Обзор немецких медиа
🗞(+)Die Zeit в интервью с главной «очаровашкой» и «интеллектуалкой» российской либеральной тусовки «Маша Гессен: «Моя бабушка мечтала о сионизме» рассказывает об Израиле как месте тоски и о том, почему в левой среде отсутствует моральная ясность, когда речь заходит об антисемитизме. Уровень упоротости: умеренный 🟡
МАША ГЕССЕН
Журналист и публицист. Среди ее книг - «Wladimir Putin - Der Mann ohne Gesicht» (Piper, 2012), «Die Zukunft ist Geschichte - Wie Russland die Freiheit gewonnen und verlor» (Suhrkamp, 2018) и «Autokratie überwinden» (Aufbau, 2020). В 2017 году она была удостоена Национальной книжной премии, а в 2019 году получила Лейпцигскую книжную премию «За европейское понимание». 15 декабря 2023 года ей будет присуждена премия Ханны Арендт за политическую мысль 2023 года.
DIE ZEIT: Маша Гессен, в пятницу вы получите престижную премию Ханны Арендт за достижения в области политической мысли. Что для вас значит Арендт, еврейский философ, в эти дни [Ханна Арендт — еврейский философ немецкого происхождения, как девочка пережившая Холокост и профессионально состоявшаяся в США — прим. «Мекленбургского Петербуржца»]?
Маша Гессен: Сегодня для меня как никогда важно то, что Ханна Арендт была сионисткой - в мире, в котором ещё не существовало Израиля. Сионизм - это движение, целью которого было привести евреев в безопасное место. И Арендт в те времена была настоящим сионистским активистом.
DIE ZEIT: В эпоху нацизма, в годы эмиграции Арендт, она работала в организации еврейских беженцев и вывозила детей и молодых людей в Палестину. В итоге, вероятно, было несколько сотен еврейских девочек и мальчиков, которым она помогла бежать.
Гессен: Совершенно верно. И это очень близко к моему собственному опыту, потому что я выросла в месте, где существовал крайний антисемитизм на повседневном и структурном уровне. Знание о том, что есть место, где евреи в безопасности, стало для меня спасительной идеей.
DIE ZEIT: Вы выросли в Москве, в Советском Союзе, а затем эмигрировали в США вместе с родителями в 1981 году в возрасте 14 лет. Насколько глубоко был укоренён антисемитизм в России в то время?
Гессен: Я не испытывала такой экзистенциальной угрозы, как Арендт в 1930-е годы. Но я выросла в стране, где антисемитизм был частью государственной политики. Некоторые университеты были полностью запрещены для евреев. Были целые районы, где евреям не разрешалось работать. В школе еврейские и нееврейские дети получали оценки по разным стандартам. Этот опыт, а также тот факт, что моя бабушка пережила Холокост, а прадед погиб во время Холокоста, делали идею о том, что существует место, где евреи составляют большинство, невеселым обещанием. В моём детстве не было ни одного дня, когда бы я могла забыть, что я еврейка.
DIE ZEIT: Вы тосковали по Израилю?
Гессен: Мы получили выездную визу в США. Но я решила уехать в Израиль, когда мне было 15 лет. Я жила у лучшей подруги моего покойного дедушки в пригороде Тель-Авива. Ей удалось попасть в Палестину в 1948 году, так что она была одной из первых поселенцев. Мы пошли на пляж, у кромки воды стоял худенький мальчик моего возраста, и её дружелюбное и приветливое поведение внезапно изменилось, она скорчила гримасу и сказала: «Они животные». Мне потребовалось много времени, чтобы понять это. Но после той сцены на пляже я видела это повсюду: антипалестинский расизм, а также антисефардский расизм, то есть дискриминация североафриканских и ближневосточных евреев, уже тогда были хорошо различимы. Это навсегда изменило моё представление об Израиле [не ожидал такого от Маши. И это несомненно играет в её пользу — прим. «М.П.»].
DIE ZEIT: Арендт также была одним из первых критиков Израиля - и до сих пор вызывает споры. Она с самого начала предостерегала от создания чисто еврейского государства в Палестине и тем самым от маргинализации арабского населения. В открытом письме, которое она написала вместе с Альбертом Эйнштейном и другими еврейскими интеллектуалами в 1948 году, она даже сравнила израильскую Партию свободы с нацистами. И кто-то задаётся вопросом: «Простите, что?!»
Гессен: Многие великие еврейские мыслители, пережившие Холокост, после войны проводили прямые сравнения с нацистами. Для них это было важной частью проекта «никогда больше».
DIE ZEIT: Как вы думаете, правомерно ли это сравнение?
Гессен: Арендт сравнивала Партию свободы с нацистами не только из-за их национализма, но и потому, что они применяли насилие против гражданских лиц по причине их этнической принадлежности. В открытом письме речь идёт о нападении, совершённом сионистскими отрядами весной 1948 года на арабскую деревню Дейр-Ясин на северо-западе Иерусалима, которая никоим образом не была вовлечена в войну в Палестине. Это критика насилия на расовой почве. Я знаю, что подобное сравнение быстро воспринимается как релятивизация Холокоста, особенно в Германии. Поэтому для меня так важно, что такой дифференцированный и умный мыслитель, как Арендт, не уклонилась от этого сравнения.
DIE ZEIT: В выходные президент Пенсильванского университета подала в отставку после того, как её заявления в Конгрессе США подверглись критике. На слушаниях она и её коллеги из Гарварда и Массачусетского технологического института не смогли дать чёткого ответа на вопрос, нарушает ли «призыв к геноциду евреев» общий кодекс поведения: возможно, но это «зависит от контекста». Неужели академической среде не хватает моральной ясности, когда речь заходит об антисемитизме?
