Колесо совершило полный оборот и вернулось в исходную точку — с момента открытия школы видящих прошло двенадцать месяцев. И если поначалу желающих обучать в ней отпрысков было не очень много (всего-то дюжина семей), то в этом году Хельга, единогласно избранная на должность директора школы, получила целых пятьдесят заявок на поступление. Более того, среди заявителей были не только нома́ды или хирте́ны, но и коренные жители Штайнграу. В итоге Хельга последний месяц лета провела за составлением учебных планов и расписания, а своего мужа попросила организовать нормальные классы. Первая дюжина учеников постигала азы защитной магии, сидя по лавкам на кухне бывшего жилища зэ’эны номадов. Но разместить там же большее количество детей не представлялось возможным.
— Ну вот и всё! — Эдгар расставил столы и стулья в комнате, что когда-то служила его наставнице мастерской, не забыв при этом покрыть стены комнаты знаками, позволяющими расширить пространство за счёт пустот между мирами. — Школа готова к приёму новых учеников.
— Прекрасно, — зэ’эна номадов оценила результат его усилий и одобрительно закивала. — Это место хранит множество воспоминаний, и я рада, что те, кому предначертано продолжить наше дело, смогут к ним прикоснуться.
— Когда-нибудь и наш с Хельгой малыш будет набираться здесь ума, — молодой мужчина мечтательно прикрыл глаза, размышляя о том, каким вырастет его Фалко. Несмотря на дар перемещаться в прошлое и будущее, детали собственной жизни и жизней близких ему людей Эдгар разглядеть не мог: грядущее будто бы умышленно накрывали полупрозрачной вуалью всякий раз, когда он подбирался слишком близко.
— А пока поучим уму-разуму его отца, — наставница подмигнула ученику и повела его на кухню — к печи. — Сегодня я расскажу тебе, как изображать знак перемен и нового начала. Одни утверждают, что он символизирует солнечный день, другие — что знаменует приход тёмной ночи.
— И кто же прав? — Эдгар достал из холщового мешочка, где хранил деревянные брусочки с символами, одну из двух оставшихся пустыми плашек и взял в руки раскалённый добела металлический прут.
— Как ни странно, и все, и никто, — зэ’эна номадов усмехнулась. — Он может быть предвестником как рассвета, так и заката, а за ними, как ты понимаешь, следуют дни и ночи. Так появляются две прямых вертикальных линии, что противостоят друг другу — иначе говоря, параллельны. Но суть знака не в том, чтобы подчеркнуть различия, а в том, чтобы показать, насколько они несущественны. Противоположности бесконечно переходят друг в друга, как ночь в день, а день в ночь. Поэтому тебе нужно соединить вершину одной вертикальной линии с основанием второй и наоборот.
— Таким же путём прошлое становится отправной точкой для будущего, а будущее — целью прошлого. Верно? — Эдгар завершил работу над плашкой.
— Именно так, — улыбнулась старуха. — Вот видишь, ты уже сам способен постигнуть и объяснить суть вещей другим людям, так что из тебя выйдет отменный учитель.
Зэ’эна номадов вытянула прямо перед собой закрытую ладонь, а затем раскрыла её — и в самом центре возник камешек оливкового цвета.
— Ещё одна бусина для твоих чёток, — наставница передала её ученику. — Этот камень называют по-разному: хризолит, оливин или же перидот. В мире камней он выступает таким же символом вечного перехода, как и начертанный тобой на брусочке знак. Днём он зеленовато-жёлтый, а к ночи становится тёмно-зелёным, почти изумрудным. Однако его цвет зависит не только от времени суток: если тебе понадобится принять решение, сожми бусину в кулаке, закрой глаза и подумай об одном из возможных вариантов действий, а потом посмотри, как изменится окрас камня, и поймёшь, идёшь ли ты по пути света или по пути тьмы. Также в дневниках прежних зэ’энов я встречала упоминания о том, что с помощью хризолита можно наблюдать картины прошлого и будущего, не совершая перехода между мирами. Но таков твой дар, а не мой, потому тебе и предстоит выяснить, правда это или нет.
