж за того, кого они выбрали, но и честно пыталась настроить свое сердце на любовь к нему. Но не рассчитала или не знала по молодости, что невозможно занять уже занятое место. Не правы были мои родители: ни от кого нельзя требовать такой большой жертвы, как жизнь и любовь. Я их благодарная дочь, обязана им всем, но разве они вправе были требовать от меня такую большую плату? Не прав и мой муж, запутавшийся во всем и еще больше усугубивший все свои проблемы этой никому не нужной женитьбой. Да, он не смог убедить родителей принять его любимую, не смог убедить ее в том, что иногда в исключительных случаях можно пойти и против родителей. Не смог и не нашел в себе силы все сразу и резко обрубить в отношениях с Леной после нашей с ним свадьбы, если уж решил выполнить волю родителей. Не правы и его родители, которые не только обездолили сына, лишив его главного - любви, но заодно сломали и мою жизнь, использовав меня как отвлекающий маневр, хотя знали в его сердце - другая. Не права и я - безвольная и слабая, не способная сказать нет, когда решался главный вопрос моей жизни. Я была слишком молодой и неопытной, чтобы знать, на что я иду, обрекая себя на брак без любви. Меня убедили, что девушка Лена - это прошлое Муртуза, а оно у мужчин до брака бывает. Что у меня, красивой семнадцатилетней девушки из очень хорошей семьи, более эффектной, стройной, молодой ( я была на десять лет младше мужа и его подруги ) есть все шансы завоевать его и очень быстро ( мне это все время внушали ). Может, я и нашла бы в себе силы воспротивиться этому браку, будь в моем сердце любовь. Но я была иначе воспитана и если я знала, что выйду замуж за того, на кого укажут родители, мне и любить кого-то, настраивать себя на это чувство вроде и не стоило. А неожиданного и нечаянно нагрянувшего чувства не случилось. Никто в этой нашей грустной истории не подумал обо мне - еще совсем девчонке, которая совсем не знала жизни, и ее хитросплетений. Все решали для себя какие-то проблемы : мои родители наконец выдали дочь в семью, с которой давно дружили, родители мужа таким образом хотели оторвать сына от нежеланной для них девушки, сам Муртуз согласился на этот ненужный брак от отчаяния, чтобы наконец от него отстали родители. хотя знал, что не любит, не полюбит и даже не попытается прекратить те отношения. Я ушла от мужа, долго болела. Перенесла страшную депрессию, невроз такой сильный, что не обошлась без длительного лечения. Болело все : ногти, корни волос, не могла держаться на ногах от слабости, есть, пить. Мои родители очень переживали за меня все это время, постарели, осунулись. Мама все время просит у меня прощения, плачет, говорит, что и отец очень переживает. Говорит, что во всем виноваты они, хотя и не знали насколько все у Муртуза серьезно. Рассуждали примерно так : в Дагестане и девушки, и ребята в основном выходят замуж и женятся по указанию родителей, которые очень часто по жизни меняют планы и выбор молодых. Вот и они надеялись : стерпится, слюбится. Может, они и правы. Может стерпелось бы и слюбилось. Может действительно, как говорил мне Муртуз, мне можно было бы дать себе и мужу еще один шанс, подождать, пока время все залечит и наладит. Но я не смогла. Пусть поздно, но все же поняла главное: не хочу, я, чтобы стерпелось и слюбилось. Не хочу, ведь мне только девятнадцать, а ушла от мужа, когда только исполнилось восемнадцать. Не хочу одиночества вдвоем, которое как оказалось гораздо тяжелее просто одиночества. Я еще не совсем отошла от болезни. Спасибо моему врачу, она очень помогает мне встать на ноги, возится со мной, беседует и все у меня постепенно налаживается и сон, и аппетит. Врач говорит, что скоро я буду совсем здорова, а сейчас очень хорошо иду на поправку. Как буду жить дальше? Пока еще я и сама не знаю. Не знаю, чего я хочу. Но знаю точно, что я не хочу быть просто женой, которая ждет дома с обедом и уютом. Не хочу видеть пустые и равнодушные глаза мужа, не хочу жалости и его чувства вины за то, что так и не смог меня полюбить. Я просто хочу быть любимой! Разве это так трудно понять?
КОНЕЦ