- Завел отдельную подборку под какое-то количество моего «литературного творчества» конца 90-х. Понятное дело, ни разу нигде не публиковалось и набрано было буквально этой осенью с самых настоящих рукописей. В старые времена компов не было, авторучками по бумаге все писали. Тексты литературно-художественные, факты частично или полностью вымышлены, совпадения имен случайны.
***
- Скажи, это произошло?
- Что?
- Ну это. Произошло между нами?
Она сидела на кровати, спутанные длинные волосы обреченно свисали на грудь, остатки косметики размазаны по лицу.
- Боже мой, - подумал я - она даже не помнит…
- Ну, в общем, да.
***
Ее я повстречал вечером на берегу. Сидел на одной из уцелевших лавочек и пил пиво. Она подошла, попросила закурить. На вид - симпатичная, лет двадцать с хвостиком. В меру тертые джинсы, свободная кофточка, не слишком уверенный взгляд. Прикурила и присела рядом. Именно присела.
- Как тебя зовут - спросил я.
- Татьяна…
- Ужель, та самая?
- Какая та самая?
- Никакая…
Я отпил еще пива.
– Хочешь?
Она не отказалась. Ногти ее оказались накрашены фиолетовым лаком. Серебряное витое колечко на безымянном пальце. Довольно красивые кисти рук.
- Делать нечего? - спросил я.
- Так, гуляю…
- Почему одна?
- Одной проще.
Она посмотрела и виновато слегка пожала плечами.
- А со мной? - пошел в атаку я.
- Ну… если еще купить пива… И узнать твое имя.
- Дмитрием всю дорогу звали. Пойдем…
Мы встали с лавки и двинулись в сторону павильона. Был конец августа, достаточно прохладные вечера. Солнце склонилось к горизонту. Купальный сезон, в принципе, закончился.
Я купил два «Афанасия». Бутылки открыл, как всегда, зубами.
Она поморщилась:
- Не люблю, когда так открывают.
- Я по-другому не умею…
К исходу бутылки я узнал, что уже неделю, как она не может найти себе места и шарится по всему городу, только чтобы не сидеть дома. Причиной всему был какой-то Максим, с которым она провела четыре месяца и который ее таки бросил и уехал с, как она сказала, «престарелой» подругой лет сорока в Прибалтику. И теперь она не при делах. Не сказать, чтобы сильно переживает, но все-таки…
- Понимаешь, Дима, я к нему привыкла. Любить – не любила, не тем он был человеком, но было к кому пойти, было с кем… А сейчас – пустота. Обидно, что сбежал к какой-то старой богатой суке. Она там то ли нотариус, то ли менеджер, короче, вообще не отсюда. Бабок много. Он, как шлюха, повелся и сбежал. Она ему куртку купила, двести баксов стоит…
- А сколько ему было лет?
- Девятнадцать.
- Да-а-а-а?... Я присвистнул. - А тебе? Извини, конечно…
- А мне двадцать один! - с вызовом ответила она - Ну и что?
- Да ничего. Мне вот двадцать семь, а как был дурак, так им и останусь.
- Чего это вдруг? - она улыбнулась и заинтересованно посмотрела на меня. В первый раз за вечер.
- Да так… если не уйдешь, позже расскажу.
Мы шли вдоль берега. Пива уже не было. Я взял ее за руку. Та была холодной. В лицо ей не смотрел и скажи мне: узнал бы я ее, встретив на улице - я бы не ответил положительно. Меня пока не интересовало ее лицо. Знал, что без изъянов. Статистически симпатичная. Этого достаточно. У меня всегда так: если что, насмотреться еще успею, еще и надоест.
Захотелось отлить. Настроение в силу его приподнятости, позволяло обойтись без сантиментов. Поэтому, я просто сказал ей «подожди» и нырнул в ближайший кустарник. Она не удивилась.
В очередном магазинчике я купил бутылку «Карелии» пару стаканчиков и батончик «Шока». Купил пачку «Магны-лайт». Наступали сумерки. Мы перелезли через забор детского садика и сели под навес. Пахло грибами и сыростью.