Гессен: Вы должны сделать шаг назад и посмотреть на жанр.
DIE ZEIT: Жанр?
Гессен: Слушания напомнили мне эпоху маккартизма, когда преследовались предполагаемые коммунистические махинации в США. А теперь три блестящих учёных-феминистки, одна из которых к тому же чернокожая, подвергаются перекрёстному допросу Элизы Стефаник, ярой сторонницы Трампа. Мы переживаем новый маккартизм.
DIE ZEIT: В настоящее время евреи подвергаются угрозам в университетах. Не преуменьшаете ли вы левый антисемитизм в университетских городках?
Гессен: Проблема в том, что критика Израиля часто рассматривается как антисемитская, что, на мой взгляд, и является настоящим антисемитским скандалом. Это упускает из виду реальный антисемитизм.
DIE ZEIT: Что вы имеете в виду?
Гессен: Работа президентов университетов в Соединённых Штатах заключается в том, чтобы собирать деньги с доноров. Почти ежедневно в газетах появляются сообщения о том, что доноры отзывают деньги из этих университетов в ответ на то, что они считают отсутствием солидарности с Израилем. И это усиливает антисемитские идеи правых: В конце концов, они считают, что все доноры - евреи, потому что все деньги находятся в руках евреев. Вот как я понимаю этот случай: «заговор еврейских банкиров», равно как и «заговор либеральных университетов», входят в число мифов трампистов - и здесь они нашли отличную возможность вбить клин между двумя сторонами.
DIE ZEIT: В Германии запрещён антисемитский лозунг «От реки до моря», который можно услышать и в студенческих городках США.
Гессен: Мой прадед, погибший в концлагере Майданек, был избранным представителем во Всемирный сионистский конгресс. Он и его жена растили дочь в Польше и планировали переехать в Палестину. Моя бабушка мечтала о сионизме. Будучи подростком, она собирала деньги для левого еврейского молодёжного движения, чтобы купить землю у арабов и поселиться в Палестине. И лозунгом этого движения было: «От реки до моря». Это лозунг, который обе стороны используют для обозначения земли, которая, по их мнению, исторически принадлежит им. Заклеймить этот лозунг как антисемитский - слишком недальновидно. Я уверена, что некоторые люди, которые носят эти плакаты, считают, что евреям следует запретить въезд в Палестину и что вся земля должна принадлежать палестинцам. И я считаю, что это антисемитская позиция. Но представьте себе страну, где и евреи, и палестинцы живут свободно от реки до моря. Это моя мечта.
DIE ZEIT: Позже, после распада Советского Союза, вы вернулись в Россию и наблюдали за становлением Владимира Путина для американских новостных журналов. С войной на Ближнем Востоке и войной на Украине сейчас формируется новый мировой порядок: с одной стороны старый Запад, с другой - Россия, Китай и многие страны Глобального Юга. Переживаем ли мы момент, когда Запад распадётся на части?
Гессен: Внимание мира, его финансовые и военные ресурсы ограничены. Украина отодвинута на задний план из-за войны на Ближнем Востоке. И вероятность того, что США выполнят свои обязательства перед Украиной, уменьшается в связи с возможным переизбранием Дональда Трампа в следующем году. Но есть ещё кое-что, что беспокоит меня в данный момент.
DIE ZEIT: И это?
Гессен: На Украине существует ожидание определённой справедливости после войны. Это включает в себя гарантии безопасности со стороны Запада, компенсацию ущерба, нанесённого Россией, и судебное преследование российских военных преступников - международный трибунал. Вероятность того, что такой трибунал будет создан, под какой бы эгидой он ни существовал, близка к нулю с учётом войны на Ближнем Востоке. С окончанием войны на Украине отсутствие каких-либо универсальных стандартов станет очевидным.
DIE ZEIT: Вы имеете в виду, что Глобальный Юг уже обвиняет Запад в лицемерии и двойных стандартах за то, что Израиль не несёт достаточной ответственности за свои военные действия в Газе?
Гессен: Больше нет никакого единства. В том числе и потому, что Путин так хорошо умеет создавать союзы на Глобальном Юге и культивировать их в долгосрочной перспективе. Справедливости в отношении Украины не будет.
DIE ZEIT: Это похоже на «тёмные времена», о которых когда-то говорила Ханна Арендт.
Гессен: Это тёмные времена, в которые мы живём. И в последнее время я много думаю о том, как повезло Арендт, что она не прожила последние 30 лет своей жизни в такие мрачные времена. И я надеюсь, что мне так же повезет. Но для этого мне придётся жить дольше.
Беседовал: Петер Нойманн. Перевёл: «Мекленбургский Петербуржец».
@Mecklenburger_Petersburger
P. S. от «Мекленбургского Петербуржца»: честно сказать, после этого интервью я стал думать об этой мадам немного лучше. Реально, Маша, лучше рассуждай о сравнительных достоинствах и недостатках сионизма и завязывай с нотациями по поводу отсутствия демократии в России.
Кстати, говорят, что Маша за время жизни в России подняла на своих проектах 10 млрд рублей. 10 млрд!!! И это впридачу к иконостасу журналистских и литературных премий, колонкам в ведущих мировых изданиях и прочая и прочая. Явно ж её кто-то двигает. Вот, как после этого не поверить во всемирный еврейский заговор? 😀