— Хм… — Эдгар внимательно уставился на бусину и вдруг абсолютно ясно увидел школу, охваченную пламенем огня, и детей, мечущихся внутри здания. Он тут же поделился с наставницей пришедшей информацией, а также собственной убеждённостью в том, что страшное случится завтра — в день начала нового учебного года.
— Что же… — тяжело вздохнула старуха. — Раз мы теперь знаем о грядущем пожаре, сумеем его предотвратить.
***
Дети и их родители, расположившись в классе-мастерской, слушали вдохновляющую на учебные подвиги речь рыжеволосой супруги Эдгара, а сам он притаился неподалёку, чтобы отвести беду. Долго ждать не пришлось: к дому, в котором некоторое время назад жила зэ’эна племени номадов, приближалась незнакомка. Подойдя к зданию, она стала поливать его стены маслом подсолнечника, а после извлекла из кармана юбки зажигательное устройство, какие производились на одном из заводов господина Отто — талантливейшего изобретателя, крупного промышленника и главного мецената школы видящих.
— А ну стой! — Эдгар выбежал из укрытия и начертил в воздухе знак заморозки. Женщина застыла на месте. — Кто ты? Зачем ты хочешь причинить нам вред? Взгляни в окно! Там же дети! — он осмотрел несостоявшуюся поджигательницу: на лбу женщины едва заметно светился знак подчинения. Он вложил в рот пальцы и громко свистнул. Услышав условный сигнал, из школы вышли зэʼэны союзных племён и продолжатели их дела — молодые видящие.
— Она, — Эдгар мотнул головой в сторону незнакомки, — действовала по принуждению.
— Тот, кто применил этот символ, — заключил О́лан — друг Эдгара, обладающий даром исцеления тел и душ, — находится с ней в кровном родстве.
— Нужно её освободить! — Айрис, супруга Олана, хотела было стереть знак подчинения, но наставник Артмаэль остановил свою подопечную.
— Мы обязательно это сделаем, но сперва перенастроим знак, чтобы быть уверенными в том, что преступница поневоле расскажет нам правду, — потомок альвов совершил несколько пассов руками, аккуратно отрывая идущие от символа нити и соединяя их кончики в узелок, который потом сжал между большим и указательным пальцами правой руки. — Кто ты? Говори! — приказал он незнакомке.
— Меня зовут Ска́ди, — еле слышно прошептала та.
— Зачем ты сюда явилась? — задал Артмаэль следующий вопрос.
— Где я? — Её глаза испуганно забегали, что на неподвижном лице выглядело жутко. — Отпустите меня, прошу! Мой сынок Тьяцци остался дома один, а ему всего два годика!
— А что же твои родные? Неужели не присмотрят за ним, пока тебя нет? — Потомок альвов нахмурился: ведь не мог двухлетний ребёнок поставить на родную мать знак подчинения!
— Нет у нас никого. — Глаза Скади заблестели от непролитых слёз. — Сирота я: матушка умерла родами, а отец промышлял колдовством, ему дочь бесталанная без надобности оказалась. Даже не знаю, где он сейчас. Жив ли?
— А отец твоего Тьяцци? — Айрис выдернула из рук наставника узелок, развеяла его и обратилась к Эдгару: — Отмени заморозку, она больше не подвластна чужой воле.
— Мой сын — дар богов, у него нет отца, — ответила Скади, когда Эдгар отобрал у неё зажигательное устройство и вернул несостоявшейся поджигательнице способность двигаться.
— Вот как? — Олан в задумчивости закусил нижнюю губу. — Я должен его увидеть!
— Если всё так, как я предполагаю, — выдохнул Артмаэль, — ребёнок может быть опасен. Весь круг пойдёт с тобой.
Но отправиться к жилищу Скади они не успели: пространство перед входом в школу пошло рябью — и через мгновение из-за завесы, отделяющей миры друг от друга, в бывший сад зэ’эны номадов влетели Его Величество Араун и Её Высочество Хольда, восседающие на крылатых волках. Третий волк — тот самый, что когда-то был преподнесён Эдгару в качестве подарка на свадьбу, — завис в воздухе рядом с ними.