Я налил, мы выпили. Бутылка сразу наполовину опустела. Неуверенность из ее глаз исчезла без следа. Она часто улыбалась, рассказывала мне о какой то дуре Нинке, ее подруге, которая в свои двадцать до сих пор еще девочка и все хочет подарить свою девственность подороже (она так и выразилась: «подарить подороже»). Похоже, она завелась.
В ответ я рассказал, что уже почти год живу один. О своих «спортивных похождениях» скромно умолчал. Мол, страдаю от несовершенства мира, много пью и поэтому потерял работу в редакции, устроился в котельную и начал писать стихи вместо статеек. Конечно, приукрасил свою роковую личность, но писать стихи и вправду было интереснее, чем рутину на заданные темы. Которую делать было нудно, противно и в целом почти невозможно.
Таня мне нравилась все больше и больше. «Конечно, алкоголь» - подумал я. Но когда что-то склеивалось без него, родимого? Что вообще важного происходит теперь в жизни без алкоголя?
После второй дозы мы поцеловались. Ведь, всегда наступает момент, когда по взгляду девушки, по наклону головы, по бог еще знает каким признакам, считываемым кожей, ты понимаешь - можно.
Целовались мы минут десять. Или двадцать. Когда происходит такое – время останавливается. Язык у нее оказался очень гибким и подвижным, губы мягкие и отзывчивые, да и размер груди не разочаровал. Целовались до тех пор, пока она сама не отстранилась и, учащенно дыша, не сказала:
- Там еще осталось…
Я и не сразу понял. А поняв, глубоко вздохнул, шумно выдохнул и долил остатки алого эликсира в стаканчики, при этом уронив на замызганный бетон огрызок «Шока».
- За тебя!
Я выпил.
Целоваться мы больше не стали. Я уже стал прикидывать, не пройти ли весь путь до конца за один день, или пока не пугать судьбу? Да и удовольствия так будет побольше. Кажется, это была та девушка, с которой будет очень интересно. Но тут она спросила:
- А стихи твои где можно почитать?
- Дома – ответил я.
- Ну, пошли - сказала она.
- Далеко - сказал я.
- Дойдем - сказала она.
И мы пошли. Квартира моя находилась в другом районе, но мы довольно легко преодолели этот путь. В процессе я вспомнил, что в холодильнике у меня есть пельмени и соленые огурцы. Поэтому купил в ночном ларьке водки.
Было совсем темно, когда я открыл дверь и включил в передней свет. Надо отдать должное - закуской она занялась сама. В мои же обязанности входило охладить пузырь и приготовить место для общения. Общаться мы собирались в комнате. Я включил телек и зачем-то, магнитофон, поставив кассету с алисовским «Джазом». Сдвинул две табуретки у дивана и достал свое «литературное наследие» состоящие из множества газет с «надоями и покосами» и парой тетрадок с графоманскими потугами. Надо сказать, в то время я очень ценил изливающееся из себя «творчество».
Водка не особо остыла, но пельмени были в самый раз. Таня задумчиво полистала подшитые газетки и принялась за стихи. Я же вдруг почувствовал себя слишком трезвым для ситуации. И решил вне очереди выпить еще стопку.
- Прикольно - сказала она.
- Самому нравится - ответил я – Но можно и лучше.
- Можно…
Выпитая рюмка напомнила мне о том, зачем же здесь мы вечером сегодня собрались. Я мягко и ненавязчиво обнял ее, другой же рукой отложил в сторону все бумаги. Прерванные под навесом детского сада поцелуи, возобновились. Минут через пятнадцать мы прервались еще на один дриньк.
Я косел стремительно. Она окосела, видимо, еще где-то между третьей и четвертой пельмениной. Как добрались до кровати и были ли перед этим еще дриньки - об том история умалчивает…
***
И вот утро. Десятый час. Голова с избыточным весом и явная дегидратация организма.
- Ты что – жалеешь? - слегка напрягшись, спросил я
- Ты за пивом сходи, а после я тебе скажу, жалею или нет. О, боже! – она взъерошила свои волосы и посмотрела на меня.
- Водка осталась - сказал я.
