Задумавшись, Шапочка и не заметила, что на травке у сарая бегали уже штук пять цыплят. Процесс вылупливания активизировался! Очнулась девочка, когда над двором раздался шум крыльев и коршун стремительно спикировал на лужайку. Охнув Шапочка вскочила на ноги и увидела, что когтистая лапа хищника прижимает к земле жирную мышку, истерично повизгивающую. Цыплята даже не отвлеклись от исследования удивительного мира, открывшегося им только что. Продолжали деловито ковыряться в куче мусора возле сарая, не замечая страшную опасность.
Шапочка удивлённо смотрела на коршуна, который не сводил с неё насмешливых круглых глаз.
— Ну, что, прокараулила? Эх ты, куричья пастушка! Так у тебя можно всех цыплят утащить!
— Ой, а ты чего? А ты как? —девочка от растерянности не могла связно говорить.
— Чего? Как? — передразнила её говорящая птица. — Тебя пожалел. Да и дрын у тебя в руках внушительный. Ещё пришибёшь сгоряча. Решил пообедать мышкой. Твоими нововылупившимися разве наешься?
— Ага, так я тебе и поверила! Дай тебе волю, так всех цыплят слопаешь!
— Что же ты меня таким живодёром выставляешь? Ты же меня совсем не знаешь!
— А что, среди вашего брата есть жалостливые? Такие, что могут и посочувствовать кому-то?
— Ну, а что же? Разве мы не понимаем? Курица три недели сидела на яйцах, ждала появления потомства, пусть немного порадуется. Потом, когда цыплята окрепнут, можно и поохотиться на них! Уже равные силы будут. Почти. Да я и не за этим вовсе прилетел. Я же по твою душу прибыл.
— Ну, меня-то тебе вряд ли удастся утащить! — засмеялась девочка.
— Так гонцом я к тебе направлен. Нечего тебе дома сидеть, хохлаток пасти. У тебя теперь особо важная миссия — спасать людей.
— Что за чушь? Почему я должна спасать? Я же маленькая девочка?
— Есть такое предание, что девочка, побывавшая в чреве дикого зверя перерождается в доброго героя-победителя. Что-то типа Марьи Кудесницы, или Василисы Премудрой. Но тебе нужно сначала найти свою силу, свою суперспособность.
— Где же мне её найти? Кто её потерял?
— Этого я не знаю. Сама должна почувствовать. Для этого придётся покинуть дом, отправиться в странствие. По дороге и разберёшься, в чём твоя сила, сестра!
— Я боюсь одна странствовать! Меня опять кто-нибудь сожрёт!
— Вот этого точно не бойся! Теперь ты для зверей недосягаема. Ну, так в том сказании говорится.
— Слушай, Коршун, я ничего не поняла! Где взять силу, кого спасать? Не пойду я никуда!
— Пойдёшь, куда ты денешься. Это твой Путь. Другого у тебя нет.
Тяжело взмахнув крыльями, Коршун поднялся с земли. Мышка была зажата в когтях правой лапы.
— На всякий случай! — Крикнул с высоты. — Возьми моё перо, если что подуй на него, я и прилечу. Мало ли что, вдруг пригожусь. Говорят же: одна голова хорошо, а две лучше!
К ногам девочки тихо кружась упало тёмно-коричневое перо с черными пятнами. Девочка подняла перышко и воткнула в оконный наличник. Сама пошла в горницу.
— Никуда я не пойду. Мне страшно одной по лесам шастать. Я маленькая девочка, а никакой не герой. Ишь чего придумали.
Вечером вернулась мать, Шапочка помогла ей справиться с домашними делами, уже в темноте, при тихо потрескивающей лучинке, они повечеряли, да и спать легли.
Красная Шапочка проснулась с восходом солнца, мать ещё спала. Девочка прошла на кухню, отрезала добрый ломоть хлеба, посыпала его крупной солью, завернула в чистый платок. Вышла во двор, вытащила из наличника перо Коршуна, сунула в карман передника. Подняла свой дрын и пошла. Пошла куда глаза глядят. Спасать людей. Если не она — то кто?