— Печальные вести, друзья мои, — громогласно возвестил король великой охоты. — Чёрный колдун исчез из моей темницы кошмаров. Ледяная магия, не найдя дороги в мир людей, проникла в мир существ и выкрала его душу.
— Прыгай в седло, — сверкнула бирюзовыми глазами Хольда и заправила за ухо непослушную прядь абсолютно белых волос. — Волки доставят нас в мир богов. Кроме них, никто не поможет нам вернуть пленника в темницу.
Крылатые волки протяжно завыли, и в небе засияла радуга — вечный нерушимый мост, ведущий в мир богов.
***
Поднявшись по радуге, крылатые волки остановились у огромного голубого здания, стены которого простирались вправо и влево до бесконечности (по крайней мере, так показалось Эдгару). А когда ученик зэ’эны номадов запрокинул голову, чтобы оценить высоту этого странного дома, то замер, поражённый представшим перед ним зрелищем: крышей голубому зданию служили кучевые облака.
— Что вам здесь нужно? — Из открывшихся ворот навстречу Эдгару и его спутникам на златогривой лошади выехал бледнокожий и светловолосый мужчина.
— Здравствуй, привратник, — король Араун склонил голову в знак приветствия. — Случилась беда, труби общий сбор!
— Назови хоть одну причину, по которой я должен довериться предводителю королевской охоты? — привратник криво усмехнулся, и Эдгар рассмотрел, что все зубы мужчины были золотыми.
— Потому, страж, — нетерпеливо рявкнула Хольда, — что мой отец говорит правду!
— Что же, я вижу, что ты не лжёшь, — неохотно признал привратник. Он снял с пояса золотой рог и приложил его к губам, однако ученик зэ’эны номадов не услышал ни единого звука. — Боги оповещены. Следуйте за мной, я провожу вас в чертог радости.
Эдгар, с трудом удерживая челюсть на месте, глазел на кузницы, дворцы и храмы, выстроенные искусными мастерами и надёжно укрытые от внешнего мира высокими прочными стенами. Башня, куда сопроводил «гостей» привратник, была сложена из белого камня, отливающего серебром, а её крыша сверкала на солнце золотом.
— Не верь всему, что видишь, — фыркнула Хольда, заметив восторг Эдгара. — Крыша, на которую ты сейчас пялишься, устлана не золотыми листами, а всего лишь зачарованной соломой.
Спустившись к входу, всадники спешились и вошли в гигантский зал, по периметру которого были расставлены двенадцать тронов одинакового размера и ещё один — гораздо крупнее и величественнее.
— Я привёл к вам вестников, — сообщил привратник и занял единственный пустой трон.
— И какие же вести они нам принесли? — осведомился старик в синем плаще. Поскольку старик восседал на главном престоле, ученик зэ’эны номадов догадался, что он и есть верховный бог.
Выслушав истории Эдгара и Его Величества Арауна, первый среди богов постановил:
— Наши вечные противники, инеистые великаны, даже в посмертии не желают обрести покой. А это значит, что нам вновь надлежит заглянуть в будущее: мы станем прорицать на еловых ветвях.
Посреди зала появилась охапка веток ели, которые тут же начали тлеть, как если бы кто-то поджег их, а затем притоптал пламя сапогом. Помещение заполнилось едким дымом, от которого у Эдгара потекли слёзы.
— Я вижу! — вскричал верховный бог, и его глаза побелели. — Душа чёрного колдуна снова в мире людей. Впрочем, тело, созданное инеистыми великанами для воплощения их потомка, не способно пропускать сквозь себя ледяную магию в объёмах, достаточных для причинения существенного вреда кому бы то ни было. В противном случае поток энергии холода уничтожит сосуд. — Старик прочистил горло и продолжил расшифровывать «еловые образы»: — Вскоре у этого мальчика появится сестра, а у сестры через время родится дочь, сын которой станет подходящим вместилищем для души чёрного колдуна. Но все его усилия окажутся напрасными: дитя, в коем сольётся кровь сотворённых нами племён человеческих и существ, положит конец его существованию.
Дым рассеялся — и ученик зэ’эны номадов обнаружил себя стоящим у входа в школу.
Автор: Tołana Stanowskaia