…Когда я вернулся с четырьмя бутылками «Афанасия», Таня была в ванной. Шумел душ. Дернул за ручку - дверь была заперта. Тогда я пошел на кухню и, плеснув в чашку остатки водки, залпом ее выпил. Стало проясняться. Курить не хотелось.
Таня вышла из ванной с полотенцем, обернутым вокруг тела. Полотенце было не слишком большим и, несмотря на то, что его хватило на ее миниатюрную фигурку, не особо скрывало все стратегически важные места.
Я открыл пиво и дал ей. Она выпила прямо из бутылки и тут же закурила. После душа выглядела она получше.
- Ну чего делать будем?
Она пожала плечами, отчего полотенце несколько съехало. Поправлять она его не стала. Я, чувствуя прилив сил и алкоголя, обнял ее и привлек к себе, дабы вновь вкусить всех, безвозмездно подаренных мне этой ночью, прелестей. Но она отстранилась. Я сел на диван.
- Домой бы сходить - сказала она.
- А дальше?
- А дальше видно будет.
Она посмотрела на меня, задумчиво отпила еще из бутылки и села мне на колени. Похоже, похмелье стало отступать не только у меня.
- Дим?
- А?
- Ты как ко мне относишься?
- Нормально.
- А именно?
- Как к чуду!
Моя рука ощущала ее влажную от душа кожу. Она же меланхолично курила. Докурив, затушила бычок в пепельнице и допив пива, расслаблено легла на диван…
К обеду мы кое-как оклемались. Давно замечено, что добротный утренний секс лечит от похмелья лучше всякого пива. Я дошел до кухни и порывшись в запасах, достал на свет божий пакетик китайской лапши, луковицу, пару картофелин и несколько сосисок. Из этого всего мы совместно сварганили неплохой суп. Наступало время обеда. Но есть особо не хотелось.
К тому времени она надела, наконец, джинсы. Еще раз попыталась почитать тетрадку со стихами. Включала магнитофон. Докурила пачку «Магны». И, наконец, сказала:
- Дим. Мне надо идти. Обещай, что искать меня не будешь.
- Мы в ответе за тех, кого приручили - попытался шутить я. Но случайно найденное счастье терять было жалко.
- Я сама тебя найду. Приду. Скажи, когда.
- Сегодня.
- Может быть…
- Телефон хотя бы дай.
- Дам. Но по нему меня трудно найти.
- Запиши тогда мой, рабочий. - я хватался за, как мне казалось, стремительно таявшие возможности.
Она встала.
- Ладно. Я приду сегодня. Тем более, все было очень хорошо. Я приду. Честно.
- Тебе такси вызвать? – оживился я, видя такой поворот.
Не надо. Я на автобусе. До вечера.
Она поцеловала меня и ушла, осторожно закрыв дверь. Мне сразу стало одиноко. Алкоголь испарялся. Хотелось лежать, уткнувшись в телек и ничего не делать. Но нужно было еще купить сигарет.
***
Думаете, она пришла?
Да, она пришла. А на третий день переехала жить ко мне. Но это, как пишут в плохих романах - совсем другая история. Мой роман в жизни получился обычным, но на бумаге, наверное, все-таки, плохим. Уж какой вышел.
Не стихи.
Мы прожили с ней полгода. Ездили в Москву и Питер, занимались сексом на кухонном столе, на чей-то даче, в сухом овраге и на крыше бомбоубежища. В общем, вели свободную жизнь свободных людей. Пока я был на работе, она шуршала по хозяйству, что-то готовила, научилась, как я писать какие-то рифмованные строчки, без конца что-то подбирала на гитаре и однажды даже спела мне свою песню. В которой говорилось про то, что хоть я и пьянь, но она меня любит.
Ощущение вечного праздника постепенно улетучивалось, в жизни наступала обыденность. И в один не самый прекрасный день мы просто разошлись, поссорившись из-за какого-то важного для нас обоих, пустяка. Никто не хотел уступать.
Даже спасибо друг другу не сказали. Обычная история.
1998.
МОЯ ЛИТЕРАТУРЩИНА:
***
ПОДДЕРЖАТЬ АВТОРА:
Перевод по СБП на карту "Почта банк" по номеру +79520655055 (Максим М.) или по номеру карты: 2200 7706 356 9206